ПоделитьсяЗа гигантский «супрематический крест» с отрывком из манифеста Казимира Малевича на Уралмаше петербургскому художнику Покрасу Лампасу угрожали кровью. В итоге креста не будет.
«Здесь Уралмаш, а не бред этот в твоей голове», «я могу тоже устроить один арт-объект: измажу кровищей вот этих вот индейцев-сатанистов» – так православные активисты с Урала отреагировали на новый проект 27-летнего Покраса Лампаса (при рождении Арсения Пыженкова) из Петербурга.
Покрас сделал себе имя на экспериментах с каллиграфией и представлении, как она будет выглядеть через десятки и сотни лет. Он сотрудничал с Nike, Mercedes-Benz, Lamborghini, IKEA, Adidas. Его работы представлены в Москве и Риме, на обложках модных журналов. Впервые столкнувшись с сопротивлением со стороны верующих, он говорил, что этот случай может стать примером выстраивания диалога вокруг спорных работ. Но разговор вышел коротким – без лишних прелюдий от главной части работы отказались. В интервью «Фонтанке» художник убеждал, что дискуссия закончится компромиссом, а уже через несколько часов стало известно о поражении.
- Покрас, 26 августа вы должны были начать восстановление креста на Уралмаше после того, как его повредили дорожники, но отказались от поездки в Екатеринбург. Это из-за угроз православных активистов?
– Мы с организаторами фестиваля STENOGRAFFIA (в рамках которого создавалась работа) увидели, что конфликт стал довольно острым и ситуация не нормализуется, пока не будет налажена коммуникация со всеми, кто был его участником. У меня плотный график, и лететь в Екатеринбург, терять 1 – 2 дня, чтобы со всеми пообщаться, было бы не совсем корректно.
- В итоге восстановление работы состоится? Верующие утверждают, что она их оскорбляет.
– Я в своих работах верующих оскорблять не планировал и не планирую. Мы ко всем относимся с большим уважением. И если есть какое-то недопонимание, то оно будет сейчас решено, и после этого я уже буду все мирно восстанавливать. Для себя лично я угроз не вижу.
- Как это может быть решено?
– Сейчас основная задача не акцентироваться на угрозах. Я увидел в обществе много поддержки и возмущения тем, как можно вообще угрожать художнику за создание авторской работы и что это происходит на Уралмаше. И думаю, что агрессивные высказывания могут очень быстро поменяться, если выстроить правильный диалог с их авторами. Мы специально собрали сегодня в Екатеринбурге пресс-конференцию, рассказали, что не будем нагнетать конфликт. Мы сформируем комиссию, соберем все точки зрения, проанализируем и найдем правильное решение.
- Верующих возмущает то, что работа выполнена в форме креста. Как это можно исправить? Кругом же она не станет?
– Здесь есть некая манипуляция с информацией. Многие агрессивные комментарии не учитывают исторический контекст, а основываются только на том, что есть форма креста и её в любом случае нельзя использовать, даже если она не цитирует христианскую, по своему образу и пропорциям. В то же время она выбрана не случайно — она в точности повторяет форму плиточной кладки площади Первой Пятилетки, созданной в годы промышленной революции. Весь Екатеринбург вдохновлен советским авангардом, состоит из конструктивизма, поэтому в моей работе все сделано максимально корректно, с отсылкой к истории. Но эта часть информации, к сожалению, опускалась при работе с общественностью.
- Вам известно о других успешных переговорах с общественностью по подобным проектам в прошлом?
– Этот проект получил внимание всей России, и по своему объему и своей интеграции в городскую среду уникален. Он будет примером для коммуникации в дальнейшем.
- Фестиваль STENOGRAFFIA недавно осудили за идею согласовывать будущие работы с РПЦ. Вы считаете это совместимым с творчеством уличных художников?
– Это также манипуляция информацией. От фестиваля было заявление о том, что они будут показывать свои работы церкви, а она будут доносить актуальную нейтральную информацию внутри себя, своим языком, не обостряя никакие конфликты. Например, объяснять, что эта работа связана не с формой креста, а с яркой историей. Цель была именно в выстраивании дискуссии, а не в том, чтобы церковь могла цензурировать объекты искусства.
- Вы, как и Алексей Учитель с «Матильдой», говорите, что не хотели никого задеть. Но в итоге в его офис полетели бутылки с зажигательной смесью. Можно ли договориться с радикалами? И готовы ли вы отказаться от восстановления работы совсем?
– Ну эти два вопроса сейчас не очень уместны, так как ситуация в целом спокойная.
Вечером 26 августа, после интервью, пресс-служба фестиваля «Стенограффия» заявила, что из стрит-арта Покраса Лампаса в Екатеринбурге уберут очертания креста — чтобы не разжигать конфликт с верующими. «Креста на площади Первой Пятилетки не будет. Это решение художника, потому что мы не хотим ссорить между собой людей», — цитирует сообщение Meduza. Сам Покрас на звонки и сообщения «Фонтанки» после этого не ответил.
- Вас зовут активно в Москву, Екатеринбург, Новосибирск. Почему не в Петербург, в котором вы живете?
– Основная сложность Петербурга в том, что он имеет сильный исторический контекст. Центр города очень охраняется и бережется, и по этой причине сложно туда интегрировать искусство. Но есть удачные примеры. Например, площадка «Севкабель», у которой много расписных фасадов. Он показывает, что если есть промышленные участки города, то джентрификация (реконструкция пришедших в упадок кварталов) это очень уместный прием, который развивает городскую среду.
- С точки зрения искусства Петербург превращается в провинцию относительно Москвы? Это больше не культурная столица?
– С одной стороны, это так. Но с другой – есть разные течения искусства, в каждом из которых свои города-лидеры. В Петербурге, например, сосредоточено диджитал-искусство (направление на основе информационных технологий), которое является флагманом восприятия. У нас, например, есть Планетарий, который делает генеративные проекты в куполе. У нас проходит один из главных фестивалей современного искусства в России — Present Perfect. У нас очень много в Петербурге сильных студий, которые работают с диджиталом. Так что это вопрос точки зрения.
- При этом традиционный стрит-арт в городе молниеносно закрашивается по первой же жалобе. Как добиться того, чтобы красота на улице сохранялась?
– Это самое сложное. Регламент того, как охраняется искусство в городах очень разный. Я тоже, к сожалению, отмечаю, что даже маленькие работы в Петербурге быстро куда-то уходят. И мне кажется, вопрос общественного мнения и то, как мы отстаиваем какие-то работы в городе, очень важны для будущего современного художника. Сейчас мы можем повлиять на то или иное решение через резонанс и общественную дискуссию. Например, есть хороший пример, как была восстановлена закрашенная работа («С Новым годом, товарищи!» на пересечении Суворовского и Невского проспектов), — её очистили монетами сами люди.
- Вы сказали, что у вас плотный график. А Петербург в нем есть?
– В дальнейших планах у меня больше внимания уделить галерейным работам и поездкам. Но я уверен, что нашему городу тоже найдется место. Недавно у меня была работа с «Бертгольд-центром». Сейчас очень много пишу холстов – в мастерской стоит серия работ, и я надеюсь, что их получится показать в Петербурге — готовим музейный проект.
Беседовал Илья Казаков,
«Фонтанка.ру»
