За незаконную подписку суд ударил по имиджу следствия

Впервые в новейшей истории Петербурга суд признал незаконными действия следователя Следственного комитета, избравшего в отношении подозреваемого меру пресечения в виде подписки о невыезде. Фигурантом в данном случае является член президиума Общественного совета Петербурга, фактический владелец и генеральный директор старейшего петербургского предприятия по пошиву одежды ЗАО «Маяк» Сергей Петров.

Борьба за имидж

Признанная судом незаконной мера пресечения была избрана в отношении Сергея Петрова, проходившего в качестве подозреваемого в рамках уголовного дела о мошенническом захвате 31.14% акций «Маяка». Это дело, напомним, было возбуждено по заявлению заместителя директора охранного предприятия «Варяг» Рашида Казаватова, родного брата бывшего заместителя генерального директора ЗАО «Маяк» Тахира Казаватова, убитого в 2000 году в Махачкале. Сам Казаватов оценил этот пакет акций в 10 миллионов евро.

В соответствии с действующим законодательством, мера пресечения, избираемая подозреваемому в рамках уголовного дела, не может длиться более 10 суток. В течение этого периода следователь должен предъявить подозреваемому обвинение, после чего мера пресечения продлевается. В противном случае действие меры пресечения автоматически истекает.

На заседании в Ленинском районном суде следователь Павел Дендеберов признал, что достаточных оснований для предъявления владельцу «Маяка» обвинения у него нет.

Фактически Ленинский районный суд признал действия следователя СК незаконными за 1 день до того, как действие оспоренной меры пресечения и так должно было прекратиться. В связи с этим уместно предположить: для Сергея Петрова этот суд был важен не с точки зрения ограничения его свободы передвижений – он каждое утро приезжает в свой рабочий кабинет, расположенный в здании, находящемся на балансе ЗАО «Маяк», и каждый вечер уезжает оттуда домой. Для Петрова (который, помимо высокого общественного статуса, на протяжении нескольких лет был первым заместителем председателя питерского КЭРППиТ) этот суд, вероятно, был важен с точки зрения собственного имиджа. Его категорически не устраивает сам факт своего статуса в уголовном деле о мошенничестве в особо крупном размере в качестве подозреваемого – он считает, что все подозрения в отношении него в принципе несостоятельны.

В результате происшедшее стало ударом по имиджу следователя, а не подозреваемого.

«Техническая ошибка»

Любой специалист в области уголовного права скажет: избрание не связанной с лишением свободы меры пресечения подозреваемому, которого не в чем обвинить – один из стандартных методов психологического давления, используемых российскими следователями. В связи с этим стоит внимания нюанс, изложенный в мотивировочной части постановления Ленинского районного суда о признании незаконными действий следователя Дендеберова.

Судья Евгений Никитин принял неприятное для следователя решение в связи с тем, что, по его мнению, в постановлении не было указано ни одной причины, из-за которой в отношении Сергея Петрова в статусе подозреваемого стоило применять меру пресечения в виде подписки о невыезде. Эти основания изложены в статье 97 Уголовно-процессуального кодекса. Среди них, например, основания полагать, что подозреваемый может угрожать свидетелям. В своём постановлении Павел Дендеберов привёл лишь общие обстоятельства – в частности, стандартные фразы о том, что у Петрова, например, имеется заграничный паспорт, а значит, и теоретическая возможность скрыться за границей.

Тут стоит заметить: у нас огромное количество людей арестовывается судами именно по таким основаниям – когда следователь в своём ходатайстве об избрании меры пресечения пишет о наличии у человека загранпаспорта, финансовых возможностей и ещё чего-нибудь малозначительного. Потому судья Евгений Никитин в данном случае совершил поступок, не характерный для нашего судейского сообщества, поставив следователю на вид, что он обязан привести реальные аргументы для принятия решения об ограничении свободы гражданина.
Судя по всему, в зале судебного заседания действия судьи поставили Павла Дендеберова в тупик – он признал, что в его постановлении об избрании Сергею Петрову подписки о невыезде отсутствуют предусмотренные для этого в УПК основания. Следователь назвал данное обстоятельство «технической ошибкой».

Справка

Следственный комитет считает, что группа неустановленных лиц мошенническим путём завладела акциями «Маяка», перешедшими от убитого Тахира Казаватова его матери Патимат Казаватовой. Далее, по версии следствия, акции прошли через несколько притворных сделок и в результате оказались в собственности Сергея Петрова. Думается, на Сергее Петрове замыкается основной вектор этого уголовного дела – если Следственному комитету удастся доказать суду, что Патимат Казаватова лишилась акций «Маяка» из-за мошенничества, то под вопросом окажется и договор купли-продажи, в соответствии с которым он стал их владельцем.

Совсем недавно Рашид Казаватов попытался добиться того же самого в петербургском арбитражном суде – но пока безуспешно. Арбитраж первой инстанции отказал в удовлетворении его иска, мотивировав отказ тем, что все требования Рашида Казаватова не имеют законных оснований.

Следственный комитет пока, видимо, придерживается другой точки зрения – расследование уголовного дела о мошенническом завладении акциями «Маяка» продолжается. Имеет значение и вердикт, который вынесут присяжные в Верховном суде Республики Дагестан в рамках уголовного дела об убийстве Тахира Казаватова. Подсудимыми по этому делу, в частности, являются бывший начальник общежития Национального минерально-сырьевого университета «Горный» Степан Загоруйко и юрист Станислав Дмитренко, бывший помощник депутата Законодательного собрания Петербурга Ольги Литвиненко. Они же являются участниками тех событий, которые интересуют следствие в рамках уголовного дела, подозреваемым в котором является Сергей Петров.

Совокупность позиций следователей из Махачкалы и обратившегося в правоохранительные органы Рашида Казаватова сводится к тому, что Дмитренко и Загоруйко организовали убийство Тахира Казаватова, потом вошли в доверие к его матери, благодаря чему получили контроль над доставшимися ей по наследству акциями «Маяка», которые несколько раз перепродали.

Константин Шмелёв,
«Фонтанка.ру»