ПоделитьсяАктеру Андрею Краско наконец заслуженно улыбнулась удача. Он востребован как никогда. Видимо, уже позади годы ожидания ролей и предложений о съемках. Теперь приходится отказывать режиссерам - всего не успеть.
Широкая публика начала его узнавать после сериала "Агент национальной безопасности", в котором он сыграл Андрея Ивановича Краснова, напарника лихого агента национальной безопасности Лехи Николаева. Потом были роли в театре - в спектаклях "Собачий вальс" и "Москва-Петушки", роль в "Копейке" у Ивана Дыховичного, в "Олигархе" у Лунгина...
- Как Вы попали в "Агента..."?
- Образ Краснова был создан сценаристами Владимиром Вардунасом и Игорем Агеевым специально для меня - мы друзья. Режиссер сериала Дмитрий Светозаров, как ни странно, мою кандидатуру не отклонил, как это обычно бывает. Вообще-то, во всех сценариях Вардунаса обычно присутствовала специально написанная для меня роль, но режиссерам такая постановка вопроса не нравилась, и они предпочитали других актеров. А Светозаров согласился - я ведь у него играл в фильмах "Прорыв" и "Псы".
- Менялась ли роль?
- Конечно, сначала она была вспомогательной, хотя со временем разрасталась. Причем не только благодаря сценаристам, актеры во время работы часто добавляют в сценарий новые сцены, импровизируют. Мы, например, на съемочной площадке придумали, что Николаев, в которого постоянно стреляют, состоит из одних дырок. А Краснов (то есть я), гениально стреляющий в тире, выбивающий только десятки, меняется, как только доходит до дела: то не учитывает поправку на ветер, то промахивается, потому что неудобно было лежать...
Они с Лехой - идеальная парочка, в которой один все время нарушает закон и не умеет составлять бумаги, но хорошо дерется и еще лучше соображает, а второй - довольно грамотен при составлении бумаг и отписок всяческого рода. Это Бивис и Бат-Хед, только на российской почве.
- У Вас есть любимая серия?
- Есть, она называется "Алиса". В ней Краснова показывают в кругу семьи - три сына-имбецила, жена, которую жизнь сделала стервой, с жуткой прической, в безумной кофточке. А когда она уходит из комнаты, в которой сидят ее муж и Николаев, Краснов говорит своему напарнику: "За ней все бегали в школе". - "Чтобы убить?" - "Дурак ты!" А дальше - пьяный и откровенный мужской разговор с по уши влюбившимся Лехой. Это самая сильная и самая страшная сцена в сериале.
- Как Вы относитесь к своему герою? Вы с ним похожи?
- Краснов мне, конечно, нравится, его интересно играть - причем именно потому, что мы с ним абсолютно не похожи.
- Как складывалась Ваша актерская карьера?
- Первый раз я в ЛГИТМиК провалился. Год работал монтировщиком сцены в театре имени Комиссаржевской. Первая роль в кино тоже не состоялась - не сошлись с режиссером взглядами на образ героя. Когда я зашел к Динаре Асановой, которая меня, в общем-то, и нашла для кино, и гордо рассказал ей, что отказался сниматься, такое началось! Она меня обругала словами, которые я, даже работая монтировщиком, ни разу не слышал.
Вскоре пришла повестка явиться в военкомат. Армия, Северный полярный круг. Отвертеться от выполнения долга не удалось, несмотря на справки из психоневрологической больницы и невзирая на то, что шесть ансамблей города готовы были принять меня в штат.
- Неужели ничего нельзя было сделать?
- Видимо, нет. Пришлось отложить не только кино, но и театр - я к тому времени уже год служил в театре Ленинского комсомола (ныне театр Балтийский Дом), играл главную роль в "Кукараче", был полон надежд на работу с замечательным режиссером Г. Опорковым. Никто ничего не понимал. А пока я служил в армии, умерли и Опорков, и Асанова. Причину, по которой меня практически насильно взяли в армию, я узнал гораздо позднее - из газеты "Совершенно секретно". Спектакль "Кукарача" смотрели важные полковники и генералы МВД, которые вынесли приговор: "Образ героя не соответствует образу советского милиционера". Крайним оказался не сценарист и не автор произведения, а я. Кстати, это отразилось и на моей последующей творческой жизни. Когда я вернулся из армии, в Ленкоме режиссером работал Егоров, поэтому мне там просто нечего было делать, я ушел. В театры меня не принимали: напротив фамилии "Краско" стояла отметка "баламут".
- Как же Вы жили?
- Было время, когда приходилось брюки шить, продавать книжки, ремонтировать квартиры, работать "негром" на кладбище - оградки ставить, цемент замешивать...
Совершенно неожиданно случилась первая машина. Пришлось научиться ремонтировать, разбираться в моторе - я тогда работал учеником автослесаря.
Особенно тяжко пришлось в начале 90-х, когда фильмов почти не снимали. В театрах тоже не платили. Тогда не только я, многие актеры зарабатывали разного рода "шабашками", не связанными с профессией.
- У вас папа - знаменитый актер Иван Краско. Вы с ним, наверное, постоянно были рядом, в театре?
- В театре я у него бывал действительно часто, "Принца и нищего" смотрел раз 30. А когда работал в театре монтировщиком, весь репертуар наизусть знал.
На папу я смотрел всегда с восхищением: мне казалось, что он умеет все. Любовь к строганию и пилению, кстати, мне тоже он привил. В свое время папа работал краснодеревщиком, он всю жизнь столы, полки и тумбочки делал сам. Так что я в детстве постоянно находился среди стружек и опилок.
- Как Ваш папа воспринял решение стать актером?
- Не только папа, но и все родные считали, что артист из меня не получится, потому что человек должен быть энергичным, а я неторопливый, даже ленивый. Но папа все же послушал то, что я готовил для чтения.
Я учился у блистательных педагогов - Аркадия Кацмана и Льва Додина, вместе с Бехтеревым, Акимовой, Скляром, Власовым... Когда я смотрю спектакли в МДТ, я их чувствую - у нас ведь одна школа, нас учили одинаково. Я бы с колоссальным удовольствием поработал с ними. Но поступать в театр - любой - на постоянную работу не хочу.
- Есть ли какие-то особые воспоминания из студенческих времен?
- Скорее из постстуденческих. После института я попал в Томск - по распределению. Тогдашний ленинградский "босс" Григорий Васильевич Романов подарил наш курс Лигачеву для открытия в Томске ТЮЗа. Пришлось ехать. Но долго я там не продержался, как и в Ульяновском театре. У меня отношения с администрацией как-то не складываются, наверно, по причине того, что я всегда говорю то, что думаю. Не люблю, когда человек говорит ерунду или врет, и прямо могу ему об этом сказать. Говорить правду меня в свое время научил мой хороший друг Володя Резник. Я тогда первый раз попал в вытрезвитель и не знал, что сказать маме. Он посоветовал: "Скажи правду, это проще". И действительно так. Когда не врешь - меньше проблем. Он вообще меня многому научил - а шить мы с ним учились вместе.
- Он - ваш самый лучший друг?
- Это была несколько странная дружба, но сейчас я понимаю, что это - настоящее. Мы познакомились в монтировочном цехе, когда я не поступил в театральный. Были периоды, когда мы с ним не виделись по несколько лет. Однажды я узнал, что он работает директором музея-усадьбы Н. Рериха, и поехал к нему. Мы тогда не виделись лет семь. Я вошел, вижу: он сидит за столом и чистит вяленую рыбу. Он поднял глаза, увидел меня и сказал: "Если будешь пить пиво - стакан вон там". Удивительный был человек: знал 4 языка, ему всегда было интересно делать то, чего он не умел. Когда у него начинало получаться, он находил что-то другое.
- Какая из Ваших работ нравится вам больше всего?
- В кино это, безусловно, "Болдинская осень" Александра Рогожкина. Хотя съемки длились всего 4 дня, фильм дался непросто - и не только из-за финансовых проблем. Я, человек довольно сильный, после съемок достаточно долго болел - и физически, и морально было тяжело. Хотя за фильм мне не стыдно, но какая-то зависимость в смысле энергетики все же существует.
- Есть ли у Вас какая-нибудь коллекция?
- Время от времени я бываю в комиссионных магазинах, приобретаю забавные фарфоровые статуэтки: Емелю со щукой, пионера с собакой... Так что есть вот такая небольшая коллекция.
- А любимое занятие?
- Лежать на диване, смотреть телевизор или читать. Мои любимые писатели - Булгаков, Гоголь, Довлатов, Фолкнер.
- У Вас есть двое сыновей. Расскажите о них, пожалуйста.
- У младшего, Кирюши, характер завхоза: все должно быть в порядке, окна и двери закрыты, иначе он будет этого требовать.
Старший, Иван, живет вместе с мамой, моей второй женой, в Варшаве. Он уже вполне самостоятельный человек, снимался в безумно популярном польском сериале в одной из главных ролей. А на лето приезжает ко мне. Ваня рос как-то сам по себе, нам постоянно было некогда. Вот и вырос самостоятельным пацаном.
Подготовила
Роза Хамидуллина
Фонтанка.ру
