«Легенда о Зеленом рыцаре»: фильм-аттракцион погружения в Средневековье (видео)

В прокат выходит блокбастер по мотивам средневековой новеллы, который погружает в мир магии, жестокости и сумрака.

«Легенда о Зеленом рыцаре» — фильм, на который стоит обратить внимание хотя бы по той причине, что его продвижением и международным прокатом занималась компания А24. Это уже само по себе гарантия попадания во все мыслимые списки, номинации и победы в них на следующих церемониях «Оскара» и «Глобуса», и, как следствие, «Легенда» еще достаточно долго будет определять вектор развития кино.

Хотя фильм и сам по себе — исключение из всех мыслимых правил, большая вещь с бюджетом в полтора десятка миллионов долларов, с кучей графики и вполне себе звездным актерским составом. Только при всем этом — основанная на средневековом рыцарском романе и полностью отданная на откуп радикальному автору-визионеру Дэвиду Лоури, мировую славу которому принесли эффектный ужастик «История призрака» и криминальная драма «Старик с пистолетом». Причем легенду Лоури переносит на экран в целости и сохранности, без каких-либо поправок и без соблюдения жанровых формальностей.

Молодой сэр Гавейн, племянник легендарного рыцаря, короля Артура, однажды на Рождество совершил безумный и необдуманный поступок. Согласился поучаствовать в игре, которую предложил ему незваный гость на празднике — Зеленый рыцарь: тот призвал кого-либо из приближенных Артура нанести ему удар мечом. А год спустя прийти уже к нему самому — и получить ровно такой же удар. Гавейн вызвался в этой игре участвовать — и отсек чудищу голову. Теперь ему придется идти через горы, поля и леса навстречу своей судьбе — и верной гибели.

Лоури в «Легенде» собирает примерно весь опыт репрезентации Средневековья на экране — от «Невского» и «Грозного» через «Рублева» и «Седьмую печать» без остановок до «Игры престолов» и «Трудно быть богом». Графичность интерьерных сцен, игра света и тени тут вполне эйзенштейновские. Натурализм, грязь, туман — под стать «Рублеву» и последней ленте Германа. Мистика, фатализм — от Бергмана. Наконец, зрелищность и магнетизм — определенно растут из «Игры». Лоури все это собирает вместе, чтобы сделать вещь одновременно вязкую, атмосферную и невероятно зрелищную, во многом благодаря очень находчивым монтажным ходам и визуальному решению, придуманному постоянным соавтором режиссера и сценариста, оператором Эндрю Дрозом Палермо.

Но настоящая новость «Легенды» — в том, что впервые на экране здесь удалось воспроизвести не только «запах», дух, атмосферу Средневековья, но и настоящую трагедию — в том виде и понимании, в каких она существовала и в Греции, и в Средние века. То есть как историю человека как игрушки в руках фатума, полностью подчиненной воле богов, обстоятельств, случайностей, высших сил. Герой трагедии — в данном случае Гавейн — совершенно бессилен перед тем, как развиваются события. Он не в силах принимать решения, он слаб — а за него это делают высшие силы.

Во многом воспроизвести это все в современных условиях не получалось и не получается — ни в театре, ни в кино — из-за актеров. Не может же звезда, исполнитель роли Эдипа или Ореста, просто самоустраниться, ничего не делать, стереть себя! Лоури реализовать эту задачу удается — потому что у него есть козырь, звезда «Миллионера из трущоб» Дев Патель. У него Гавейн получается абсолютно безвольным и одновременно харизматичным — сочетание парадоксальней некуда. Он не принимает вызов Рыцаря — просто под Рождество решает отличиться перед дядей. Он и сам, вообще говоря, не рыцарь — о чем говорится на экране прямо. Даже в сцене объяснения с возлюбленной девушка произносит главные слова за него — руками, насильно открывая ему рот. Он не побеждает врагов, которых встречает: они легко с ним расправляются и бросают на верную смерть. А от гибели его спасает воля небесной заступницы, святой девы Винифреды. Он никого не побеждает и ни с кем толком не сражается — все само собой происходит, без его ведома. Только Пателю удается все это сыграть так, что язык не повернется называть Гавейна трусом, хотя сам по себе сюжет к этому абсолютно располагает.

Актеры вообще творят в «Легенде» чудеса не хуже своих персонажей: Алисия Викандер играет сразу двух героинь — возлюбленную Гавейна и колдунью-соблазнительницу, встреченную им на пути к верной смерти. Джоэл Эдгертон внезапно вводит в сюжет (присутствующую и в поэме) гомосексуальную линию — и делает это максимально легко и изящно. Юный ирландец Барри Кеоган создает пугающе точный и достоверный образ мелкого бандита с большой дороги, жуткого кривляки-путаника.

Но, в конечном итоге, все это — и визуальная отточенность, и натурализм, и магия, и точность по отношению к пониманию рока, судьбы — направлены на достижение одной цели: создание эффекта полного присутствия. До сих пор в Средние века авторы погружали ограниченное число зрителей. Лоури смог превратить этот эффект присутствия в аттракцион, доступный миллионам. Что это, если не чудо и не магия?

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»