«Казанский стрелок». Системный сбой личности и системный сбой в обществе

К каким бы выводам ни пришло следствие по делу «казанского стрелка», какие бы причины ни вызвали эту трагедию, для специалистов, работающих с психикой человека, очевидно: перед нами молодой человек, не способный адаптироваться к сложной, постоянно меняющейся окружающей реальности.

Со временем у такого человека нарастает конфликтное отношение к миру: он чего-то хочет, ему что-то нужно, но он не может этого достичь и не знает, как это сделать. Девятнадцать лет — это в принципе опасный возраст, это время выхода из отрочества во взрослую жизнь. Это время экзистенциального возрастного кризиса. И когда у человека нет здоровых социальных ориентиров и опор, его начинает «штормить», он «падает», ему плохо, у него растет ощущение раздражения, ненависти, обиды. Он в отчаянии, и это отчаяние может выразиться в аутоагрессии, оно сопровождается депрессией и апатией, «уходом» от возможностей, которые может нам дать здоровая социальная жизнь. Таких детей часто приводят ко мне в психотерапию успешные состоятельные родители, не понимая своего выросшего ребенка и страдая от его пассивности. Но отчаяние неокрепшая и дезориентированная личность может вымещать и вовне.

Жизнь, как известно, это постоянный стресс, это вызов, это труд, это необходимость договариваться и считаться с другими людьми, а это поколение не научили тому, что жизнь — это не только удовольствия. Есть огромный разрыв между тем, что личность хочет, и между тем, что она имеет. И человек не только не знает, как этого достичь, самое страшное, что он не верит, что вообще на это способен. А ведь для каждого человека важны социализирующие стратегии, которые передаются родительским поколением. Когда человек оказывается в жизни один на один без здоровой помощи и поддержки, когда он чего-то хочет, но у него не получается, он не знает, что с этим делать. В отсутствие стратегий возникает примитивный импульс: выпустить из себя это раздражение, негодование, обиду; что-то разрушить, кого-то убить. Эти примитивные импульсы говорят о том, что у этой личности всё очень плохо с родительской ценностной поддержкой и что этим человеком не занимались, его не любили, никто не пытался «вписать» в эту жизнь.

Перед нами возрастной кризис, но не стоит ждать, что «перебесится — и все будет нормально», «само» — не пройдет: это системный сбой. Да, какие-то проявления этого сбоя пройдут незаметно для окружающих: человек пойдет в лес, будет там кричать, сломает несколько деревьев, ему ненадолго станет легче. Но его неспособность взаимодействовать с реальностью, договариваться с другими людьми, достигать своих целей — никуда не денется. Сегодня он сломает деревья, завтра задушит кота, послезавтра расстреляет людей.

Системный сбой личности сигнализирует о системном сбое в обществе: неблагополучные, неадаптированные люди вдруг «ни с того ни с сего» массово убивают других людей, и не только в России. Чтобы этого впредь не происходило, в обществе должны измениться ценности. Сегодня развитое общество живет в невротической парадигме. Эта невротическая парадигма может проявляться в двух видах. Первый — условно европейская модель, патологическая толерантность по отношению к тем, кому в жизни повезло меньше. Успешных состоявшихся людей принуждают жалеть, например, беженцев из Африки и Ближнего Востока, снисходительно относиться к резким, детским выпадам людей, не способных адаптироваться к цивилизованному обществу и жить в позиции «я — плюс и ты — плюс». В итоге появляются целые регионы, которые отказываются подчиняться юридическим законам страны. Бездумно жалея «униженных и оскорбленных», мы обесцениваем и себя, и их. Эта модель довольно опасна, об этом много пишут в последнее время, особенно во Франции.

Вторая невротическая крайность, больше свойственная России, — репрессивная модель, когда мы разнообразные меньшинства маркируем как плохие, дефектные. Основную популяцию настраивают по отношению к ним враждебно. Меньшинства начинают чувствовать себя аутсайдерами, в их представителях развивается чувство ненависти, агрессии. И европейцы, и американцы, и россияне, оказывается, не умеют находить баланс между поддержкой и умением считаться с границами других. Это общая проблема.

В обществе должны измениться ценности. Как это должно происходить — это отдельная большая тема. Но уже сейчас понятно, что эта трансформация будет сопровождаться волевыми усилиями, которые ни в коем случае нельзя путать с интеллектуальным и душевным насилием, когда просто говорится, что надо делать, без объяснения, без уважения. Если мы пытаемся насильственным образом человека заставить что-то или кого-то уважать и любить, мы никогда не достигнем успеха.

И понятно, что для выхода из этого общественного тупика должны использоваться достижения и наработки, которые есть в области практической психологии, психотерапии, психиатрии. Не только детей, но и родителей и педагогов необходимо обучать эмоциональной грамотности. Сейчас же для воспитания человека используются примитивные невротические стереотипы, и в итоге люди творят то, что они творят.

Ольга Лукина,

психотерапевт, кандидат медицинских наук