ПоделитьсяТо, что русские женщины — самые-самые, известно давно. Они и в избу горящую, и коня на скаку...И в профессиях, которые исконно считались мужскими, давно освоились. Мы знаем женщин-космонавтов, женщин-гонщиц, женщин-водителей. Прекрасная половина человечества уже давно освоила медицину и образование, а теперь еще и политику. Все больше и больше дам становится в милиции и других силовых структурах. Накануне праздника «Фонтанка» встретилась с петербургской сыщицей Светланой Филипповой.
Своего первого задержанного Светлана Филиппова – заместитель начальника ОРЧ № 5 ГУВД Петербурга и Ленобласти – помнит до сих пор. Тогда она работала в розыскном отделе Кировского района и по дороге на работу просто зашла «проверить адрес» - разыскиваемый рецидивист жил со Светланой на одной улице. Она даже не ожидала, что дверь ей откроет «тот самый». Посмотрев в глаза миловидной молодой женщины, он сказал лишь одно: «Девочка, да ты за мной пришла!». Заковав себя и преступника в наручники, «девочка» привезла его на трамвае на работу. С тех пор прошло уже 15 лет. Таких «сознательных» рецидивистов уже не найдешь. Да и граждане, скорее, преступников о розыске предупредят, чем помогут милиции «найти и обезвредить».
На фоне громких задержаний, которые производят оперативники уголовного розыска, работа истинных «розыскников» почти не заметна для обывателей – об их существовании граждане узнают лишь тогда, когда начинают искать пропавших родных или знакомых. Между тем, «розыскники» - те же опера и в их задачи входит не только поиск исчезнувших людей и розыск преступников, но и задержание последних.
Свои розыскники есть в каждом районном подразделении ГУВД. Те, что работают непосредственно в главке, берут на себя розыск тех, кто совершил тяжкие и особо тяжкие преступления, а также тех, кто проходит по т.н. «контрольным» делам. То, что это скучная кабинетная работа, - миф. Порой, чтобы найти того или иного человека, требуется придумать множество сложных оперативных комбинаций, не один час (а, бывает, и не одни сутки) провести «под адресом», переговорить с десятками людей (да так, чтобы у них и мысли не возникло, что общаются они с милиционером), а «под занавес» задержать преступника «без шума и пыли». А ведь никто не знает, кто и что ждет опера за закрытой дверью. Бывает, и алиментщики встречают милиционеров с оружием. Что уж говорить о «матерых» злодеях.
Работа розыскников бывает не менее азартной, чем работа других сотрудников уголовного розыска. «Когда идешь «по следу», - рассказывает Светлана Филиппова, - забываешь обо всем. И никогда не возникает вопросов, кто и сколько будет работать. Работают все (а в подчинении Светланы Юрьевны – более 20 человек) и столько, сколько потребуется: день, ночь, сутки, вторые сутки и т.д. Когда чувствуешь, что «горячо», все как-то само начинает складываться. Иногда помогает трезвый расчет, а иногда интуиция. И очень жаль, когда все эти усилия пропадают даром…».
За те 15 лет, которые Светлана Филиппова работает в милиции, многое изменилось – в первую очередь люди. Сейчас и в подъезд-то просто так не зайдешь – везде домофоны, позвонишь в квартиру, представишься, а в ответ стандартное - «мы милицию не вызывали». Вот и ломаешь голову, как, не привлекая внимания, опросить соседей об интересующей квартире или человеке. Порой они считают своим долгом рассказать преступникам, что приходили по их душу, интересовались (даже если опера и не выдают свою принадлежность к органам), а вот поделиться подозрениями с милицией не хотят. Так теряется драгоценное время, а преступник меняет «логово». Поэтому убийцы годами могут чувствовать себя в безопасности, а воры в качестве «благодарности» обносить своих соседей.
Порой сюрпризы преподносят и госорганы. Одни ответы на запросы готовят не меньше месяца, другие вообще не идут на контакт, прикрываясь «секретностью». Да и Уголовно-процессуальный кодекс сковывает движения. По закону заочно мера пресечения избирается только для тех, кто объявлен в международный розыск. А как быть с «местными»? Найдешь, задержишь и везешь в суд – арестовывать. Не всегда по объективным причинам получается уложиться в отведенные три часа. Возникает дилемма: идти на должностное преступление, «передерживая» преступника, или спокойно воспринимать то, что его отпускают под подписку о невыезде и обязательство о явке. Убийца охотно подпишет такие бумаги, и, выйдя из суда, исчезнет. А розыскникам опять придется за ним гоняться. В Украине же, например, существует такая мера как арест на месяц – так что задержанный беглец гарантированно попадает в камеру.
Но это, как говорится, издержки производства, которые Светлана Филиппова готова терпеть, так как путь, который она выбрала, считает «своим», и с него уже не сойти.
О милицейской службе она никогда не мечтала. После школы поступила в пединститут Герцена, окончила его и пять лет преподавала свою любимую математику, стала даже завучем по воспитательной работе. Однако до директора не доросла, хотя и могла бы. Но жизнь распорядилась иначе. После развода с первым мужем она осталась с ребенком на руках. В милиции тогда платили больше, чем в школе, и Светлана одела форму. Первое время работала в ОВИРе, выдавала загранпаспорта. Потом ее пригласили в уголовный розыск Кировского района. И она согласилась – захватило ощущение милицейской романтики. «Правда, взяли меня работать на компьютере – данные заносить. Компьютер появился только через год после перевода. К этому времени я поняла, что хочу заниматься оперативной работой», - так Светлана стала розыскницей. «В адреса» ее сначала не брали – до того самого памятного случая с первым задержанным. После сказали: будешь работать как все, только одна не ходи. Через несколько лет Светлана Юрьевна уже командовала розыскным отделением, потом перешла на работу в главк. Но, даже став заместителем начальника ОРЧ, она не может не выходить «в поле» - это спасает от нужной, но все-таки скучной, административной работы.
Свою вторую половину Светлана Филиппова нашла тоже на работе. Он - оперативник уголовного розыска Кировского района и прекрасно все понимает, и стоически относится к издержкам: в семье Светланы обязанности не делятся на мужские и женские, у кого есть время, тот и занимается домашними делами. Дочь Светланы сначала тоже хотела поддержать семейную традицию, но после обстоятельного разговора с мамой раздумала: «Женщинам работать в милиции можно, но уголовный розыск все-таки не для них. Эта работа отнимает столько сил и времени, что их не остается на дом, семью и даже на себя». Отметим, что сама Светлана Юрьевна, несмотря ни на что, сумела остаться настоящей женщиной. И хотя она и говорит, что за эти годы сильно изменилась, став жестче, думается, что это были перемены к лучшему.
К своим подчиненным (а им от 26 до 47) она относится где-то как учитель, где-то как мать, где-то как надежный друг. Светлана Филиппова очень переживает за своих «мальчиков» и понимает, как трудно приходится им, получая по 11-13 тысяч. Она и сама давно привыкла, что обеденный перерыв – это «для галочки»: с такими зарплатами даже в милицейской столовой не каждый день получается обедать. А что говорить о суточной работе или командировках, из которых приезжаешь в глубоком минусе? А в это время обыватели обсуждают, что все милиционеры – коррупционеры, проживающие в хоромах с золотой сантехникой… «Политика государства по отношению к милиции должна измениться. Один из национальных проектов обязательно должен касаться нас, а, может быть, и всей правоохранительной системы. Только тогда что-то изменится и в нашей жизни, и в отношении к нам граждан» - такова бы, наверное, была программа Светланы Филипповой, если бы она решила стать депутатом. Но депутатов и так хватает, а вот в милиции работать некому…
- А не жалко вам тех, кого вы задерживаете? - спрашиваю я Светлану Юрьевну на прощание.
- Всех жалко, когда в тюрьму отправляем, - признается она и добавляет, - но мы же не заставляли их делать то, за что они садятся. Каждый должен отвечать за свои поступки. То, что на работу не устроиться и поэтому надо совершать преступления, - ерунда. Просто не надо ставить перед собой планку тысяч в 30. А на хлеб с маслом всегда можно заработать…
Светлана Тихомирова,
Фонтанка.ру
Поделиться