ПоделитьсяПрошедший чемпионат России стал для петербургского пловца Андрея Минакова не самым удачным: впервые с 2018 года он остался без золота. Однако в остальном дела у него идут неплохо: благодаря учебе в Стэнфорде он единственный из российских пловцов до сих пор выступает за границей. Об этом и многом другом он рассказал в интервью отделу спорта «Фонтанки».
Андрей Минаков — один из самых талантливых российских пловцов. Пять лет назад «Фонтанка» говорила с ним после пяти золотых медалей на юниорской Олимпиаде https://www.fontanka.ru/2018/10/18/115/. С тех пор были медали разных достоинств на взрослых чемпионатах мира и Европы и неудачная Олимпиада в Токио. Но самым большим успехом для него стало поступление в Стэнфорд в 2021 году. В апреле он вернулся в Россию, чтобы выступить на национальном чемпионате. Выиграл две серебряные медали (100 метров баттерфляем и 100 метров вольным стилем) и одну бронзовую (смешанная эстафета, 4 x 100m, комплексное плавание). С этого мы и начали наш разговор.
— Прошел чемпионат России. Какие итоги для себя личные подвели?
— Оценил бы этот старт на четыре с минусом. В последний раз я был на чемпионате России без золота в 2018 году (именно по «длинной» воде), но с тех пор мои результаты намного возросли, намного. И как мне кажется, результаты были неплохие, однако вот этот элемент, что нет золота и очень много вторых мест, является главным мотиватором и движущим фактором, чтобы работать дальше.
— Уже как-то проанализировали, пытались понять, почему так получилось?
— Прежде всего это, конечно, тренировочная подготовка, которая у меня была в последние шесть месяцев. То есть не было стабильности. Сейчас разрабатываем с тренером альтернативный план развития событий на будущее, чтобы такого не повторилось.
— Вы работаете в Америке удаленно с тренерским штабом сборной России или у вас свой тренер в США?
— Свой, в Америке.
— А со сборной России как-то согласовываете подготовку?
— Мы консультируемся, конечно, безусловно. То есть понятно, что в приоритете всегда чемпионаты России и планы на Всероссийскую федерацию плавания по соревнованиям. С главным тренером и остальными из коллегии Всероссийской федерации плавания мы созваниваемся практически каждый месяц, корректируя и обсуждая план подготовки, план именно подводки к стартам.
— Перед самым стартом чемпионата России вы вдруг объявили, что вместо Петербурга теперь будете выступать за Татарстан. Что случилось?
— Санкт-Петербург всё равно остаётся моим родным городом, где я вырос, где я стал тем, кем я являюсь. Я буду бесконечно благодарен и бесконечно в долгу перед этим городом. Однако у меня личные обстоятельства сложились так, что в Петербурге, если так можно правильно выразиться, больше ничего не держало. И плюс, знаете, в Татарстане есть человеческое отношение, а в Питере было очень много обещаний. Вот и перешёл в Татарстан. Ну и как известно, Казань — спортивная столица России, хотелось как-то приблизиться именно к этому.
— Личные обстоятельства, они слишком личные, чтобы о них говорить?
— Мой родной тренер Никита Луговкин уехал из Питера, с которым я тренировался всю жизнь. И мне не с кем было тренироваться, когда я приезжал домой.
Поделиться— А что вы имели в виду, говоря про «очень много обещаний»?
— Это пусть без комментариев останется.
— В чём видите для себя мотивацию сейчас, когда шансы попасть на Олимпиаду почти нулевые?
— Ну знаете, это такие факторы, которые от нас не зависят. Наше дело — работать. И насчёт мотивации. Вот смотрю я на ребят и, наоборот, вижу в их глазах стремление доказать, что всё равно мы лучше, что всё равно мы хотим побеждать, что мы голодны до побед, что мы достойны выступать на международных стартах. То же могу сказать и про себя. Мировой рекорд Чикуновой и результаты остальных ребят только доказывают это. Все, наоборот, больше хотят тренироваться, нежели когда были международные старты. Вот такой парадокс.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
— Всероссийская федерация плавания что-то делает, чтобы как-то компенсировать отсутствие международных соревнований?
— Безусловно. Даже по сравнению с прошлым годом добавилось очень много этапов Кубка России. Тот же Южно-Сахалинск, Иркутск, Обнинск. Ну если в прошлом году были просто отборочные на Кубок России и финал Кубка России, то в этом году вот так расширяется география наших стартов.
— Буквально на днях появились новости, что ваши партнеры по сборной России Анастасия Кирпичникова и Марк Николаев запустили процесс смены спортивного гражданства. И такие новости появляются все чаще. Что вы думаете по этому поводу? Нет ли у вас таких планов?
— Я считаю, что это личный выбор каждого. У меня в планах такого нет.
— Вы, наверное, единственный российский пловец, который продолжает выступать за границей благодаря своей учёбе в Стэнфорде. Сильно соревнования там отличаются от российских стартов?
— Безусловно, отличаются. Как минимум тем, что в США есть университетская лига NCAA. Еще там плывут в ярдах, в 25-ярдовом бассейне, и это уже несомненно сказывается и на подготовке. Так сказать, разные ощущения, потому что я всё-таки предпочитаю бассейн 50 метров, а 25 ярдов (22,86 метра) — это, по большому счету, две трети дистанции проплывается под водой. А по поводу атмосферы я бы так сказал, что университетская лига — это уникальные ощущения, которых, наверное, больше нигде нет. Такого нет даже на чемпионате Америки. То есть это именно уникальная культура, когда люди собираются и поддерживают свои любимые команды. И акцент здесь делается именно на командное плавание. И зрители здесь, как в командных видах спорта, переодеваются и часто устраивают перформансы.
— В 2022 году команда Стэнфорда с вашим участием заняла седьмое место. Сейчас какой результат?
— В этом году мы были восьмыми, если мне не изменяет память. В команде были свои проблемы, в которые уже вдаваться не будем. Плюс очень много быстрых ребят пришли в остальные команды.
— Какие сейчас там самые сильные команды по плаванию среди университетов?
— Если брать ТОП-3, это будет Калифорнийский университет в Беркли. Дальше идут Университет штата Аризона с Боуманом во главеЮ и это немаловажный фактор (Боб Боуман — бывший главный тренер мужской сборной США по плаванию, готовил Майкла Фелпса — самого титулованного спортсмена в истории Олимпийских игр. — Прим. ред.). И Техас или Университет штата Северная Каролина.
— Насколько в Стэнфорде интернациональная команда?
— У нас в команде есть спортсмен из Гонконга, один из Китая, один из Индии и один из Австралии. Но по сравнению с остальными командами это довольно мало. Все-таки в Стэнфорд очень сложно поступить, особенно студентам из-за границы. К тому же для международных студентов требования намного тяжелее, чем для американцев.
Поделиться— Как вам удалось поступить?
— Была проделана просто огромнейшая работа. Прежде всего очень благодарен маме за то, что она помогла мне развиться в этом направлении и поступить. Она очень много для меня сделала. Стэнфорд был единственным местом, где были не готовы принять мои экзамены. Приходилось пересдавать множество раз. Ну и тем не менее получилось сдать на нужный балл, и меня взяли.
— С какого раза удалось сдать?
— То ли со второго, то ли с третьего. В первый раз мы где-то за два года до поступления попробовали сдать экзамены. Просто чтобы посмотреть, попробовать. Потом постепенно дорабатывали и улучшали результат, пока не получилось.
— Английский самый сложный был?
— Да-да-да. С математикой у меня никогда не было проблем, однако их очень не устраивал мой уровень английского. То есть он был очень хорош, но недостаточно хорош для Стэнфорда. У них были, естественно, вопросы, смогу ли я учиться нормально, и поэтому пришлось сдать еще один экзамен — Duolingo English Test, и он дал мне возможность поступить.
— Вот вы сдали экзамен, приехали. Вы всё понимали или всё равно пришлось адаптироваться какое-то время?
— Да, я всё понимал, проблем с этим уже не возникало. Стэнфорд — это еще и престиж. Допустим, диплом Стэнфорда ценится намного выше, чем дипломы других вузов. И мне кажется, что это еще и связано с тем, насколько сложно поступить туда. И именно вот этот маленький процент людей, которые попадают в Стэнфорд, решает, почему он такой престижный. При этом не могу не отметить, что в Стэнфорде часто выступают спикеры, которые добились в своих отраслях очень многого. И несомненно, я считаю, что это также делает университет очень эксклюзивным.
— Год назад про свое обучение в Стэнфорде вы говорили: «Там выживает сильнейший. Режим отсеивает тех, кто слабее. Это тяжело выдерживать даже ментально: постоянная работа на пике возможностей. Сначала наступает шок, потом пытаешься адаптироваться. Кто-то ломается и пропадает: «Всё, я не могу». У меня до такого не дошло, но было сложно». Какой самый сложный момент был у вас?
— Самый сложный момент? Наверное, месяца через 3–4 после приезда. Потому что, когда ты приезжаешь, ты чувствуешь радость: сменил локацию, готов познавать новое, готов учиться, готов развиваться. А потом постепенно начинается такая «горка вниз», когда ты понимаешь, что это не дом, что здесь менталитет абсолютно другой, что ты учишься не на своём родном языке, тренируешься в другом режиме, есть какие-то внутри проблемы, естественно, как и везде. И организм, разум начинают отвергать это, потому что они уже привыкли к комфорту. Но могу сказать, что у меня он, наверное, прошёл ещё не настолько плохо, чем могло быть. Могло быть намного хуже. А потом ты постепенно начинаешь адаптироваться, принимать новую реальность и уже учиться справляться со всеми трудностями.
— А в чём такое эмоциональное состояние выражалось? Вы уходили в себя, плакали?
— Ну, мужчины, как известно, не плачут. У меня, скорее, было отвержение всего. То есть ты как бы дружелюбен со всеми, но нет стремления куда-то выйти лишний раз. Хочется просто закрыться в комнате и остаться наедине со своими мыслями. Для меня еще было важно остаться верным своим каким-то принципам и каким-то маленьким привычкам. То есть если, например, команда или остальные делают как-то по-одному, то я делаю всегда по-своему. И дело не в эгоизме, а это просто какие-то маленькие вещи, которые я привык делать по-своему.
Поделиться— Тренеры такое допускали?
— Я бы не сказал, что это было что-то из ряда вон. Например, тренировка заканчивается и все бегут сразу в джакузи отдыхать, а я оставался после каждой тренировки и ещё плавал.
— Были ли те, кто сломался, не выдержал?
— Были ребята, которые много потеряли в результатах. То есть понятное дело, что никто не встанет и не скажет: «Всё, я не могу, я ухожу, вообще ни учиться, ни плавать больше не буду». Но много ребят, которые терялись, их результаты падали, и именно из-за того, что они не привыкли к такой нагрузке.
— Вы говорили, что ещё не до конца определились со специальностью. Диплом позволяет вам пойти в IT или продюсером на ТВ.
— Да. Сейчас это, наверное, все-таки IT-сфера.
— Где будете развиваться в этой сфере — в Америке или в России?
— Пока что план — получить диплом, и дальше посмотрим.
— Ещё момент с оплатой обучения. Вы говорили, что в первый год вам пришлось заплатить половину от стандартной оплаты в 82 тысячи долларов, а дальше уже университет покрывал целиком. То есть дальше вы обучались бесплатно?
— Да.
— Круто. Такие эксклюзивные условия были благодаря спортивным достижениям?
— Наверное, но каждый год у университетов есть возможность поставить человека на полное обеспечение. Ну у каждого будут разные офферы, так сказать: у кого-то одно, у кого-то другое. У кого-то там первые два года по 50 процентов оплата, а потом по 100, у кого-то сразу четыре по 100.
— Какие-то расходы вы всё равно там несёте?
— Ну конечно.
— Считали свой бюджет, во сколько вам там обходится жизнь?
— Ну смотрите, с условием того, что я не плачу за обучение, живу в общежитии и здесь есть студенческая столовая, при желании тут можно вообще ничего не тратить. Но это значит, что придется во всём себе отказывать, никуда не ездить, никуда не ходить и нигде, кроме столовой, не есть. Тем не менее, естественно, у нас это не получается. Всё равно по-любому есть какие-то затраты, когда вы с ребятами, например, на выходных решили сходить куда-то поесть. И выходит где-то в среднем 1–2 тысячи долларов в месяц. Это если без билетов в Россию и каких-то больших покупок.
— Путешествовать по Америке удаётся?
— Да-да, удаётся. В основном, когда едем куда-то на соревнования.
— Где успели побывать за два года?
— В Сиэтле, в Техасе, в Калифорнии много где был, в Атланту ездили. Вот последний чемпионат вообще был в Миннесоте. Еще был во Флориде, в Нью-Йорке, в Майами. Больше всего понравилось в Сиэтле. Во-первых, у меня там очень хороший друг живёт, во-вторых, близкие друзья и, в-третьих, как мне кажется, это такой очень спокойный, красивый город с погодой, которая очень схожа с Петербургом.
ПоделитьсяЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Хоккеист Андрей Алтыбармакян: «Роман Ротенберг — сильный мотиватор, он может взбодрить»
— Петербургский хоккеист Алтыбармакян, который играл в Америке пару лет, рассказывал, что бывал в городах, где довольно криминогенная обстановка и реально там бывает страшно выйти на улицу. Такое встречали?
— Да, есть такое. Тот же Сан-Франциско, по моему мнению, стал намного грязнее за последние годы. Когда мы приезжали туда в 2015 году, там было очень всё красиво, всё сделано для туристов, чистый город. А на данный момент, после разных новых законов, стали очень распространены случаи грабежа. То есть люди просто выламывают окна в машинах, разбивают. Друзья присылали видео, как там вообще вся улица может в разбитых машинах стоять.
Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
