Вы и сами заметили, как часто стали улыбаться наши начальствующие лица. Им хорошо. После долгого перерыва нефтяные барыши стали ровно такими, сколько нужно, чтобы руководить государством, ничего в нем не меняя. Хотя и неудобно считать деньги в чужих карманах, но давайте подсчитаем.
Шура Балаганов, как известно, долго думал, несмело улыбаясь, перед тем, как объявил, что «для полного счастья ему нужно 6400 рублей и что с этой суммой ему будет на свете очень хорошо». Откуда взялась эта цифра, так и осталось тайной, потому что он не сообщил методику расчетов. Наши руководители тоже не делятся своей методикой расчетов, но сколько им нужно для счастья, вполне можно догадаться. Для счастья им нужно халявных 15–20 млрд долларов ежемесячно.
Почему именно столько, и что в данном конкретном случае значит: «халявных»? Начнем со второго. Если у вас, скажем, есть некий волшебный товар, себестоимость которого 10 долларов, а покупают его почему-то за 75, то 5 – это то, что называют прибылью, а вот остальные 60 правильно будет назвать халявой. Они просто падают на вас как манна небесная.
Именно столько капает сейчас с каждого барреля продаваемой за границу российской нефти. Такая нынче у нее сделалась цена, и такой осталась себестоимость.
Кстати, в одной из недавних колонок в этой же рубрике я прочел, что себестоимость барреля российской нефти нынче уже подскочила до 40 долларов. Будь это так, вся российская нефтедобыча обанкротилась бы где-то на переходе от прошлого года к нынешнему, когда мировые цены стояли ниже упомянутой цифры.
На самом деле, до такой смертоносной себестоимости нам еще расти и расти. Думаю даже не годы, а десятилетия. Сейчас она (включая доставку добытой нефти покупателям) в среднем где-то 10–15 долларов за баррель. «Роснефть» и ЛУКОЙЛ называют даже еще и гораздо меньшие цифры, но, скорее всего, они скромничают по каким-то своим коммерческим соображениям.
Так что, остановимся на пятнадцати. А уж все, что сверху – явная халява. В начале года, в разгар ужасов спада, при 40 долларах за баррель халява составляла, между прочим, почти две трети продажной цены. Ну а сейчас, при 75 долларах, ее доля в этой цене – уже четыре пятых.
Но если халявных денег даже и в худшие месяцы было так много, то почему же их не хватало? А потому что, кроме доходов, у властей есть еще и расходы.
Ведь в предкризисные годы большие фирмы и большие банки, не обязательно государственные, но почему-то почти сплошь очень близкие к государству, задолжали на Западе хорошие деньги, которые теперь общими силами (в смысле – силами властей и близких к ним фирм) надо возвращать.
Сколько именно? По графику, составленному Центробанком на год вперед, проценты по внешним долгам – это примерно 1,5–2,0 млрд долларов ежемесячно. Можно сказать, пустяки. Но сверх того надо еще возвращать и сами долги, срок погашения которых подошел. Суммы эти сильно колеблются, но в среднем что-то около 10 млрд долларов в месяц.
Но и это не все. Есть ведь еще и вывоз капитала из страны. До кризиса он к нам ввозился, а сейчас – наоборот. Капитал, он, конечно, частный. Но каждый вывезенный доллар уменьшает на столько же валютные резервы государства. В среднем в этом году вывозилось примерно почти по 7 млрд долларов ежемесячно. В прошедшем сентябре, например, 6 миллиардов.
А теперь все это просуммируем и получим уже названную цифру - 15-20 млрд долларов каждый месяц.
Спросите: а почему их нужно закрывать именно халявными деньгами, а не какими-то другими? Есть ведь и совершенно добросовестные доходы, полученные упорным трудом. Допустим, прибыль от экспорта зерна. Или налоги, взимаемые с нас, с физических лиц. Платим же мы с вами подоходный, квартирный, автомобильный и еще что-то, что собираются придумать, и уж точно не согласимся, что наши денежки, которые отбирают в казну, – халявные.
Так вот, именно тут и была главная драма первых месяцев этого года. Оплачивать горшки, разбитые до кризиса государством и назначенными им менеджерами приходилось отчасти из кармана рядовых граждан, отчасти за счет непричастных к нефтяной халяве участков экономики, а отчасти - наращивая, пусть и на самых невыгодных условиях, внешние долги (которые за последние полгода, с апреля по октябрь, выросли на 40 млрд долларов – с 447 до 487 миллиардов).
Если бы такая жизнь продолжалась достаточно долго, то начальству пришлось бы все чаще отвечать на неприятные вопросы и в конце концов менять экономическую политику, а точнее, всю ту самоедскую экономическую систему, которая у нас выстроилась за годы нефтяного бума.
И вдруг - счастье привалило. Нефть подорожала, халявных денег резко прибыло, и государство может сейчас, не опуская глаз, сказать народу: за свои глупости я своими же деньгами и расплачиваюсь. Наконец-то, мне их хватает. У вас не отбираю. Просто выкачиваю сырье из недр страны и продаю за кордон. Значит, можно ничего не менять и все оставить, как есть.
Ну что же, звучит убедительно. Хотя неплохо бы, конечно, проверить, действительно ли хватает этих самых халявных доходов. Проверить трудно, а прикинуть можно. В кризисном феврале этого года (при сорокадолларовой нефти) экспортная выручка за топливно-энергетические товары была 11,6 миллиардов долларов. Упомянутые товары – это, конечно, не только нефть. Еще и газ, мазут и прочее. Но в первом приближении можно считать, что их себестоимость плюс обычного типа прибыль составили в этой сумме где-нибудь треть с хвостиком – круглым счетом миллиарда четыре, а остальные 7–8 млрд. долларов были халявой. Вообще-то, очень много, но по нашим государственным аппетитам – мало. По крайней мере, вдвое меньше потребности.
А теперь возьмем для сравнения месяц август, потому что подробной сентябрьской статистики еще нет. Но нефть уверенно дорожает с апреля, и в августе была уже под 70 долларов за баррель.
Выручка за топливно-энергетические товары выросла в августе против февраля на 7 млрд долларов – до 18,4 млрд, а поскольку себестоимость осталась прежней, то халявная часть энергетических доходов подскочила вдвое – до 14–15 млрд долларов. А это уже почти столько, сколько и нужно. А поскольку нефть с августа стала еще дороже, то можно со спокойной уверенностью сказать, что в нынешнем октябре баланс халявных доходов и обязательных расходов сойдется уже полностью.
Не исключаю, вы спросите: да как же он сойдется, когда есть еще и другие обязательные расходы, когда национальные фонды (Резервный и Фонд Благосостояния) буквально тают, героически расходуемые на покрытие дефицита федерального бюджета?
Так вот, не берите близко к сердцу эту проблему. Героизм тут чисто бухгалтерский. Реальное расходование этих фондов на бюджетные нужды означало бы, что извлеченными из них долларами, фунтами, иенами и облигациями американского казначейства сейчас выплачивались бы зарплаты учителям и денежное довольствие офицерам. Подозреваю, вы и сами заметили, что это не совсем так.
Национальные фонды (еще в прошлом году полностью переведенные из рублей в валюту) – это часть государственных золотовалютных резервов. Если бы эти фонды и в самом деле тратились, то госрезервы бы уменьшались. А они, наоборот, растут. С 376 млрд долларов в марте до 419 млрд долларов сейчас. И на самом деле, наши российские иены и облигации казначества США лежат, где лежали.
Потому что в действительности «расходование» фондов означает лишь то, что тот кусок валютных госрезервов, который под вывеской этих фондов находится на балансе Минфина, по частям переводится на баланс Центробанка, а Центробанк взамен печатает очередную порцию рублей и «покрывает» этими рублями дефицит федерального бюджета. Когда и если фонды «израсходуются» (т.е. целиком перейдут на баланс ЦБ), ничто не помешает продолжать печатать рубли под каким-нибудь другим девизом.
Так что, настоящие расходы и обязательства, от которых не поможет отвертеться даже самая хитрая бухгалтерия, – это те и только те неполные 20 млрд долларов в месяц, о которых тут уже столько было сказано. И халявных нефтедолларов на эти расходы сейчас, наконец, снова хватает. Начальство может жить спокойно и по старинке рассуждать само с собою о всяких там модернизациях, инновациях, нанотехнологиях и прочих поэтических вещах, ни к чему его не обязывающих и не имеющих касательства к суровой действительности. Ровно до тех пор, пока финансовый пузырь, опять надувшийся на мировом рынке нефти, не лопнет очередной раз, и нефтяные цены не сыграют вниз. О том, когда и почему это неизбежно произойдет, – как-нибудь в другой раз.
Сергей Шелин
