ПоделитьсяКукольная история, рассказанная режиссеркой (!) Гретой Гервиг, оказалась страшнее атомной войны. Пока зрители несут деньги в кассу «Барби», «Оппенгеймер» курит в сторонке.
Твои песни под гитару на самом деле не нравятся девочкам. Патриархат можно построить с нуля, но если ты останешься баборабом, пластмассовое мужское государство развалится. Ты воевал просто оттого, что не знал, кто ты. «Барби» в России надо показывать двум категориям населения: фанатам патриархата и пропагандистам ядерного удара. В воспитательных целях. Ну и чтобы с безопасного расстояния послушать дикий рев в зрительном зале.
На этом причины не запрещать «Барби» в современной России заканчиваются.
Премьера киноленты «Барби» с Марго Робби в заглавной роли прокатилась по миру, аккуратно огибая территорию РФ. По сборам за первый уик-энд фильм вдвое обогнал «Оппенгеймера» Кристофера Нолана, к которому, судя по рецензиям, много вопросов. Например, что там насчет Хиросимы? Тем временем у фильма про пластмассовую девицу в розовом есть все шансы стать важным культурологическим — и социальным — высказыванием.
Которое непременно следует запретить в России, как в свое время «Смерть Сталина». И вот почему.
Начинается все с отсылки к «Космической одиссее 2001 года» Кубрика. Только вместо австралопитеков — маленькие девочки с пупсами, а вместо космического монолита — исполинская Барби. Прикоснувшись к ноге пришелицы, девочки начинают разбивать головы пупсов о камни. Налицо пропаганда детоубийства, да еще и в исполнении несовершеннолетних. И это только цветочки.
Мирные картины пластмассовой жизни в Барбиленде то и дело перемежаются феминитивами. За главную, например, у них президентка. Чернокожая. И весь Верховный суд — поголовно Барби в мантиях. В так называемых мужских сообществах о «баборабстве» эту картинку уже вовсю используют, когда надо проиллюстрировать, почему российская правовая система работает только в интересах женщин. Потому что им всегда присуждают детей, а мужикам — алименты. Кстати, в Барбиленде детей нет. Барби очень заняты собой и своими делами: взаимной поддержкой, карьерой и бесконечными девичниками. Пару раз в кадр случайно попадает беременная кукла. Ее воспринимают как откровенный кринж. Страннее только «взрослеющая Скиппер, у которой растет грудь». «Мидж была беременной подружкой Барби. Давайте не будем ее показывать, — говорит голос за кадром. — Ее сняли с производства».
Кукольный муж Мидж, «лучший друг Кена» по имени Алан, в фильме ни разу даже близко не подходит к супруге. И вообще оказывается каким-то двусмысленным отщепенцем, которого пугает патриархат и кожаные диваны. Трудно вспомнить, когда еще в кино так измывались над институтом брака.
Пока Барби вручают друг другу Нобелевские премии, долбят что-то розовыми отбойными молотками на стройке и управляют самолетами, мужчин, то есть Кенов, не допускают даже к вывозу мусора. Кены нигде не работают, ничего толком не умеют, тусуются на пляже (это называется «пляжить») и, судя по всему, спят на улице. Своих домов у Кенов нет. В Барбиленде их положение хуже, чем у домашних питомцев. Хотя бы потому, что питомцев никто не выгоняет из дому на ночь.
Неудивительно, что в центре сюжета — беспощадный бунт бесправной и глупой, но достаточно многочисленной прослойки игрушечного населения. Идеологом бунта оказывается Кен в исполнении Райана Гослинга. Персонаж этот с первой же своей минуты экранного времени вызывает подозрения.
Более-менее нормальный день выдается у Кена, только если Барби посмотрит в его сторону. Поэтому Кен — ловкий манипулятор, который бьется головой о пластмассовые волны, чтобы его пожалели: «Барби, держи меня за руку! Будь рядом, Барби!»
Испытывая болезненную потребность во внимании партнерши, Кен совершенно не умеет не то что любить, но даже просто думать о ком-то. Он увязывается в большой и страшный «реальный мир» вместе с Барби не потому, что там ей может понадобиться помощь, а из-за спора с другим Кеном. И, не задумываясь, бросает подружку, едва у нее возникают проблемы. В реальном мире Барби сталкивается со злыми девочками-подростками, которые называют ее фашисткой, потому что она «отбросила феминизм на 50 лет назад» и пропагандирует безудержное потребление. А Кен тем временем выясняет, что «мужики правят миром». И тут же пытается в этом мире пристроиться. Но у него нет ни ума, ни отваги, ни сердца (а отправить Кена в политики Грета Гервиг все-таки не осмеливается). На работу пластмассового парня без образования не берут, но разговаривают предельно вежливо:
— Того, что я мужчина, мало?
— Сейчас это скорее минус.
— Плохо же у вас идут дела с патриархатом.
— У нас все хорошо. Просто мы это теперь не афишируем.
Тогда Кен возвращается в Барбиленд и устраивает там переворот. Патриархат заражает кукольный мир, как эпидемия оспы — коренные народы. Бабам, то есть Барби, указывают на их место. А они и рады: «Мой мозг как будто в отпуске!» Снискав популярность у масс, Кен, как всякий нормальный диктатор, хочет переписать конституцию. Но тут начинается иностранное вмешательство. Все как у людей.
Скатиться в окончательный ад и анархию истории мешают только два обстоятельства: в кукольном мире ни у кого нет настоящего оружия и настоящих половых органов. К тому же мужчины, то есть Кены, показаны полными идиотами. Выглядит это как злая сатира на движение «миктау». Оно зародилось на Западе в ответ на повсеместный феминизм, но в России тоже имеется. «Миктау» (от MGTOW, Men Going Their Own Way — «мужчины, идущие своим путём») — это интернет-сообщество, продвигающее мужской сепаратизм и мужское превосходство. От баб и над бабами, разумеется. В исполнении Кенов выглядит особенно смешно.
Итого мы имеем агрессивное отрицание семейных ценностей и дискриминацию мужчин. Как будто этого мало, Грета Гервиг в своих интервью заявляет, что ее фильм — это библейская история о сотворении человека наоборот. Потому что сначала была создана Барби, а потом уже, в дополнение к ней, Кен. Получается, не фильм, а настоящий ментальный вирус для общества, которое борется за повышение рождаемости.
Правда, пока по-настоящему оскорбился только Вьетнам. Там запретили прокат «Барби» из-за демонстрации изображения спорной карты Южно-Китайского моря. По сравнению с интервенцией смыслов, описанной выше, — просто семечки. Потому что, как говорит своему созданию Рут Хэндлер, которая придумала куклу Барби в 1956 году, «Идеи живут вечно».
Идей в «Барби» что в троянском коне вооруженных до зубов данайцев. А чтобы город пал, как известно, достаточно одной боевой единицы, которая ночью откроет ворота. Вот она: «Озвучивая когнитивный диссонанс, в котором живут женщины при патриархате, мы лишаем его силы».
Венера Галеева,
«Фонтанка.ру»
