Трепова выступит с последним словом 22 января. Онлайн из зала суда

Дарью Трепову судят за теракт на Университетской набережной. По данным следствия, она передала статуэтку со взрывчаткой военкору Владлену Татарскому, который вел творческую встречу в пространстве «Кибер Z фронт». Журналист умер на месте, пострадали больше 50 человек.

После взрыва Трепова поехала к приятелю своего мужа Дмитрию Касинцеву. Позже ему вменили заранее не обещанное укрывательство. Подруге Трепова писала, что ее подставили. В суде установлено, что Трепова общалась с объявленным в розыск журналистом Романом Попковым. Муж обвиняемой считает его причастным к организации взрыва и намекал, что Трепова не знала о взрывчатке.

Росфинмониторинг внес Трепову и Попкова в перечень экстремистов и террористов.

Дело Треповой начали рассматривать в ноябре с показаний потерпевших. Естественно, что большинство из них говорили одно и то же, потому что видели одно и то же. Но некоторых можно выделить отдельно. Например, Диана Королева видела «зомби-апокалипсис». Женщина во время взрыва не пострадала, но заявила требования на два миллиона и с Треповой, и с Касинцева, потому что это «одна либеральная малина». Вдова Татарского, напротив, денег от подсудимых не ждет. Риелтор Эдуард Омельченко заявил, что после взрыва обвиняемая «спокойно встала, поправила плащ, посмотрела на Максима, подошла к Егору, посмотрела, нагнулась к нему». Затем подошла к нему и только потом направилась к выходу. Адвокат обратил внимание суда на то, что в показаниях следователю потерпевший сказал, что когда прогремел взрыв, он сразу же вышел на улицу и толком ничего не видел.

Также некоторые потерпевшие говорили, что Трепова пыталась от сцены убежать или хотя бы сесть подальше от Татарского. Для этого она якобы двигала кресло. В суде была просмотрена видеозапись с камер кафе. Из нее ясно, что Татарский окликнул Трепову после того, как она вручила статуэтку и пошла на свое место. Он предложил ей сесть рядом, на стул или в кресло. Трепова выбрала кресло и никуда его не двигала. Также потерпевшие обращали внимание на то, что она как-то загораживалась руками от бюста. По словам подсудимой, этот жест был вызван тем, что увлеченно отвечая на вопросы, Татарский поставил бюст на край стола. Если бы он упал, думала Трепова, все бы увидели прослушку.

Что Трепова знала про бюст

Весной 2023 года Трепова потеряла работу и была готова приобрести «интересный опыт», уехав в Киев. Попков на тот момент предложил ей попробовать свои силы в журналистике. Вместе с Гештальтом (личность этого куратора в суде не установлена) они были готовы помочь ей переехать, но сперва надо было дождаться посылки откуда-то из-за границы. В середине февраля была назначена точная дата ее прибытия, так что Трепова со всеми в Петербурге попрощалась и поехала в Москву — дарить Татарскому бюст, убеждая его в легенде. Подсудимая была уверена, что это просто статуэтка, причем весьма миниатюрная.

В назначенную дату посылка снова не пришла, Треповой пришлось снимать в Москве жилье. Бюст она забрала 8 марта и оказалось, что он огромный. Трепова сразу спросила Гештальта, не будет ли «как с Дугиной», имея в виду, что в бюсте замурована взрывчатка. Гештальт заверил ее, что нет, это лишь прослушивающее устройство и трекер. Трепова отмечает, что и об этом с ней никто не договаривался. Молодые люди убедили ее не нервничать и статуэтку вручить.

Один из главных свидетелей обвинения — штатный психолог Следственного комитета Светлана Заковряшина. История ее появления перед Треповой не совсем ясна. С одной стороны, известно, что Дарья сама просила следователя обеспечить ей доступ к психологу. У подсудимой есть ряд диагнозов. Некоторые свидетели говорили, что она была склонна к суицидальным мыслям и принимала антидепрессанты. С другой стороны, в деле есть письмо за подписью начальника управления СК по особо важным делам в управление криминалистики с просьбой оказать содействие в описании психологического портрета Треповой.

По словам подсудимой, Заковряшина не говорила ей, что пришла по просьбе следователя. Во время беседы психолог вела себя грубо и некорректно, утверждает подсудимая. По итогу разговора Заковряшина составила справку, в которой сказано, что Трепова мечтала о популярности и оппозиционная деятельность могла бы помочь ей добиться желаемого. Также в ней было сказано, что день взрыва подсудимая называла «днём икс» и «днём пиротехники». После составления справки Заковряшина была допрошена начальником следственной группы. По сути, ее слова — это единственный в деле документ, который говорит о том, что Трепова про взрывчатку все же знала. Подсудимая утверждает, что психолог выдумала «день пиротехники». А «день икс» — это фраза из ее переписки с мужем, которого она не посвящала в детали своей деятельности, но сказала, что собирается уехать и переживает из-за какого-то грядущего в этот самый «день икс» события.

Во время допроса стало известно, что психолог Заковряшина уничтожила протокол и все бумаги по мотивам общения с Треповой, кроме самой справки.

Перед прениями суд огласил гражданские иски. Их заявили 17 потерпевших из 85. Лично к Треповой у гражданских истцов требование на 31 с лишним миллион рублей. Чуть меньше половины, 15 млн, — это иск от матери погибшего Фомина.

Суд спросил у Треповой, признает ли она этот иск, на что подсудимая ответила, что так как по двум из трех статей она не признает вину (по статьям о теракте и незаконном обороте взрывного устройства), то и иск признать не может. Тем не менее Трепова заявила, что вне зависимости от решения суда она постарается «в частном порядке» как-то возместить вред.

Также часть потерпевших заявила иск не только к Треповой, но и ко второму подсудимому — Дмитрию Касинцеву. Общая сумма — 8,3 млн рублей.

Вопрос с гражданскими исками еще не до конца решен. В зале присутствуют трое потерпевших, которые решили заявить их только сейчас. На данный момент суммарно с Треповой требуют порядка 40 миллионов рублей.

Также в зале находится вдова Татарского Валерия Фомина.

Присутствующие в зале потерпевшие заявили требования к Треповой на сумму 10,5 млн рублей. Одна истица заявила еще 500 тысяч к Касинцеву. В итоге сумма исков к Треповой превысила 50 млн.

Прежде чем перейти к прениям, гособвинитель просит исследовать еще два документа. Это медицинская справка Треповой и право собственности на помещение кафе — оно, напомним, принадлежит компании Евгения Пригожина «Конкорд». Никто из сторон не возражает.

Судебное следствие объявляется оконченным. Первым слово дадут гособвинителю, затем выскажутся потерпевшие, и уже после них — сторона защиты и подсудимые. И Касинцев, и Трепова сообщили, что намерены выступать в прениях.

Прокурор начала выступление. Трепова обвиняется в совершении террористического акта в составе организованной группой в целях дестабилизации органов власти.

Трепова дала показания, что она признает объем выполненных ею действий — речь о переписках, заданиях от журналиста Попкова и неустановленного лица под ником Гештальт.

Гештальт и Попков финансировали Трепову. Ей перевели 191 тысячу рублей на криптокошелек. Из этих денег она оплачивала расходы, связанные с выполнением заданий.

После взрыва на Университетской набережной Дмитрий Касинцев предоставил Треповой для временного пребывания свою квартиру, после чего ночью ему стало известно, что именно Трепова принесла бюст в кафе. Он узнал, что Трепову ищут, но при этом не обратился в полицию и не выгнал её из дома.

Версия Треповой о том, что она не знала о взрывчатке, тщательно проверялась и подтверждения не нашла, это лишь защитная легенда, считает прокурор.

Позиция Касинцева о том, что он не был в курсе действий Треповой, также не подтверждена.

Прокурор учитывает в качестве доказательства показания потерпевших. Один из них сказал, что на встречу она пришла вычурно одевшись. По его мнению, Треповой микрофон достался дважды, потому что после первого вопроса Татарский ее не узнал. Другой потерпевший заметил, что у Треповой был испуганный взгляд, «как будто что-то должно произойти». Еще один очевидец запомнил, что Трепова постаралась сесть подальше от военкора.

Потерпевшие обратили внимание, что Трепова вела себя нервно, жестикулировала и постоянно дергала ногами. В кресле Трепова откидывалась назад, в какой-то момент выкинула вперед обе руки, пытаясь защититься.

Прокурор Тихонова описывает СВУ: корпус из гипса, заряд гексогена до 350 граммов в тротиловом эквиваленте, GPS-трекер, магнит.

Показания свидетеля Анастасии Криулиной (её имя взяла Трепова), действительно существующей девушки, студентки Академии художеств, также учитываются прокурором. Девушка подтвердила, что на самом деле ни на какие встречи с Татарским не ходила.

Бюст был передан на такси от Юрия Денисова Треповой 8 марта вместе с букетом цветов. Водитель был уверен, что доставляет обычный подарок в Международный женский день.

По данным следствия, гражданин Украины Юрий Денисов работал в милиции ДНР, а после начала СВО проходил некое боевое обучение в Киеве. В Москве Денисов купил подержанную машину, оформлял поддельные СДЭК-айди и все время что-то через СДЭК отправлял. Для чего была нужна машина и манипуляции с отправками каких-то документов, неизвестно. Бюст Треповой через водителя-курьера отправил именно он. Где сам Денисов взял статуэтку — также неизвестно. Он покинул Россию утром 3 апреля.

Вызванное Денисовым такси и мобильная связь для Треповой оплачивались Гештальтом.

Гособвинитель снова зачитывает показания предпринимателей и начальников пунктов выдачи СДЭК. Известно, что Денисов оформил договор со СДЭК от лица компании, к которой на самом деле он никакого отношения не имел, а реальные владельцы ничего о посылках не знали. Денисов очень часто бывал в СДЭКе и отправлял какие-то бумаги. Зачем он это делал — непонятно.

Прокурор напоминает, что Трепова приехала из Москвы в Петербург с бюстом, воспользовавшись сервисом «Блаблакар». На Васильевском острове она арендовала квартиру, предоставив владельцу свой паспорт. Она сообщила, что уедет вечером 2 апреля, и в день выезда назначила встречу на 8 часов вечера. Однако в 19:40 написала, что останется еще на одну ночь.

Вдова Татарского сообщала, что подарки они с супругом старались не принимать, а просили отправлять в магазин «Листва». Прокурор зачитала, что Трепова нарядилась, чтобы притупить бдительность военкора и вручить ему бюст.

Гособвинитель читает доказательства уже час. На данный момент она дошла до того момента, когда Трепова приехала на Парнас после взрыва. Прокурор Тихонова делает акценты на том, что в различных разговорах Трепова вела себя спокойно, кому-то улыбалась, но при этом, покупая телефон, торопилась и нервничала.

Подсудимая в это время в «клетке» листает какие-то бумаги. Вероятно, перечитывает свою речь для прений или последнее слово.

Близкая подруга Треповой Милана Хованова заявила, что Дарья стала замкнутой после того, как начала общаться с куратором с ником Гештальт. На суде Хованова также рассказала, что трясла коробку со статуэткой, но в ходе предварительного следствия она такого не поясняла, отметила прокурор.

«Меня подставили. Бомба была уже до этого там», — написала Ховановой Трепова после взрыва.

Другой подруге Трепова рассказывала, что ей очень нравится город Киев, она симпатизирует украинцам и желает им победы. Эта подруга тоже видела статуэтку. Трепова сказала ей, что бюст надо передать Татарскому и тогда подсудимая получит «крутую журналистскую работу». Трепова на замечание подруги про бомбу ответила, что это «шпионские игры».

Прокурор снова возвращается к гражданину Украины Юрию Денисову, который передал статуэтку Треповой.

В Москве он купил старенькую машину, в багажнике которой были найдены провода, микросхема, изоленты. В 19:11 8 марта автомобиль позиционировался в том месте, где Денисов передал СВУ водителю такси, который отвез бюст Треповой.

Следы гексогена были повсюду найдены в квартире в Москве, которую снимал Денисов.

Обвинение указывает как на доказательство на ролик на YouTube. В нём журналист Роман Попков высказывается о задержании Треповой и подтверждает знакомство с ней.

Далее прокурор перечисляет, в какие даты и где фиксируется телефон Треповой. Всё это согласуется с её показаниями.

«Дякую за службу» — такое сообщение было обнаружено на странице Треповой во «ВКонтакте» от некоего Андреева после взрыва. Это, считает обвинение, тоже доказывает вину подсудимой.

Теперь прокурор обозревает переводы и списания с карт Треповой. Еще на стадии судебного следствия гособвинитель оглашала сведения об открытых на Трепову счетах. Прозвучало, что у нее есть три давних счета, на которых нет денег.

Прокурор перескочила на логистику и сообщила, что после взрыва Трепова сменила четыре автомобиля такси. Логику перечисления доказательств проследить сложновато.

Прокурор:

— Можно сделать однозначные выводы, что все доказательства получены с соблюдением норм УПК и доказывают вину подсудимых. Вина нашла свое полное подтверждение. Довод о том, что подсудимая не знала о СВУ, опровергается совокупностью действий.

Любопытно, что про справку от специалиста Заковряшиной прокурор ничего пока не сказала.

Прокурор:

— Организованной группе свойственен высокий уровень организованности. И юристом не надо быть, чтобы понимать, что без подготовки такое невозможно совершить. Трепова вступила в группу, зная, чем эта группа занимается, участвовала в обсуждении места совершения преступления. Группа готовила пути отхода — были куплены билеты. Она использовала и периодически меняла конспиративные сим-карты.

Прокурор:

— У Треповой была возможность подумать даже в кафе, когда у нее забрали статуэтку. Но нет, умысел она решила довести до конца.

Многие потерпевшие до сих пор боятся находиться в общественных местах. Только Трепова после взрыва была совершенно спокойна. Это свидетельствует о том, что она обо всем знала.

Прокурор:

— У Треповой была цель дестабилизировать обстановку в стране. Об этом говорит ее негативное отношение к органам власти, содержание текстов в дневниках, где Трепова писала, что хочет убить президента.

Исследовалось психическое состояние Треповой. Эксперты заключили, что хроническими расстройствами она не страдает и осознавала характер своих действий. Она вела и ведет себя совершенно адекватно. Специалист Заковряшина также сделала заключение, выводам экспертизы оно не противоречит.

Прокурор просит при назначении наказания учесть характер преступления, учесть наличие заболеваний, состояние здоровья и обратить особое внимание на общественную опасность преступлений: «Она не просто велика, она колоссальна. Это идеология насилия. Требуется решительная борьба с таким отвратительным злом». Отягчающее обстоятельство — мотивы политической ненависти.

Прокурор требует назначить Треповой по совокупности статей 28 лет лишения свободы.

Для Дмитрия Касинцева гособвинение требует 1 год и 10 месяцев общего режима. При этом изменить меру пресечения на арест.

Прокурор посчитал доказанной вину Треповой по 205-й статье УК РФ («Террористический акт»), за неё он попросил 19 лет лишения свободы. Ещё 14 лет гособвинитель затребовал по статье 222.1 УК РФ («Незаконный оборот взрывных устройств») и три года по 327-й статье УК РФ о подделке документов. По совокупности 28 лет лишения свободы, а также штраф в 800 тысяч рублей.

Объявлен получасовой перерыв.

Обвинение запросило для Треповой 28 лет лишения свободы, при этом самой подсудимой 26 лет.

В прениях выступает потерпевший, бывший журналист Первого канала Марат Арнис. Он вышел и сказал, что услышанный от гособвинителя предполагаемый приговор считает справедливым, но был остановлен судом. «Тогда мне нечего сказать».

Выступает адвокат потерпевшего Гусева:

— Обвинение доложено качественно, наказание справедливо. Мой доверитель горячо любит Родину. В настоящее время он полноценно, как раньше, не может участвовать в помощи тем, кто защищает честь Родины. Теперь глаза его практически не видят. Он просил суд вынести справедливое наказание за содеянное и удовлетворить его исковые требования. Его жизнь коренным образом изменилась, как и его близких. Он будет стараться вести активный образ жизни, страха не испытывает. Согласен с предложением гособвинителя.

Потерпевший риелтор Эдуард Омельченко:

— Я стараюсь соотносить то, что помню, с тем, что было фактически. Она сама сказала, что занимается деятельностью по сбору информации против государства. Она дееспособна и понимала, что деятельность может привести к физическому вреду. В данном случае видно, что с ней работали не психологи, а кадровые специалисты разведки. И как она была одета, как она шла. У меня в голове отложилось, что она трусилась [видимо, имеется в виду тряслась]. Ясно, что она знала четко сектор поражения и знала характер поражающего элемента. Это точно было рассчитано на убийство одного человека. А поражающая волна — это устрашающий фактор большого количества людей. С ней работали сотрудники разведки, потому что она не выходила за пределы [зоны поражения].

Мне бы хотелось и высшую степень, и пожизненное. По-моему, больше двух десятков лет в тюрьме строгого режима — это достаточно.

Потерпевшая Королёва:

— Подсудимая говорит, что она человек рассеянный, при этом полгода занималась шпионской деятельностью. И не только по Петербургу, ездила по стране. Трагедия, что у нас есть такие девушки. Вторая трагедия — это второй подсудимый. То, что он сделал и не сделал, узнав про теракт.

Это люди примерно одного возраста и одного поколения. Это большой пример для всех остальных, кто ведет такие шпионские игры. Чтобы молодежь понимала, что их настигнут правоохранительные органы. Чтобы они могли, в отличие от Треповой, прийти в себя, повиниться и помочь нашей Родине в тяжелый момент. Я вижу, что Трепова сейчас мне кивает головой. Возможно, она знает, что она такая не единственная. Есть еще те, кто отвечал за воспитание этой молодежи. Молодежь надо воспитывать, чтобы она любила и не предавала Родину.

Потерпевший Сапьянов:

— Деятельность «Киберфронта» не единожды проверялась британскими и другими спецслужбами. Меня это наводит на мысль об истинных заказчиках. Не пострадала Трепова только потому, что удачно выбрала ракурс.

Имея медицинское образование, она не помогла ни одному из пострадавших. Помогать раненым военным на Украине она была готова. Мы для нее, видимо, были врагами.

Слезы на ее глазах я увидел только дважды. Когда она говорила, что в телефоне все переписки оказались стерты. Второй раз, когда зачитывали то, за что она получала грамоты.

Потерпевшая Смотрова вышла в футболке с фамилией Татарского на спине:

— Я согласна с госпожой обвинителем. Для себя я отметила противоречия в показаниях. В некоторых моментах она просто говорит заученным текстом. Для меня очень важен вопрос вызова скорой помощи. Дело в том, что когда она выбралась на улицу и слышала крики: «Вызовите скорую!» — и видела погибшего Владлена, у нее не просто не возникло желания помочь. Первое, что она сделала, — это начала проверять чат с куратором. Это говорит о многом и о ее адекватности в тот момент.

Мы не услышали ни раскаяния, ни сокрушения, не слышали, чтобы она просила прощения. Когда ты убил человека и оставил инвалидами столько людей, недостаточно пробурчать: «Приношу извинения». Даже если бы она была непричастна к подготовке, нормальный человек ужаснулся и сошел бы с ума от того, что сотворил.

Четко она сказала, что против тех, кто ходит на встречи с Владленом. Она могла проанализировать, что на встречи ходят очень разные люди. Там собиралась петербургская интеллигенция. Отзывчивые люди, волонтеры. Люди, которым небезразличны другие люди. Это особенная жестокость поступать так с такими людьми. Заканчивая, я хотела бы сказать, что мы видим устойчивость моральных качеств подсудимой. Ее невозможно назвать рассеянной и наивной. Это расчетливый человек.

Плакала она только от обиды, когда рассказывала, как ее не спасли ее кураторы. Она была уверена, что ей удастся уйти, как убийце Дугиной. Подсудимая — россиянка, но она никогда не смогла бы стать своей, она предатель. Нет хороших русских. Все русские за Россию

Потерпевшие аплодируют.

Вдова Владлена Татарского отказалась выступать.

Выступает подсудимая Дарья Трепова:

Прежде всего я хотела бы обратиться к потерпевшим. Многие вещи, которые может стоило бы проговорить ранее, я все-таки планировала оставить на последнее слово. Я хотела принести извинения, просить у вас прощение настолько, насколько вы можете меня простить.

Пожалуйста не думайте, что я не оказала помощь, потому что вы ее не заслуживаете. На самом деле я просто струсила. Может это неправильно и некрасиво, но так.

Я давала последовательные показания. Извините, очень непросто говорить (прерывается). Я была уверена, что там [в бюсте] находится все лишь прослушка. Но все равно именно мои действия привели к тому, что погиб человек и многие пострадали. Мне правда очень жаль, я не представляю, через что прошли вы и ваши близкие. Я не собираюсь демонстрировать те эмоции, которые надо, просто чтобы вы меня пожалели. Но я правда, искренне раскаиваюсь.

Я считаю, что наличие умысла не доказано.

Трепова:

— Следствие считает доказательством, что я переживала за свою жизнь. Я переживала из-за переезда и из-за того, что я планировала вручить прослушивающее устройство. Я понимала, что он военкор и что могут быть последствия. Также следствие считает одним из доказательств наличия умысла — это мое поведение после взрыва. Я уже говорила, что я просто трусиха. Я очень сильно испугалась и, конечно, попыталась скрыться. У меня был выбор поступить правильно и попытаться спасти себя и свою свободу. Я выбрала второе. Если бы можно было это исправить, я бы просто выкинула статуэтку в Неву и пошла по своим делам.

Люди очень по-разному переживают катастрофы. У нас есть представление, как надо, но на деле все бывает по-другому. Я очень странно себя чувствовала последние полгода. Я могу функционировать, я спокойна, и меня это очень удивляет, что я именно так переживаю это, что пытаюсь не показывать другим, что чувствую.

Не было проведено профессиональной экспертизы. Только один медик спросил, почему я заторможена. Он спросил: «Ты оглушена?» Ну, наверное, да.

Ну и справка эксперта Заковряшиной. На ней не стоит даты. Протоколов мы не увидели. Она говорит, что мы с ней говорили четыре часа, на самом деле около восьми. И я ей рассказала то же самое, что остальным. Ничего о том, что я знала, что в статуэтке, я ей не говорила.

Трепова:

— Из доказательств, которые, я считаю, подтверждают мою позицию — показания подруг Ховановой и Жабровой. Я приглашала маму и подруг проводить меня в аэропорт. Потому что я не знала, что что-то такое произойдет.

Я находилась в зоне поражения. Это какая-то чистая случайность. Мне тяжело об этом говорить. Максим закрыл меня своим телом, только это спасло меня от того, что случилось с другими, кто сидел на таком же расстоянии.

Государственный обвинитель также сказала, что когда я протягивала руки, я протягивала их к статуэтке. Мне кажется, что протягивание рук к источнику взрыва не может защитить от поражающих элементов. Также многие свидетели указывают, что я сознательно выбрала место подальше. Тем не менее меня на сцену никто не приглашал. Я сама вышла.

Трепова:

— Мне приобрели билет на тот же вечер. Я не проверила даже куда. Гособвинитель говорит, что они были приобретены, чтобы я могла скрыться. Но после взрыва я не поехала в аэропорт. Самолет выбрала бы пораньше, если действительно собиралась скрыться. Я пыталась скрыться, но то, как я это делала, тоже говорит о том, что я не знала о взрыве. Я пользовалась своим телефоном, телефон Гештальта выбросила. Перед мероприятием я не собрала вещи, назначила встречу с арендодателем. Даже при наличии купленных пяти сим-карт я не додумалась сменить номер. Я связалась с мужем, чтобы было у кого переночевать и собраться с мыслями. Таким образом, я подставила Дмитрия Касинцева, перед которым тоже хотела бы извиниться. Он всего этого не заслужил.

На мероприятии я не принимала никаких мер конспирации. Там были камеры, я от них не закрывала свое лицо. Также хочу отметить, что, несмотря на поступок, который я пыталась совершить, я все равно хотела после вернуться в Россию. То есть я не собиралась совершить ничего такого, после чего возвращение было бы невозможно. Да, я была против проводимой политики, но я не была против своей страны.

На суде мне казалось таким неуместным приобщение грамот от второго класса. Какая теперь разница. Я была против приобщения.

Я бы хотела просить суд вернуть дело на доследование, возможно, это другой состав, другая квалификация. По статье о подделке документов — наказание на усмотрение суда. Прошу вернуть мои вещи, которые не представляют ценности, моей семье. А телефон и ноутбук отдать на погашение долга.

Слово берет адвокат Треповой Даниил Берман:

— Надо оценить то, что мы исследовали. Я очень не люблю, когда пытаются отрицать очевидное. В первую очередь, хочу обратить внимание на то, что об объективных обстоятельствах моя подзащитная сообщала последовательно и с самого начала. У нее не было времени на согласование позиции с адвокатом. Она не отказывалась ни от каких показаний. Но вот с точки зрения умысла обвинение не выдерживает никакой критики вообще.

Я обращаю внимание на видеозапись. Фактически обвинение утверждает, что Трепова достаточно хладнокровный человек, чтобы вручить бомбу, выбрать место вне зоны поражения и хладнокровно же уйти. Из видео следует, что Фомин предлагает сесть сюда или сюда, она и села. Я не услышал, что Трепова обладает каким-то опытом и знанием, чтобы выбрать место вне зоны поражения. Так вышло, что Фомин закрыл ее своей спиной. Если бы этого не было, она бы пострадала, как и все остальные. У меня вопрос чисто правовой: те люди, которые дистанционно взрывали бомбу, они на чью жизнь покушались? Я не слышал о таких технологиях, при которых можно оказаться рядом с бомбой и не взорваться.

Адвокат Даниил Берман:

— Я представлял грамоты не для того, чтобы умолить чувства потерпевших. Это показатель того, как развивалась жизнь подсудимой. И она нигде не нашла себя, ни в карьере, ни в семье, ни в личной жизни. И тут появляется Роман Попков со своим сладким голосочком национал-большевика, оппозиционера.

Адвокат Даниил Берман про экспертизу специалиста СК Светланы Заковряшиной:

— Я за 20 лет впервые такое вижу. По-обывательски — не имея достаточных доказательств, следователь отправляет в СИЗО какую-то женщину, она там с Треповой беседует и делает справку. Обращаю внимание, что она — профессиональный лжец. Я ее дважды спрашивал, когда ее предупреждали об ответственности. Следователь сказал на тот же вопрос совершенно иное. Если она способна соврать троим судьям, то способна соврать и всем остальным. Прошу отнестись критично и исключить экспертизу из числа доказательств.

Есть строгий порядок привлечения специалиста. Вопрос компетентности не выяснялся. Отношение к обвиняемой не выяснялось. Я о таком слышу впервые.

Обращаю внимание, что Заковряшина — штатный психолог СК, по сути она находится на стороне обвинения. Ее справка не соответствует никаким требованиям, она как документ ничтожна. Доказательства, тем более в таком деле, должны быть безупречны.

Я убежден, что действия подсудимой квалифицированы неверно. Я считаю, что наиболее правильно вернуть дело из-за большого количества белых пятен. Но если все же будет решение — прошу оправдать за теракт и взрывчатку, а за подделку назначить не больше, чем она уже отсидела.

Подсудимый Дмитрий Касинцев:

— Я уже рассказал практически всё в области того, какова моя роль в этих событиях. Прошу еще раз суд поменять квалификацию, поскольку считаю, что мое поведение было бездействием, а не активным действием. Также прошу суд быть объективным, взвешенным и назначить наказание, не связанное с лишением свободы. Гражданские иски не поддерживаю, поскольку не вижу, чтобы мои действия принесли потерпевшим моральный или материальный вред.

Адвокат Касинцева Елена Конева:

— Дмитрий не отрицает, что преступил закон. Учитывая, что Касинцев в ходе всего следствия давал только правдивые показания, также давал показания на детекторе лжи, подтвердил все фактические обстоятельства, но не подтвердил квалификацию.

Как сказал уважаемый прокурор, терроризм направлен на устрашение общества. Так вот мой подзащитный тоже оказался в таком положении устрашения. По какой-то случайности в тот вечер он остался дома, и это перевернуло всю его жизнь.

Вечером раздался звонок, это был звонок друга, он попросил принять жену, но ничего не пояснил. Мой доверитель привык доверять друзьям, и об этом говорили свидетели. Желал помочь товарищу, не зная и не подозревая, что эта девушка причастна к такому страшному преступлению. До этого он никогда ее не видел и не знал. Рылов [муж Треповой] не задумывался, что подвергает опасности своих друзей, он обзвонил всех, но просто только Касинцев оказался дома. Таким вероломным образом Дарья оказалась у него дома.

Адвокат Касинцева:

— Дмитрий на тот момент, когда пообещал помочь своему другу, не задумывался, в какую страшную историю будет вовлечен. У него была спокойная, размеренная жизнь, он учился, преподавал, играл в игры. Но в тот момент, когда прозвучало слово «терроризм», — в этот момент мой подзащитный попал под устрашение. Почему не сказал друзьям? Потому что не хотел, как Рылов, подставить своих друзей. Понимал, что есть какая-то ответственность.

В 11 часов вечера Дарья позвонила в дверь, Дмитрий ее пускает. Не выясняет причин. Она была совершенно спокойна. Ему в голову не пришло, что надо сомневаться и насторожиться. Дарья, войдя, не сказала, что она причастна и не спросила, можно ли остаться.

Далее они как бы сами по себе. Я очень много общалась со своим подзащитным. Он сострадал потерпевшим, пережил всю эту боль. Он больше никому не доверяет. Он по сути пережил психологическое насилие, что сродни физическому насилию. Он чуткий человек, верит людям.

Так вот в три часа ночи он понял, что остался один на один со своей бедой. Вам было бы страшно?

Если он сдаст ее правоохранительным органам, она его убьет. А если пострадают его родители? Он же не был осведомлен. С трех до семи часов утра он оказался в зазеркалье, и обратиться не к кому. Ему надо было подумать, принять правильное решение. Но как, если его мозг разлетался на маленькие молекулы от страха? Вот показывают взрыв в новостях, а у него на матрасе лежит эта девушка. Увидеть такое — для него это просто стресс. В его квартире, в его доме, где он считал себя в безопасности, он оказался в самом страшном месте, в том самом кафе, в тот самый миг.

Адвокат Касинцева:

— Утром пришли сотрудники, и мой подзащитный находился в таком сильнейшем стрессе, что весь мир перевернулся, и соответственно в тот момент, когда его попросили предоставить квартиру, чтобы ее осмотреть, Дмитрий сам ее открыл и с плеч его упал большущий груз.

Дмитрий давал последовательные и правдивые показания. Преступление должно быть переквалифицировано на несообщение о преступлении. В тот момент, когда Трепова оказалась в его квартире, он фактически оказался заложником. Мой подзащитный не предпринимал никаких активных действий. Он ее по факту не укрывал. Он сожалеет, что у него не хватило сил и смелости сдать ее в полицию.

Прошу учесть смягчающие обстоятельства, в том числе искреннее и деятельное раскаяние. Преступление совершено впервые, и оно небольшой тяжести. Также он помогал своему отцу, положительно характеризуется, имеет хроническое заболевание. С исковыми требованиями не согласны, они необоснованны. Никто из потерпевших не указал, какими своими действиями именно Касинцев нанес моральный и физический вред.

Очень удивительно было слышать от прокурора расширение обвинения — отягчающее обстоятельство в виде поддержания терроризма. В чем оно заключалось, прокурор не пояснил. Иначе надо возвращать дело на доследование или возобновлять судебное следствие.

Прошу переквалифицировать действия Касинцева и назначить наказание, не связанное с лишением свободы.

Прения завершены. Теперь каждая из сторон может дать короткую реплику.

Прокурор:

— То, что Трепова с первого допроса все рассказала, — сложно отрицать объективную сторону преступления. В момент ее задержания уже было известно, что СВУ она привезла из Москвы. Преступление очень тщательно готовилось, чтобы свидетелей не было.

Есть план, который исполнять Трепова согласилась, это год готовилось и финансировалось. У меня нет никаких сомнений, что она член преступной группы и план выполнила. Последующие ее действия также были частью плана, она должна была убыть с территории РФ. У меня нет сомнений.

Потерпевший Омельченко:

— Картинки всплывают. Вот говорит, что она трусиха. Я прекрасно помню, как я, контуженный, стоял, а она спокойно встала, «оттрусила» плащ, подошла к Максиму, как врач, который препарирует кролика. Посмотрела в глаза, что глаза стеклянные и не двигаются. Она, трусиха, подошла к Егору [организатор встречи]. Она наклонилась, трусиха, ваша честь, после взрыва. Дальше развернулась и посмотрела на меня. Потом развернулась и ушла.

Потерпевшая (не представилась):

— Бог вас, Трепова, простит. Это первое. Те расхождения, которые я увидела, никуда не делись. Что касается Касинцева, то если бы не действия правоохранительных органов, мы могли потерять обвиняемую. Ну и плюс, в отношении речи адвоката Коневой и сопоставления квартиры с местом взрыва: спишем это на то, что у вас работа такая.

Потерпевший Арнис:

— Я тоже по поводу Касинцева. Как именно он попал в этот узкий круг, к которому можно обратиться за сокрытием преступления, еще и политического? Хотелось бы знать — вы вообще как относитесь к СВО?

Судья вопрос снял. Потерпевшему осталось непонятно, как Касинцев попал «в этот узкий круг».

Касинцев:

— Рылов [муж Треповой] хаотично обзванивал всех, я просто был дома. Никакого узкого круга, это просто круг друзей.

Трепова:

— Если я тщательно пыталась скрываться, тогда зачем я что-то рассказывала подруге Ховановой, водителю «Блаблакара» про статуэтку в багаже и сотруднице салона красоты?

Адвокат Берман:

— Каждый раз, когда речь о субъективной стороне преступления, все начинает иметь неоднозначные трактовки. А если что-то неоднозначно, то по закону должно трактоваться в пользу подсудимого. Обвинение говорит, что моя подзащитная профессиональная террористка, — доказательств этому нет.

Прения сторон окончены. В слушаниях объявлен перерыв до 22 января. На следующем заседании подсудимые выступят с последним словом.

Мы завершаем нашу трансляцию.