ПоделитьсяИвану Вырыпаеву немного за тридцать, а заслуг и наград уже не перечесть. Дебютный фильм молодого режиссера «Эйфория» буквально прогремел на всю страну, а его пьесы поставлены в 20 странах мира. Он недолюбливает критиков, говоря, что критикуют его люди, которые «мыслят табуретками» и искренне радеет за судьбу русского театра. В субботу петербургские зрители в последний раз увидят его легендарный спектакль «Кислород». А в воскресенье – «Бытие 2».
«Фонтанка»: Когда и почему было принято решение о закрытии спектакля «Кислород»?
Иван Вырыпаев: Мы играем этот спектакль 4 года, сыграли уже 170 раз. Мне кажется, что, пока он находится в хорошей форме, его необходимо закрыть. Актеры его уже как-то переросли, играть его и физически, и внутренне, и даже внешне тяжело. Да и я уже не тот 28-летний человек, который писал пьесу. Хочется, чтобы в воспоминаниях зрителей «Кислород» остался хорошим спектаклем. 29 ноября мы сыграем его последний раз в театре «Практика» в Москве.
«Ф»: Из 6 пьес, которые вы написали в период с 1999 по 2006 год, не поставлены только две – «Город, где я» и «Сны». Возможно ли их кино- или театральное воплощение?
И. В.: На самом деле все пьесы были поставлены. «Город, где я» был поставлен в Иркутске, но в Москву мы его не привезли. «Сны» - это мой самый первый спектакль, тоже был поставлен в Иркутске и впоследствии сыгран в столице. Именно благодаря этой пьесе мы получили приглашение приехать в Москву в «Театр.doc», пьеса какое-то время шла там и была не очень популярна. «Сны» все еще ставятся в других странах – в Болгарии, Польше, Югославии.
«Ф»: Вы видели иностранные постановки «Кислорода»? Чем они отличаются от тех, что идут в России?
И. В.: Постановок «Кислорода» много на самом деле. К сожалению, я видел только две, и то – одного и того же режиссера. Галин Стоев поставил один спектакль в Болгарии, а другой в Бельгии. Оба спектакля мне понравились.
Остальные постановки я не видел, но мне постоянно присылают фотографии. Знаю, что есть спектакль, в котором играют 20 человек, хотя в «Кислороде» всего два действующих героя.
«Ф»: В статье «Русский репертуарный театр давно мертв» вы написали о том, что существует множество путей развития русского театра, но не назвали их. Может быть, назовете хотя бы несколько?
И. В.: Когда я говорю про это, я имею в виду русский репертуарный театр как административный институт – когда труппа актеров получает нищенскую зарплату, роли для актеров распределяет режиссер и артист играет не то, что хочет. В России всего несколько театров, в которых актеры получают хорошую зарплату.
Думаю, что у нашей страны есть особый путь. Это совмещение европейского опыта, когда театр существует как менеджмент и нет режиссера, но при этом нам не совсем подходит английский опыт, например, когда спектакль играется 40-50 раз подряд и тут же закрывается. У нас может быть репертуарный театр. Сейчас эта модель воссоздается в театре «Практика» - приглашенные актеры работают по контракту, но при этом спектакли играются год – два в зависимости от спроса.
Такие системы в России уже есть - нет официальной театральной реформы. Получается, что петербургский «Приют комедианта» или «Практика» выхватывают актера из театра, в котором он служит, и подстраиваются под него. Артиста в любой момент могут элементарно вызвать на репетицию, и он не сможет не поехать. Михаил Швыдкой предлагал такую реформу, ее замяли, но я думаю, что к ней вернутся – другого выхода нет.
«Ф»: Русский кинематограф тоже, наверное, нуждается в выходе из кризиса. Какое место «Эйфория» занимает в новом русском кино?
И. В.: С кинематографом и сложнее, и проще. Это бизнес, который приносит доход, в отличие от театра - ведь даже самый лучший театр не может быть окупаем.
Что касается коммерческого кино, тут и так все нормально, оно больше не в кризисе и вполне себя окупает. Интеллектуальному кинематографу необходима помощь. Нужен хотя бы закон, как во Франции, чтобы кинотеатры были обязаны показывать не совсем выгодные с их точки зрения фильмы.
Что касается «Эйфории», это первый случай в России, когда артхаусный фильм, абсолютно творческий, отбил себя в прокате. Такие фильмы, как «Возвращение», например, гораздо больше заработали, чем «Эйфория». Но они заработали на Западе - были проданы во многие страны, выиграв Гран-при. В нашей стране они имели лишь 15 копий выхода и полупустые залы.
«Ф»: В одном из интервью вы говорили о том, что летом, возможно, возьметесь за новый фильм. Готов ли сценарий?
И. В.: Сценарий дописывается. Но мне очень трудно будет найти студию и снять фильм. Я неудобный режиссер – у меня сложный характер и отношение к творчеству. Из моего предложения к продюсерам сразу можно выяснить, что это очень дорого и совершенно неокупаемо. Такие условия, согласитесь, мало кому подойдут, а я хочу иметь право на неокупаемость. К тому же, я хочу сам набирать актеров и оставлять за собой право последнего монтажа.
«Ф»: Вам поступало предложение сделать сценарий по книге Робски. Насколько это серьезно?
И. В.: Это было давно. Я знаю, что сейчас уже пишут сценарий и снимают фильм. Я никогда бы не стал делать этот сценарий на полном серьезе, речь шла о том, чтобы написать не о книге Робски, а о самом феномене. То есть не «Casual», а некий «АнтиCasual». Сделать фильм о глупой истории, когда у женщины есть три миллиона долларов, а она не знает, что с ними делать, потому что жизнь в финансовом смысле кончена.
«Ф»: Расскажите про ваш новый спектакль «Июль». Почему в этот раз вы не привезете его в Петербург?
И. В.: Премьера спектакля состоится 23 ноября, а в Петербурге мы будем 25 числа и просто не успеем показать его тем людям, которые нас привозят. В Москве мы уже играем закрытые показы.
Спектакль поставлен по моей пьесе. Это продукция театра «Практика» и движения «Кислород». Полина Гуреева играет в спектакле одна. Режиссер постановки Виктор Рыжаков. Мне кажется, что для нас это определенный шаг вперед, ставили мы его полгода, и за это время сменилось 4 режиссера - Галин Стоев, Валис Тертелис, я, а окончательно спектакль смог поставить только Виктор Рыжаков.
Беседовала Мария Цыганкова,
Фонтанка.ру
