ПоделитьсяЗаключительный фильм трилогии о летучей мыши Кристофера Нолана вышел в прокат на этой неделе. Поклонники бэтменианы ждали его целых четыре года, а всем остальным было просто интересно, чем дело успокоится. Про Темного рыцаря снимают уже без малого 70 лет, рисуют того дольше, и он давно уже отучился потрясать свежестью и новизной — способен лишь давать очередной повод к сравнениям. Правда, нынешний Бэтмен заявлен как последний. Что весьма плодотворно для рейтингов.
В Готэм-сити все снова неспокойно. Бэтмен возвращается спустя восемь лет, чтобы в очередной раз спасти город от гибели. Теперь его враг – могучий Бэйн, исчадие ада, терроризирующее город ядерной бомбой. Вот если бы это оружие да в добрые руки, то город обрел бы безопасный и бесплатный источник термоядерного питания. А так — очередные реки невинной крови и очередные три экранных часа, полные испытаний для героя.
Здесь бы и развернуться во всю мощь бюджета и режиссерского замысла. Чтобы всё гремело, рвалось, сверкало и бумкало. Однако Нолан знает, что он - интеллектуал (и даже кое-кого успел в этом убедить), так что решает подпустить психологизма и драматизма. Чтоб все, значит, облились слезами и позвонили родителям. Однако, проблема в том, что жанр комикса - антипсихологичен. И чтобы всерьёз насытить его душевными метаниями, мало нанять хороших актёров (и даже очень хороших, английских) и написать им пафосные монологи. Тут всю структуру надо перекраивать. Нолан же вместо этого её потрошит, словно для хаггиса. И обрывает каждую так называемую актерскую сцену (которая требуется ему для амбиций) быстрым бессистемным монтажом (который положен по формату). Стайерскую трёхчасовую дистанцию, которой могло бы хватить на всё, режиссёр одолевает с одышкой спринтера. Внятные куски кинотекста нашинкованы настолько грубо, что из краев «ран» вытекает весь запланированный смысл. Казалось бы: им вроде есть что сказать, а мы вроде жаждем выслушать и прослезиться. Но – не складывается.
Хотя вот актерский состав, как уже было сказано, — чертовски симпатичный. Морган Фримен, Майкл Кейн и Гэри Олдмен – голливудские Мэри Поппинс - выше всяких похвал. Вот только Нолан решает подержать их на коротком поводке. Очевидно, боится, не исказят ли они, если дать им чересчур много воли, смысл авторского месседжа. В себе-то как в рассказчике он уверен, но вот все остальные у него под глубоким подозрением. И вместо того, чтобы позволить актерам экстракласса развернуться хотя бы вполсилы, он, в лучшем случае, заставляет их давиться пятиминутными монологами о причинах, следствиях, былом и думах. Ну, а в худшем – наскоро вручает им пару банальных фраз, которые, по-видимому, должны показаться оригинальными благодаря чудовищному нолановскому монтажу. Потому что «Я убью тебя, но прежде скажу, почему» — это ещё полбеды. Хуже, когда доходит до нытья: «Ну во-от, зря я стал рассказывать вместо того, чтобы убить, потому что сейчас убьют меня, а ты ведь понимаешь, это не то, что я планировал…». Спасают положение разве что две брюнетки: волоокая Марион Котийяр и белоснежка Энн Хатауэй. К третьему фильму режиссер просёк-таки, что без девчонки в черном, пусть и кевларовом, костюмчике не обойтись.
Самой классической и цельной выглядит сцена первого выхода Брюса Уэйна в свет. Здесь есть место тому, чем хорош Голливуд, – добротно сделанным крючкам, которые зритель рад заглотить и на которые потом можно нацепить ткань всего дальнейшего фильма. Но крючки остаются пустовать: за исключением этих пяти минут, юмор и аттракцион в фильме отсутствуют. Хотя идет он, напомним, без малого три часа. И снят он, напомним, по комиксу.
Для русского зрителя есть что-то раззадоривающее в том, как Запад использует нашу многострадальную историю для показа абсолютного Зла, попирающего цивилизационные устои. Вот, например, сюжетец: лысый коренастый мужчина в тулупчике (мой дед в таком ездит на зимнюю рыбалку) взбирается на танк. Для чего? Чтобы объявить амнистию головорезам и зажечь революционный дух в сердцах простых граждан. После этого, разумеется, следует блокада и сугробы.
Надо отдать Америке должное: свои собственные пороки она превращает в артефакты с ничуть не меньшим рвением. Система, которой Новый Свет так гордится, сбоит всю вторую часть фильма и чуть было не сметает главные сакральные символы нации: звёзды, полосы и жёлтый школьный автобус. Для бюрократии нет ничего святого — разве что она сама спятит. Как бы смехотворны ни были потуги Нолана на интеллектуализм, европейское происхождение до конца не изживёшь даже четвертьмиллиардным бюджетом — и режиссёр разрождается-таки одним дивным образом: сердцевиной сумасшедшей системы оказывается сумасшедший судья, восседающий на груде письменных столов и посылающий всех на смерть через изгнание.
К несчастью, тем зрелищность и ограничивается. Навязанная автором психологическая жвачка губит экшн на корню, и сама оказывается не больно-то питательна. Крошево из проникновенных диалогов — вот тот странный рецепт, по которому Нолан пытается изготовить содержательное и глубокомысленное шоу. Его даже можно понять: прежние рецепты ему, видимо, приелись. Так кому ж не приелся чистый фастфуд. Но в его защиту можно сказать одно: он работает. А от нолановских претензий на высокую кухню — одно расстройство.
Станислава Лаппо, «Фонтанка.ру»
Фото: thedarkknightrises.com
Поделиться