ПоделитьсяГосударство дважды пыталось расселить бывшую общагу Минобороны в центре города, а в итоге просто продало ее бизнесу вместе со своими обязательствами. Бизнес этих обязательств не увидел, так что у жильцов просто сменился партнер в этом судебном вальсе.
Марина Месхели живет с сыном в нежилом здании в центре Петербурга, как и еще десяток человек. Они занимают последний, третий этаж бывшего общежития, остальное — закрыто или отдано под офисы. Жильцов периодически заливает, а общую кухню закрыли после того, как государство продало дом вместе с обитателями, словно деревню с душами. В партнерах нового собственника значится известная фамилия с ложнооборонительным контекстом. Задачи у государства и бизнеса оказались аналогичные: выселить жильцов через суд.
Дом на Звенигородской, 1, — бывшее общежитие Минобороны. В начале 90-х Марине с мужем и ребенком выделили там койко-место, вселились по приказу начальника военчасти. На тот момент она работала в Управлении производственно-технологической комплектации «Строительного управления Ленинградского военного округа» (УПТК 13), позднее ее уволили по сокращению штата. «Уже к тому времени там частично были расселены первые два этажа», — говорит она.
Через некоторое время здание решили переводить в нежилой фонд и использовать под административные нужды. В 2002 году начальник военной части 52700 двумя приказами исключил общежитие из состава объектов социально-культурной сферы и предписал проживающим переехать на «другую равноценную жилплощадь». Тогда же дом перешел от ФГУП «Северо-Западное строительное управление специального строительства Минобороны РФ» на баланс его дочки — ФГУП «Управление жилищно-коммунального хозяйства № 1» (УЖКХ № 1).
Приказ приказом, но у Марины вообще-то прописка, хотя ордеров жителям общежития не выдавали. В 2005 году УЖКХ № 1 пошло в суд и попыталось выселить ее вместе с несовершеннолетним ребенком в общежитие дома № 17 по ул. Политрука Пасечника в комнату площадью 14,5 кв. м. Главный аргумент — жилой дом стал нежилым, а в таком случае ЖК предписывает переселяться. Правда, архив ЛенВО не смог подсказать — а когда, собственно, и на каких основаниях помещения поменяли назначение и многим ли предоставили альтернативную жилплощадь. Но да — суд увидел, что санитарный паспорт на общежитие выдавался только до 1986 года, здание уже является административным. Споткнулись о место переезда: комната на Политрука Пасечника уж точно не была благоустроенным помещением. Все остались при своих.
ПоделитьсяВторой подход был много лет спустя — в 2018-м. К тому времени несколько раз сменился балансодержатель здания, и оно уже числилось за АО «Главное управление обустройства войск» (ГУОВ), которое потребовало выселить Марину с мужем и ребенком, каждого — на 6 квадратов минимум. Аргументация сменилась: ГУОВ, по сути, говорило — я этих людей знать не знаю, никаких трудовых отношений у меня с ними нет, за пользование помещением они не платят.
Суд не повелся и решил, что ГУОВ — правопреемник того самого УЖКХ № 1, которому когда-то уже все доступно объяснили. Здание передавалось по цепочке с обременением в виде права проживания там людей. Другие аргументы тоже отмели: вселяли людей по актуальным на тот момент правилам; «факт нахождения жилого помещения в нежилом здании не противоречил действовавшему в тот момент жилищному законодательству». Что насчет квитанций — так истец не доказал, что он их выставлял. Кроме того, есть пояснение одной из промежуточных реинкарнаций собственника здания — УЖКХ, которое сообщало, что не взимает плату с жильцов третьего этажа за проживание и коммуналку «в связи с тем, что коммунальные услуги, оказываемые жильцам, предоставляются не в полном объеме». В выселении снова отказали.
Еще раз: на третьем этаже нежилого здания в шести комнатах живут с десяток человек, есть общая кухня и санузел. Люди — не собственники жилья, но не платят за аренду и официально прописаны; они не платят также за коммуналку, потому что некому. Разумеется, такой правовой гордиев узел ждал своего Александра Македонского. В 2018 году здание в 3 тысячи квадратов выставили на торги вместе с земельным участком в 1 тыс. кв. м. Стоимость — 252 млн рублей. Из обременений упоминались только исторические: здание — объект культурного наследия; еще указывалось, что зарегистрирована ипотека, но она прекращается с момента регистрации перехода права собственности. Однако в проекте договора написано: часть третьего этажа... используется в качестве места постоянного проживания тринадцати физических лиц; зарегистрированы семнадцать.
Новым собственником стало ООО «Эксперт», дата регистрации права — 16 июля 2019 года. Вид деятельности компании — аренда и управление недвижимым имуществом. Бенефициаром и директором является Павел Громов, СПАРК его также знает как руководителя ООО «Центр нейросенсорики». Кроме того, он совладелец нескольких компаний со словосочетанием «вэйп клаб» и словом «вэйпинг» в названиях. Партнером его выступает Вадим Сердюков. Конечно, для пущей литературности он должен был бы оказаться родственником бывшего министра обороны, но нет — это сын другого известного Сердюкова — экс-губернатора Ленобласти. «Фонтанке» он сообщил, что к покупке своего партнера по «Вэйп Клабу» отношения не имеет.
По словам Марины, сперва новый собственник вполне благодушно общался с жильцами — «может быть, рассчитывал, что город поучаствует в расселении». Однако потом неожиданно закрыл общую кухню на этаже.
«Я понимаю, это его имущество, забрал бы плиты, мебель, если хочет, мы бы купили новое», — говорит Марина. По привычке написали в военную прокуратуру; та в феврале 2021-го ответила в ключе — мол, здание продано, ведомство интересных ему нарушений не видит. Однако напомнила, ссылаясь на договор купли-продажи, что «имущественно-правовые вопросы ООО «Эксперт» должно решать с жильцами за свой счет».
«Эксперт» и решает. Из Ленинского районного суда пришла повестка: Марину и еще нескольких жильцов вызывают в суд по иску компании. Сюжет с выселением пошел на третий круг.
«Правопреемственности нет, — говорит Павел Громов. — Ну, пропишете вы человека, и что, потом не сможете выписать? Ни в одном документе нет обременения [по расселению], здание административное, там нет общежития. Мы даже не можем получить «Форму 9» на них. У них есть прописка только какая-то, еще в 90-х сделанная, но времена меняются».
Предыдущие попытки срывались в том числе потому, что обитателям общежития, которое не общежитие, предлагали съезжать в не подходящие для жизни помещения. Идея приобретать им жилье у Громова понимания не находит: «Это собственность юридического лица. Почему юрлицо должно покупать им квартиры?» По словам предпринимателя, он предлагал варианты: договоры соцнайма или денежные выплаты — по полмиллиона каждому. «Но они хотят квартиры двухкомнатные, — говорит владелец здания. — У них течет там, отваливается, но они все равно упираются».
Квартиры и правда основательно протекли в начале апреля. Подтверждает Марина и тот факт, что сумма в 600 тысяч действительно звучала, но она категорически не устраивает ее. Да и вообще, претензий к своей 34-метровой комнате у нее нет.
Марина Месхели
На вопрос, что «Эксперт» будет делать со зданием, если выиграет суд, Громов отвечает: сдавать в аренду. В то же время в течение 2020 года на нескольких сервисах неоднократно появлялось сообщение о продаже здания. «Планировка кабинетная, коридорная. Потолки более 3,5 метра, выделенная электрическая мощность 150 кВт. Здание за счет своего расположения прекрасно подойдет под отель, обучающий центр, медицинский центр, офис крупной компании, бизнес-центр», — говорилось там. Про общежитие — ни слова.
После разговора с Громовым с «Фонтанкой» связались его представители и предложили уточнить правовую позицию собственника здания. За 2 дня на вопросы корреспондента они так и не ответили. Обитателей общежития Шредингера в суде ждут 29 апреля.
Напомним, это не единственная ситуация, когда неопределенный правовой статус бывших общежитий становится причиной судебных споров. О том, как за приватизацию своих площадей борются жильцы дома № 4 по Банковскому переулку, читайте в материале «Фонтанки».
Николай Кудин, «Фонтанка.ру»
