За сутки документальное кино телеведущей Собчак о вышедшем на свободу Викторе Мохове набрало 1,5 миллиона просмотров и подняло бучу в социальных сетях. Общество обсуждает два фундаментальных вопроса: можно или нельзя брать интервью у маньяков и допустимо ли журналисту платить за интервью? Но никто не задает главный вопрос: зачем это надо?
Давайте не заниматься самообманом. Бесконечные спекуляции на тему того, что Ксения Собчак — «наш Ларс фон Триер», что «в фильме гениальный визуал» и что это «очень тяжелая и суперважная работа» (так оценил картину режиссер Константин Богомолов, но «не потому что жена, а потому что это о важном»), — в лучшем случае самообман. Собчак — просто плохой журналист, у которого есть огромные ресурсы для реализации своих хотелок. Потому что хайпожорство и журналистика — разные профессии.
Немного матчасти. По действующему законодательству, брать интервью нельзя разве что у террористов, потому что оправдание терроризма — это отдельная и очень тяжелая статья. Брать интервью у маньяков не запрещено. Но зачем? Первая причина — ради кликов. Средневековое шоу «посмотри на упыря» востребовано всегда, оно гарантированно принесет хорошие просмотры. Но в средние века упыря показывали с веревкой на шее на главной площади, и упырю было не по кайфу. Что, безусловно, содержало не только элемент шоу, но и воспитательный момент для всех причастных.
Можно ли за интервью платить? В моей практике случались ситуации, когда в ответ на предложение пообщаться человек отвечал что-то в духе: «Вы на этом заработаете, а мне с этого — что?» И например, просил 50 тысяч рублей за пару фотографий. Почему-то ему казалось, что на этом я заработаю столько, что расходы многократно отобьются. «Нет, спасибо», — вежливо говорила я голосом принцессы Анны из «Римских каникул». Медиа — это, безусловно, бизнес, но зачем же берега терять...
А теперь по фактам. Для кого на самом деле был снят фильм Собчак о скопинском маньяке? Да для маньяков же. Повествование начинается с ответа на главный вопрос, который возникает у начинающего упыря. Если поймают — в тюрьме будут больно трахать во все места? Не обязательно, говорит Мохов, все от человека зависит. Очень обнадеживает, едем дальше. Как жизнь? Вот, полиция охраняет дом, чтобы окна камнями не побили. Отлично. Но некую «Ксюху» подпустили достаточно близко, чтобы начертала свое имя на стекле губной помадой. Пиво можно пить прям с утра. Пресса наперебой просит интервью. Просмотры крутятся, лавэшка мутится. За жертвами приглядываем: в курсе, что одна родила, другая от меня рожала, а теперь не может. Надо бы ею заняться.
Журналистка Собчак слушает, сочувственно кивает, хвалит мужскую потенцию Мохова. Невзначай дает лайфом сценку его общения с соседом по участку — мужчины матом обсуждают, как именно маньяк хотел насиловать своих жертв и получилось ли именно так. То есть с Моховым в его деревеньке кто-то еще разговаривает. Приглашенный эксперт, комментируя интервью, походя называет жертв «девушками легкого поведения» и объясняет, что наклонности главного героя — родом из детства, потому что «взрослый мужчина не ухаживает с помощью шоколадки», а во всем виновата суровая мама. Румяный следователь, сияя, как медный тазик, передает Собчак бумажку, которую зачем-то хранит много лет: «Это уникальная записка Мохова!» В финале фильма они с маньяком встретятся, как старые друзья, и следователь заметит, что тот взялся рыть подвал, насмотревшись на пример другого маньяка, Комина. Тот держал под землей целый швейный цех из рабынь. Но тема «примера» пройдет впроброс и никакого развития не получит. Зато следователь подробно объяснит, на чем именно Мохов прокололся, и подчеркнет: чтобы убить, нужен характер. Записывайте, мужики.
Отдельное спасибо Ксении Анатольевне за эпизод о том, как маньяк впервые изнасиловал похищенных им девочек: предложил подвезти на машине, потом налил спиртного со снотворным, очнулись неизвестно где. Логика Мохова прямая, как палка: «Зачем они ехали, попить вино и просто расстаться?» — «Ну, может быть, они хотели начать отношения без продолжения, такое ж тоже может быть», — мягко говорит Собчак. Это жирный бонус в копилку сторонников концепции «сама виновата». Села в чужую машину? Выпила вино? Снимай трусы, все по чесноку.
Досмотрели до конца? Поздравляю. Вам только что доказали, что внутри вас сидит мелкая трусливая мразь, которой любопытно, в каких позах и как часто. Только что вас накормили дерьмом в обмен на ваш клик. Ну и меня с вами заодно. Но должен же кто-то бежать впереди паровоза и кричать: «Туда не ходи!»
А теперь внимание — ответ на главный вопрос: зачем это все?
Глава Союза журналистов России Владимир Соловьев призвал принять закон, запрещающий осужденным давать интервью.
Козырная, так сказать, монтана. Вот выйдет Навальный из кутузки — и мы еще раз Ксении Анатольевне спасибо скажем.
Венера Галеева, «Фонтанка.ру»
