Пришельцы, роботы и говорящая мышь: 8 неожиданных фильмов ленинградского телевидения, смотрящихся по-новому

По решению ООН, 21 ноября — День телевидения. «Фонтанка» отнеслась к дате всерьез и решила вспомнить забытые телефильмы советских лет, которые ничем не хуже «большого кино».

Праздник — повод для рассуждений: с одной стороны, телевизор год от года теряет позиции, уступая интернету, а с другой — «ящик» не зря прожил свою жизнь: для телеэфира было создано множество качественных художественных проектов. Весной этого года советский телеспектакль по мотивам «Властелина колец» попал в сеть и снискал там огромный успех — ретро-фэнтези Ленинградского ТВ посмотрели несколько миллионов человек! И это они еще не знали про пожирающего самого себя кота из экранизации Стругацких, говорящую мышь, воскресшего бюрократа, принцессу-грешницу и психологическую драму по Гоголю. Теперь — узнают!

«Верный робот» (1965)

Далёкое будущее. Роботы-помощники распространены так же, как сегодня смартфоны. Люди всё время обсуждают достоинства и недостатки машин и стремятся раздобыть последние новинки. И хотя писатель Клемпнер предпочитает жить ретроградом и обходиться без робота, когда по почте ему присылают самую современную и услужливую модель, он сдаётся и оставляет её у себя. Скоро Клемпнер узнаёт, что ему достался необычный робот — и не только потому, что он обладает безупречной пластикой и обаянием артиста Сергея Юрского. Оказывается, железный мужчина по имени Граумер — изобретатель. И в то время, когда все люди мечтают создать идеального робота, робот Клемпнера трудится над конструкцией идеального человека.

Одно из достоинств этой постановки Ивана Рассомахина по пьесе Станислава Лема — визуальный ряд в духе фантастических и мистических фильмов 1920-х годов. Граумер — словно сородич сомнамбулы из немецкого «Кабинета доктора Калигари» (1920), а декорации напоминают о футуристической «Аэлите» (1924) Якова Протазанова. Ещё здорово, что появлению в мире механических людей сопутствует возникновение новой робоэтики, к чему «старое» человечество относится по-разному: одни говорят, что машинам тоже нужны права, а другие сердятся, что «теперь робота даже нельзя посадить в подвал, если он нашкодит». В конце конов, прекрасно, что герои не подразделяются на плохих и хороших. Тот, кто поначалу был нам несимпатичен, может совершить добрый поступок. А того, кого сперва опасаешься, под конец хочется пожалеть.

«Понедельник начинается в субботу» (1965)

Программист Привалов едет по нарисованному миру на настоящей «Волге» и приезжает в город Соловец, где его селят в Изнакурнож — Избушку на курьих ножках. Там он знакомится с жителями необычного мира — молодой женщиной, забавно загримированной под старушку и называющей себя дочерью Змея Горыныча, и говорящими плюшевыми животными. Среди последних особенно выделяется кот Василий, который не только рассказывает сказки, но ещё и орёт, курит и умеет есть собственную морду. Судя по всему, когда куклу делали, не до конца проработали мимику, и поэтому, чтобы выглядеть живее, коту приходится закатывать глаза и жутковато сжиматься. Даже странно, что с ним до сих пор не наделали мемов.

Когда фильм только появился — в один год с книгой-первоисточником — ни авторы-Стругацкие, ни их почитатели его не оценили. В общем, их тогда многое могло смутить: хоть Василий, хоть слово seks на одном из плакатов в НИИЧАВО, хоть слишком уж условный художественный мир с почти полным отсутствием декораций. Но за полвека телепроект, что называется, настоялся, и теперь кажется, что это просто стиль такой — местами наивно-потешный, а местами психоделическо-сюрреалистический. Светел и добр этот привет из 60-х, снятый Александром Белинским, где люди не хотели выходных и Нового года, а хотели оживлять сушёную воблу и произносить длинные монологи о науке, которая нужна для счастья. А ценителям Стругацких наверняка будет приятно, что, в отличие от более известных «Чародеев» (1982), эта экранизация ближе к первоисточнику, хотя и охватывает не всю повесть, а, в основном, первую её часть — «Суета вокруг дивана».

«Захудалое королевство» (1967)

Режиссёр Глеб Селянин устроил на советском телевидении настоящий ад. И это не фигура речи: в его мюзикле по мотивам «Озорных сказок» Йозефа Лады всё начинается в преисподней. Люцифер отчитывает Вельзевула: черти только и знают, что петь и плясать, а тем временем в аду не хватает грешников. Если так пойдёт и дальше, «организацию» придётся закрыть. Вельзевул идёт на поиск согрешивших и находит принцессу Маню из Захудалого королевства. Она не учит уроков, не уважает старших и показывает язык. «Из того, кто показывает язык, может получиться отличный грешник», — заключает Вельзевул.

Тем временем добрый волшебник дед Габадей тоже недоволен Маней и делает так, чтобы у неё на голове вырос коровий рог. Отец Мани, король Матей, действует в этой непростой ситуации как президент Туркмении в борьбе с коронавирусом — запрещает всем произносить само слово «рог» и вообще засекречивает всё, что касается болезни принцессы. Дальше в том же духе и ещё много интересного. Но все нюансы первоисточника в спектакль не влезли, так что пришлось Селянину в 1978 году снимать ремейк, двухсерийный и в цвете. Любопытно, что, если в оригинале Люцифера сыграл артист Сергей Боярский, то в ремейке эта роль досталась его сыну Михаилу. Видимо, образ решили передавать по наследству.

«Пять миллионов» (1968)

В начале 30-х годов писатели Ильф и Петров специально для французской кинофирмы «Софар» написали сценарий немой кинокомедии «Пять миллионов». Правда, его не экранизировали, но после того, как в 1961 году текст опубликовали в журнале «Искусстве кино», им заинтересовалось Ленинградское телевидение. Через семь лет появилась единственная в своём роде постановка по малоизвестному сочинению «отцов» Остапа Бендера, где, как и в оригинале, некий счастливец выигрывает в лотерею крупную сумму. Не желая огласки, он скрывает своё имя, а в качестве места проживания указывает городок в провинции, что приводит к цепочке забавных недоразумений.

Режиссёр Александр Белинский вновь поселил своих героев в «бумажный» мир с нарисованными домиками и окошками. Но со времён «Понедельника…» отточил этот приём: теперь сказочная действительность кажется более объёмной и цельной. Картинки на задниках иногда транслируют дополнительную информацию о героях — например, на рабочем месте проститутки Лилиан — всюду портретики усатых мужчин и обнажённые фигуры, а дома у тучного чиновника Брандена — рисунок с большой черепахой. Отдельная интересная особенность — музыка авторства Чарли Чаплина. С её помощью зрителя, очевидно, хотели погрузить в мир классической чёрно-белой комедии.

«Воскресение в понедельник» (1968)

Как подчас удивительно функционировала советская цензура! В 1958 году Леонид Гайдай делает свой первый самостоятельный фильм — экранизацию пьесы Владимира Дыховичного и Мориса Слободского «Воскресение в понедельник». Получившаяся лента «Жених с того света» попадает под цензурный каток, её основательно сокращают, а Гайдая за малым делом не изгоняют из кино навсегда. Через десять лет эту же пьесу Юрий Маляцкий ставит для Ленинградского ТВ. Всё та же история о начальнике, которого отказываются считать живым из-за того, что по недоразумению получили справку о его смерти, те же прекрасные реплики: «Они ко мне на похороны не пришли, и я к ним не приду», «Ваши похороны могли иметь огромное воспитательное значение» и т.д. И ничего, показали. Песочить бюрократов по телевидению уже оказалось можно.

Интересно, что конфликт главных героев, «усопшего» шефа Петухова и его заместителя Фикусова, в каждой из версий подчёркнут их внешними данными: один большой, другой маленький, грубо говоря, классический комедийный дуэт — «толстый и тонкий». Но если Гайдай делает «толстым» Петухова (его играет Ростислав Плятт), а «тонким» подчинённого (Георгий Вицин), то Маляцкий не менее успешно распределяет роли по принципу «от противного»: молодой подвижный начальник (ведущий актёр Ленинградского театра комедии Лев Лемке) и возрастной дородный зам (артист БДТ Павел Панков). Отсюда разные варианты существования одних и тех же героев и отличия в их мотивах. К примеру, Фикусов Вицина — фанатичный бюрократ-идеалист. Он бы рад помочь шефу «воскреснуть», но не допускает мысли, что можно нарушить правила. А вот Фикусов Панкова — тёртый калач и явно метит на место босса, пользуясь стечением бумажных обстоятельств. То же самое с шефами. Петухов-Лемке, похоже, бюрократ удобства ради, зато Петухов-Плятт искренен и даже трогателен в своей органической симпатии к формальностям и закорючкам.

«Записки сумасшедшего» (1968)

При прочтении классической гоголевской повести, оформленной как дневник чиновника, который постепенно сходит с ума, не кажется, что перенести её на экран — удачная идея. Но при просмотре телеэкранизации Александра Белинского очевидно, что там «Запискам…» — самое место. Евгений Лебедев в роли Поприщина делает героя невероятно глубоким и разным: вот он смешной, а вот выражение его лица самодовольно-бессмысленное, как на классическом портрете героя кисти Репина, а вот он по-детски обаятелен, и мы почти верим ему, что собаки умеют писать письма, — а вот мы боимся Поприщина и тут же сострадаем ему.

Странные ракурсы, лицо персонажа в разбитом зеркале — всё работает на образ, но не это главное (в конце концов, треснутое отражение безумца — распространённый приём в кино о расстройствах личности). На первый план выходит внутренний сюжет, который проживает несчастный чиновник, с которым зритель, хочет того он или нет, вступает в эмоциональную связь, ведь актёр постоянно заглядывает в камеру, общаясь с аудиторией и даже приглашая в соучастники. Нам не позволяют наблюдать за происходящим отстранённо: будто другой гоголевский бедолага, Акакий Акакиевич Башмачкин, герой Лебедева доверчиво смотрит с экрана, одним взглядом говоря: «Я брат твой». И как проникновенно звучат отдельные реплики, превращаясь из бредовой нелепицы в полные тайного содержания поэтические афоризмы! И как жаль этого симпатичного человека, который не нашёл себя в мире и не выдержал его, за что мир так сурово его покарал!

«Говорящая машина» (1970)

Первое, что здесь подкупает — «говорящие» титры. Под атональную музыку на экране возникают гусь, козёл, корова и другие звери, которые представляют создателей фильма (режиссер — Глеб Селянин). После такого уже невозможно остановиться и хочется досмотреть до конца.

Мы оказываемся в доме, где в каждой квартире, кроме людей, есть какие-нибудь животные. Ещё там живёт профессор Рокзам, который вместе с племянником создал удивительный механизм, способный переводить речь собак, кошек, птиц и мышей в человеческую. Соседи по очереди заходят к Рокзаму с питомцами и узнают много интересного. Канарейка отчитывает пожилую хозяйку за недостаточно уважительное обращение с «певицей». Томная кошка критикует владельца-художника за авангардизм. У выдрессированного пса из дома мясника сломана психика и нет своего мнения: он говорит то, что понравится хозяину. А мышка по имени Запятая так трогательно признаётся в любви семье Шайбль, что, если раньше они не знали, что у них есть мыши, то теперь полюбили всех животных, и Запятую в частности.

Из недостатков: судя по всему, при переводе «книжной» драматургии в «экранную» что-то пошло не так, и временами сюжет провисает — одни животные и хозяева всё время сменяют других, нам хочется чего-то нового, какого-то интересного поворота, но всё идёт по накатанной. К счастью, при небольшом (30 минут) хронометраже это не критично. Тем более в конце зрителя ждёт сюрприз в духе «Электроника»: машина оживает и даёт свой комментарий по вопросу отношений людей и животных. По содержанию ничего необычного, но ведь никогда не будет лишним напомнить о важности межвидового добрососедства.

«Гум Гам» (1985)

Гуляя по району, ленинградский мальчик Максим видит, как кто-то завис в воздухе на складной лестнице и забирается по ней в никуда. «Давай с тобой поиграем?» — предлагает незнакомец. Он оказывается сверстником Максима по имени Гум Гам, только не землянином, а пришельцем. Гум Гам живёт на планете, где его и других детей-инопланетян опекает страшноватый механизм Автук с замашками компьютера из «Космической одиссеи» Стэнли Кубрика. Он вынуждает детей всегда веселиться, и ничему не учиться. Ослушание не поощряется.

«Гум Гам» Олега Ерышева — замечательный образец малобюджетной и немного абсурдистской фантастики 80-х, которая существовала не только в Голливуде, но и в позднем СССР. Интересен не только сюжет, где пионеры, столкнувшись с иноземным разумом, получают неограниченный контроль над реальностью (волшебный камень для телепортаций, вещество, которое позволяет «уметь делать всё» и, как вишенка на торте, летающая стремянка). Внимание приковывают ретро-спецэффекты: «кислотные» цвета, диковинные загогулины и геометрические фигуры, пляшущие на коне звёздного неба. Вот так включали советские зрители телевизор, а там вместо современных ток-шоу юные космонавты развлекаются под техно-поп, а вселенная подмигивает всеми цветами целлулоидной радуги!

Глеб Колондо, специально для «Фонтанки.ру»