ПоделитьсяВ городском суде Петербурга на процессе по делу так называемой банды Боровикова - Воеводина завершились судебные прения, после чего все 14 подсудимых выступили с последними словами. Ключевым моментом заседания стала речь Алексея Воеводина, предполагаемого лидера банды. Он был доставлен в зал после почти годичного отсутствия (его удалили из процесса в 2010 году за демонстративную попытку суицида). Подсудимый настаивал на своей невиновности и убеждал присяжных оправдать его, чтобы он мог вернуться к жене и ребенку. В середине мая, когда народные судьи вынесут вердикт, станет ясно, насколько убедительным было пафосное выступление Воеводина.
Напомним: по версии следствия, в 2003 году Алексей Воеводин по кличке СВР («Сделано в России», соответствующая аббревиатура выколота у него на затылке) и Дмитрий Боровиков создали свою организацию. Оба к тому моменту уже имели опыт участия в экстремистских группировках – в той же Mad Crowd, членам которой в 2005 году горсуд вынес приговоры. Они, как и некоторые другие члены группировки, участвовали в деятельности известных в Петербурге экстремистских банд «Шульц-88» и Mad Crowd. В новой организации лидеры использовали предыдущий отрицательный опыт: в целях конспирации группу решили никак не называть, отказались от использования скинхедовской атрибутики в одежде, оговорили систему связи и встреч. И перешли от фрагментарных избиений по национальному признаку, практиковавшихся «шульцами», к убийствам. По замыслу участников, это должно было расшатывать существующий строй. Среди преступлений, которые инкриминируются группе, – убийства ученого и правозащитника Николая Гиренко, гражданина КНДР Ким Хен Ика (ему было нанесено более 20 ножевых ранений), африканца Самбы Лампсара, а также «соратников» - Ростислава Гофмана и Алексея Головченко. Последние были знакомы с лидерами банды и в чем-то разделяли их взгляды, но Боровиков и Воеводин считали, что парни могут их выдать правоохранительным органам, и потому приговорили к смерти.
По материалам дела, первым было совершено нападение на двух армян в поселке Никольское (Тосненский район) в августе 2003 года (потерпевшие, к счастью, остались живы). Обвинение по этому эпизоду было судом прекращено в связи с истечением сроков давности. Только Алексей Воеводин отказался от такой возможности, предоставляемой законом, и настаивал на рассмотрении этого эпизода. В результате прокуратура просила коллегию присяжных признать его виновным. Истекают сроки давности у некоторых подсудимых и по эпизоду с нападением на уроженца Нигерии Омордиона Лавренсе.
В общей сложности следствие инкриминирует 14 подсудимым около 20 эпизодов преступлений: бандитизм, убийства и нападения на выходцев из Азии, Африки и с Кавказа, незаконный оборот огнестрельного оружия.
На предыдущем заседании прокуратура завершила свое выступление в стадии реплик, которое идет за судебными прениями, и передала эстафетную палочку адвокатам.
Защитники в основном акцентировали внимание присяжных на невиновности подсудимых либо просили народных судей проявить снисходительность. Защитники подсудимого Малюгина: «Сторона обвинения не представила ни одного доказательства вины, ничего, что свидетельствовало бы о приверженности Малюгина националистическим взглядам. Вы должны ответить на все вопросы: «Не виновен!» Подсудимый Румянцев клеймил своего соратника Харчева, который признает вину, изобличает подельников, и адвоката Ольгу Цейтлину, которая представляет интересы дочери ученого Николая Гиренко, чье убийство вменяется подсудимым. «Харчев заявляет, что его показания противоречивы в мелочах. Один удар был нанесен или два удара, один человек наносил или два человека… Для Харчева неважно, кто убивал человека, для него жизнь неважна. Цейтлина превращает суд в митинг и просит признать всех виновными», - возмущался Румянцев.
После завершения стадии реплик в зал был доставлен Алексей Воеводин. Выбритая голова, на затылке тату «Сделано в России», лицо украшает похожая на моджахедскую бородка. Нахождение в тюрьме сделало фигуру Воеводина мощнее, словно он существенно прибавил в весе.
Воеводин, напомним, был доставлен в суд после почти годичного отсутствия на процессе. Его удалили за попытку суицида: на глазах у присяжных он пытался изуродовать себя пилкой для отрезания горлышка ампул. Нанес себе поверхностные порезы, не представляющие, по заключению врачей, опасности для жизни. Эксперты, к которым был направлен Воеводин, признали его вменяемым и имеющим возможность принимать участие в процессе.
Сперва Воеводин заявил отвод судье, обвинив его в личной неприязни к нему, Воеводину, и в заинтересованности в исходе процесса, но судья отклонил это заявление. Тогда в ход пошло второе заявление: в очередной раз Воеводин пытался отвести гособвинителей, которых также заподозрил в личной заинтересованности. Якобы прокуроры, сидя рядом с присяжными, при помощи мимики и жестов воздействовали на народных судей, добиваясь нужного им вердикта. Это заявление также было отклонено судом. Потом Воеводин попросил суд прекратить в отношении него уголовное преследование по ст. 282 УК по эпизоду в селе Никольское - там было совершено нападение на граждан Армении Эламиряна Маквела и Лиану Туманян - в связи с истечением сроков давности. Суд удовлетворил это прошение. Таким образом, Воеводин стал последним фигурантом этого эпизода, в отношении которого было прекращено дело, что позволит суду не включать случай в опросный лист.
Последние слова подсудимых свелись к просьбам об оправдании или о снисхождении – в зависимости от того, признают вину или не признают. Прохоренко назвал себя заложником политических игр: «Человек должен отвечать за свои действия, а не за то, что на меня навесили, чтобы сделать это дело громким и политическим. Надеемся только на вас (на присяжных. — Ред.)». Харчев говорил о тяжелой судьбе почти строками дворового романса: «Попал в ужасный водоворот событий, попал по малолетству и глупости в среду скинхедов. Совершил несколько серьезных ошибок (так он называет преступления. — Ред.)». Рассказал он и о попытках исправиться (пошел служить в пожарную охрану) и убеждал присяжных дать ему второй шанс: «Не поддавайтесь ярлыкам уголовного права. Я уже отсидел больше пяти лет за ошибки своего прошлого. Исходя из моих второстепенных действий, прошу дать второй шанс». Андрей Костроченко оправдывал себя страхом перед Боровиковым и тем, что у него «не такой характер, чтобы наносить удары», а признательные показания были получены следствием «обещаниями малого срока». «Дело рассматривается с обвинительным уклоном, СМИ давно назвали нас бандитами и убийцами. А противостоять прокуратуре – это как стоять на пути танка!» - убеждал присяжных в своей тяжелой судьбе Костроченков.
Все подсудимые заявляли, что не убивали, что не было умысла, а действия их сводились к «держал за плечи», «нанес три удара по ногам». Но никто из них не объяснил, откуда же тогда взялись трупы? И если кто в чем-то и признался, то только в том, от чего точно отказаться нельзя. «Кто-то из потерпевших сказал, что мы пытаемся показаться ангелами. Но это не так, я не отказываюсь: в нападении в Никольском я участвовал», - отметил Гусев, зная, что дело по этому эпизоду прекращено и никакого наказания за него не будет. Не забывали парни и упирать на внешние факторы, толкнувшие их на этот нехороший поступок: будь то малолетний возраст или страшная фигура ныне мертвого Боровикова (застреленного при задержании. — Ред.).
Выступление Воеводина стало самым длинным: более 30 минут говорил предполагаемый лидер организованной преступной группы, заявивший снова о своей невиновности. Свои действия он объяснил болью за страну, но не ненавистью к представителям неславянской национальности. Как и остальные подсудимые, говорил, что боялся Боровикова, который мог пристрелить. В конце просил присяжных оправдать его. «Я могу выйти, а могу сгнить в тюрьме. Соотечественники, оправдайте меня! Я просто хочу домой к жене и ребенку», - закончил Воеводин.
Прониклись ли соотечественники, выяснится после 16 мая, когда присяжные, выслушав напутственное слово и получив опросный лист, уйдут на вердикт.
Алексей Михайлов,
Фонтанка.ру
