Долгая счастливая жизнь после смерти

Предложение учредить патриотическую госпремию имени Егора Летова всколыхнуло Интернет, он забурлил, почитатели возмутились. Где, мол, Егор, а где госпремия. Но родной брат сказал: «Ну а почему бы нет?» А и правда. Кого только имени нет у нас премий. А раз надо молодых музыкантов за патриотизм награждать, то пусть уж лучше Летов, чем Тальков.

О том, как это нелепо, смешно и постмодернистски называть госпремию именем Игоря Федоровича Летова, уже за меня все сказали, повторяться глупо. Да, нелепо, да, смешно. Да, крутится там Егор в своем гробу, как шпиндель. Да ведь он уже умер, и не все заметили потерю. Ну жаль, конечно, но мы как вообще себе представляли пожилого Егора Летова? Вот в наши отчаянные дни. Под Лондоном с гитарой в саду своего особняка? Ой вряд ли. Доживающего век со сварливой старухой в воняющей котами хрущевке? Трясущего клюкой в собесе и очереди в алкомаркет? Куда скорее. Так пусть уж лучше будет премией.

У каждого Егор Летов свой. Старший брат Сергей его видит одним, лидеры несостоявшейся патриотической хунты 1990-х видели другим, я — третьим, а Виталий Милонов, может, вообще 80-м. Какой правильный — бог весть. Личностью он был крайне неприятной, скандальной и нерукопожатной — научный факт. Да только путать художника с его полотнами, писателя с его героями и свет в сосуде с самим сосудом — ошибка, позволительная первоклассникам и Шариковым. А нам, людям почитавшим и пропустившим через себя бездну Егора Летова, непростительно.

Когда говоришь «величайший поэт России 20-го века», хочется пригнуться и оглядеться — не услышал ли кто. Я такое говорил в самом узком кругу людей, которые понимали, что я имею в виду. Спорить про это не стану. Он ведь у меня свой собственный, другие пусть себе своего Летова ищут.

Чистое, не замутненное ни вторичностью, ни коммерцией (увы!) искусство — это, что есть Егор Летов. Есть, а не был. Потому что ну какая разница, жив он или нет. Мне его в машине автоматическая женщина подсовывает в магнитолу по пару раз на дню — видно, много сердечек ставил и часто просил включать. Вот он — тут. Весь в сердечках, в лайках. Наизусть — и ртом, и пальцами. Какая-то часть меня — с детьми, ипотекой, работой и здоровьем ни к черту — нуждается в таком вот слое. Ну, значит, мое. Зачем мне про это рассказывать всем вокруг? Кто не тонул в его экзистенциализме, кто не рыдал над его кассетами, кто не писал всякую чушь «как у Летова» в тетрадке в клеточку, — им долго объяснять, да и не факт, что получится. Ну да, вот есть такой Егор Летов, он ни на кого не похож, мне он нравится. Это все, чем лично я готов делиться с миром. Потому что если и вправду начать объяснять, такая чернота, мрак, слизь и отчаяние пойдет... Ну зачем это.

Для тех, кто не в курсе, у Егора Летова есть несколько программных стихов. Среди набора из трех-четырех и даже из двух обязательно поминают «Я всегда буду против». Он матерный, злой и вроде как про коммунистов. Объясняют — это моральный лозунг Игоря Федоровича-с, коим он всецело и всегда руководствовался в жизни-с. Ну да. Когда у власти были коммунисты — он был против них, когда телеэкраны и радио захватили русские рокеры — против них. Когда Ельцин был — вместе с карнавальными «большевиками» — против Ельцина. Ну а потом как-то не особо уже объяснял, против кого именно он. Вроде как уже против всех, но ни против кого-то конкретно. Устал старик. Сдал.

Ну и конечно, глупо было бы учреждать госпремию имени Летова в ознаменование его экзистенциальных метаний и вселенской тоски. Ходить, так с козырей — патриотизм. Был ли покойный патриотичным человеком? Ну как. Серьезно надо, да? Смотрите. Был ли Христофор Колумб патриотом? А Микеланджело? Альберт Эйнштейн? А Джон Леннон? Наверное, можно покопаться в их биографиях и что-то такое там найти и генуэзское, и флорентийское, и кайзеровско-германское, и елизаветинско-английское. Но какая вообще разница-то? Ну были, допустим. И что? Что это меняет? Могут ли Генуя, Флоренция, Германия и Англия учреждать в их честь патриотические премии? Ну а почему нет-то? Пусть. Что они именно про свою Родину говорили и думали — не так важно. «Такова посмертная судьба выдающихся людей», — как сказал сегодня Сергей Летов.

Был ли Егор Летов патриотом — вернемся к вопросу. Ну. Он ненавидел СССР. Люто, животно, искренне. Он презирал то, что возникло на его руинах. Он сделал песню «Родина» — подумать, что это патриотическая песня, можно только в очень младенческо-наивном состоянии. Она, конечно, гораздо шире и глубже русского патриотизма. Она о горечи, о слезах, о гордости и разочаровании. Подойдет и белогвардейцам, и гарибальдистам, и парижским коммунарам, да хоть спартанцам. Ну и наверное, про Россию 2000-х — может быть. А что это меняет?

Про постъельцинскую Россию Егор Летов, который уже не чувствовал себя ни борцом, ни мессией (ну, наверное, мессией все же немножко), особо не распространялся, и сказать, чьим доверенным лицом он бы предпочел стать на президентских выборах, я так с ходу не возьмусь. Скорее всего, его бы никуда не позвали. Но желание говорить честно — как есть — нет-нет да пробивалось сквозь его футляр.

«У нас еще году в 86-м была отличная песня про все про это «Волна патриотизма». Чем дальше живу, тем больше убеждаюсь, что в нашей стране ничего не меняется и никогда не изменится. Сколько себя помню, всегда существовали массовые так называемые «патриотические» движения, объединяющие отборную воинствующую сволочь. Раньше это были комсомольцы, любера, затем различные народно-патриотические движения типа общества "Память"», — рассказал Летов незадолго до смерти.

А дальше цитату придется прервать. Хотите, ищите сами. Потому что ну какая там разница, что говорил этот дурно пахнущий, исписавшийся и избитый алкоголик в своей вонючей омской хрущевке на первом этаже?

Запишем в патриоты.

P. S. Все же не откажу себе в удовольствии процитировать конец того интервью: «Наша страна — это беспощадный зловещий полигон. Раз уж здесь очутился, изволь принимать правила игры... Если не сломаешься — ты герой на все времена, а если не вышло — то тебя и нет и не было никогда». Виталий Милонов, как большой знаток и ценитель творчества Летова, конечно, читал это и в курсе. Но все равно предложил то, что предложил. Значит, и нам можно.