Два года назад, когда мы с коллегами Константином Добрыниным и Андреем Клишасом начинали разрабатывать законопроект о праве задержанного на скорейший телефонный звонок, если честно, не слишком верили в успех: уголовное и уголовно-процессуальное законодательство у нас менять не любят, это самые консервативные отрасли российского права. А если изменения носят либеральный характер, то надежды еще меньше. Так устроена система.
Вот для защиты от системы мы этот законопроект и инициировали. Два года назад я уже излагал свою позицию на этот счет, и тогда кто-то из комментаторов проворчал: мол, есть такие задержанные, которым сразу предоставляют и адвоката, и право позвонить, и другие удобства и привилегии, а есть другие, которых маринуют без оформления протокола и без защиты в камерах до утра и показания выбивают беспощадно, и так далее…
Как раз против проявлений неравной суровости закона мы и направляем наши усилия по его либерализации.
Через два часа (а не через двенадцать, как сейчас) каждый подозреваемый (а не следователь) должен иметь право на один телефонный звонок. Мы также предлагаем, чтобы протокол задержания составлялся и подписывался только в присутствии адвоката (сейчас по закону защитник должен прибыть «до первого допроса», и со временем составления и подписания протокола это положение никак не связано).
Наше предложение — защита от недостатков полицейской, процессуальной, пенитенциарной системы, которая, увы, небеспорочна абсолютно во всех государствах. Правозащитники нас поддерживают: вспоминают жуткие случаи гибели людей от побоев и насилия в полицейских участках, когда запуганные, бесправные подозреваемые становятся просто забавой для раскуражившихся полицейских. Да, задержанные — это граждане, подозреваемые в преступлениях, да, скорее всего, у них конфликт с законом, да, в последнее время избирательное либеральное отношение к преступникам утомило общество… И тем не менее...
«Он не знал за собой никакой вины и мог поручиться, что и в будущем никогда не убьёт, не подожжёт и не украдёт; но разве трудно совершить преступление нечаянно, невольно, и разве не возможна клевета, наконец, судебная ошибка? Ведь недаром же вековой народный опыт учит от сумы да тюрьмы не зарекаться». А.П. Чехов, «Палата номер шесть».
А думские коммунисты и другие оппоненты нам возражают. Утверждают, что от расширения прав тех, кто подозревается в преступлении, сужаются права тех, кто обязан вершить наказание. Мол, утечки информации будут, подельники сумеют скрыться, уничтожат улики, опять же пресса, правозащитники…
Но, уважаемые консерваторы, предоставление широких прав и права пользования правами и отличает тех, кто наказывает за нарушение закона, от тех, кто закон нарушает, то есть от преступников.
Допустим, суд решил, что человек виновен. Судимость автоматически поражает преступника в целом ряде гражданских прав. И это наказание. Но до суда подозреваемый еще не преступник и имеет право на права.
Кстати, наша инициатива и полицейским, и следствию имидж улучшит, а то народ боится и обращаться, и связываться, когда следовало бы, когда преступление можно было бы предотвратить или поскорее найти злоумышленника. Многие так рассуждают: еще самого тебя и обвинят. Причем рассуждения эти передаются из поколения в поколение, как и консервативные нормы УПК — из одной редакции в другую.
Но вот Госдума в первом чтении приняла наш законопроект. Так что до вступления нормы о звонке в течение двух часов после задержания, будем надеяться, осталось всего несколько месяцев.
Однако в чем действительно правы наши осторожные консервативные оппоненты, так это в том, что у каждого задержанного — свои обстоятельства. Кому-то в первую очередь надо старенькую мать или беременную жену успокоить, кому-то — кому возможности позволяют — адвоката вызвать (пока далеко не у каждого гражданина в телефоне есть номер личного защитника), кто-то кинется деньги для выхода под залог искать, другому нужно, чтобы срочно привезли в отделение жизненно необходимое лекарство… Кто-то ищет защиты у родни, кто-то связи поднимает... Обстоятельства разные, и вина разная, и преступления, и срок на суде каждый преступник получит свой… Но первый срок — до звонка — должен быть у всех одинаковый.
