АНДРИС ЛИЕПА: МОСКВА И ПЕТЕРБУРГ НЕ ПРОТИВОСТОЯТ, А ДОПОЛНЯЮТ ДРУГ ДРУГА

Где находится столица русского балета, как Ксения Блаженная стала покровительницей семьи, почему нельзя повторить балетные шедевры прошлого и что такое счастье творческого человека – об этом и многом другом «Фонтанке» поведал знаменитый танцор и режиссер балетных спектаклей Андрис Лиепа.

«Однажды в ночь на Пасху я видела вас в небольшой церкви у Мариинского театра и даже получила автограф. Храню до сих пор. Что есть религия в вашей жизни?»

У каждого человека – своя вера, свое мироощущение, к которым нужно относится с уважением и бережностью, даже если они не совпадают с твоими. Если говорить обо мне, то для меня религия, а точнее, вера, значит очень много.

Бабушка окрестила меня по лютеранскому обряду, когда я был совсем маленьким, возможно, именно поэтому особого влияния на мою жизнь это событие не оказало. Сознательно же я пришел к православию, и пришел достаточно зрелым человеком. Мне было около тридцати и произошло это именно в Петербурге, причем свою роль в этом сыграл и сам город, и Мариинский театр.

Моя жизнь в Петербурге началась с того, что после спектакля мне подарили иконку Ксении Блаженной и объяснили, что это петербургская святая, которая отныне будет и моей «хранительницей». И это, действительно, так. Покровительница Петербурга стала покровительницей всей нашей семьи. Я крестился в православную веру в Князь-Владимирском соборе, а венчался – в Никольском, в день Николая чудотворца.

Не знаю, что еще сказать... Для меня очень важно, что я пришел к вере именно в Петербурге. Это очень духовный город, и с людьми, способными воспринимать духовное, здесь обязательно происходит чудо. Главное, чтобы человек смог это ощутить, почувствовать, понять, что над ним «простерло крылья». Пользуясь тем, что мы говорим в юбилейные, праздничные дни, я желаю Петербургу, всем его жителям и гостям не просто испытать это чувство, но осознать его.

«Где сейчас находится столица русского балета – в Москве или в Петербурге? Какой из балетных школ вы симпатизируете в большей мере?»

Как-то за границей я услышал экстравагантное высказывание, в котором тем не менее довольно много правды. Некий любитель искусства сказал, что сравнивать Большой и Мариинский театры все равно, что сравнивать черную и красную икру. Что лучше? И лучше ли что-то вообще? Кто-то предпочитает одно, кто-то – другое, но приоритета нет и быть не может. И Большой и Мариинский равноценны. Я танцевал в обоих театрах и выбрать не могу. Питер больше привержен традиции, Москва склонна к эксперименту. Большинство московских звезд загорались на невских берегах, а москвичи гордятся своими успехами в Петербурге.

Если можно, я немного отвлекусь от балета. Мне кажется, противопоставлять две наши столицы не нужно. Это порочная привычка. Москва и Петербург не противостоят друг другу, а друг друга дополняют.

«Несколько лет назад мне посчастливилось увидеть фильм с вашим участием. Хотелось бы выразить свое восхищение и благодарность и спросить, нет ли у вас желания вновь принять участие в каком-либо кинопроекте?»

У меня не очень большой опыт работы в кино, но я твердо уяснил одно: кино – это искусство режиссера. От него зависит все, начиная от подбора актеров и сценария и заканчивая операторской работой. Воспоминания о питерских съемках у меня остались очень хорошие, но все же мне «мой» режиссер не встретился. Видимо, поэтому я склонен заниматься режиссурой сам.

«Как вы относитесь к переосмыслению классики, в частности, в балетном искусстве. До какой степени на ваш взгляд можно изменять признанные шедевры?»

Мне вновь придется начать ответ с того, что все очень-очень относительно. Что считать классикой? Петипа? Фокина? Их постановки до нас в изначальном виде не дошли. Если говорить лично обо мне, то я стараюсь относиться к тому, что сделано великими мастерами, максимально бережно. И все равно я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что у Фокина было именно так. Не могу, хотя перечитал и пересмотрел все доступные мне источники. Как бы мне ни хотелось повторить то, что некогда было, это не получится и из-за отсутствия полной информации, и из-за того, что я – это я, а творчество не может быть абстрактным, безличным.

Режиссер, артист, не может быть холодным отражением кого-то, он вносит в то, что он делает, частичку себя. Другое дело, что намеренное искажение того, что было создано другими, самоутверждение за счет эпатажа, – вещь неприятная и преходящая. Истинной классике это ничем не грозит.

«Вы и Илзе очень талантливы. Скажите, вы счастливы?»

Счастье – понятие очень растяжимое, кроме того, это чувство невозможно испытывать постоянно. Оно проявляется в разные моменты и очень по-разному. Судя по всему, вопрос в большей степени касается нашего творчества. В этом смысле мы, безусловно, счастливы. Мы с сестрой любим то, чем занимаемся. Счастье творческого человека – делать то, что ты любишь и доносить это до других, у нас это получается. Мы не только продолжили семейные традиции, у нас состоялось то, что, к несчастью, не состоялось у нашего отца. Он был бы рад и за нас, и за балет, который был смыслом его жизни. Осознание этого, осознание своей правоты, того, что все идет правильно и ты делаешь то и так, как должен, без сомнения, является счастьем.

Беседовала Вера Камша,

Фонтанка.ру