Кто у нас «жулики и воры», а кто – «агенты влияния»?

В ходе нынешней протестной кампании довольно четко выявились ярлыки, которые навешивают друг на друга представители враждующих лагерей. Оппозиция называет сторонников Владимира Путина жуликами и ворами, тогда как представители власти теперь без всякого стеснения уверяют, что митинги проводятся на американские деньги, а их инициаторы ходят за инструкциями в посольство США.

Понятно, что во всем этом часто проявляется иррациональная злоба, накопившаяся за время противостояния. Люди обзывают друг друга, не интересуясь на самом деле тем, действительно ли некий единоросс присосался к бюджету и по какому поводу тот или иной оппозиционер ходил в посольство. Но все же ярлыки возникли не на пустом месте. В том, как именно переругиваются власть с оппозицией, наглядно проявляются важные особенности общественного сознания.

На чем строится «воровская» теория? Почему представителей нынешней власти прозвали жуликами и ворами? Для этого есть несколько совершенно конкретных оснований.

Во-первых, Путин с 2003 года стал явно усиливать роль государства в экономике. Произошла национализация крупных нефтяных компаний, возникли госкорпорации с непонятными функциями, были инициированы крупные инвестиционные проекты (сочинская Олимпиада, саммит АТЭС, чемпионат мира по футболу). Сегодня средний образованный россиянин прекрасно знает, как такого рода затеи могут быть использованы в коррупционных целях. Если лет 20 назад при рождении рыночной экономики типичный советский человек полагал, будто крупное воровство – это взлом сейфа в банке, то ныне сформировалось целое поколение, прекрасно понимающее, для чего именно усиливается роль государства.

Во-вторых, уже в самом начале нулевых под предлогом укрепления порядка в стране была всерьез ограничена демократия. Но если четверть века назад у советских людей было идеалистическое представление о демократии как о реальном народовластии (на самом деле неосуществимом), то сегодня новое поколение неплохо понимает, что независимая пресса, реально работающий парламент и наличие оппозиционных партий являются инструментами противодействия коррупции.

Московская и питерская интеллектуальная элита ныне редко мечтает о том, чтобы крупные чиновники ездили, как Ельцин в 1987 году, на троллейбусах вместе с простыми людьми. Зато интеллектуалы хотели бы, чтоб различные политические силы имели возможность хватать друг друга за руку, если эта рука тайком залезет в казну.

Таким образом, ярлык «партия жуликов и воров» является свидетельством четкого понимания того, что рыночная экономика с государственным участием должна обязательно дополняться демократическим контролем. Отсутствие такового есть признак сознательной ориентации власти на системную коррупцию. И если некий депутат с пылом доказывает, будто парламент – не место для дискуссий и серьезных расследований, у сторонников «воровской» теории появляются серьезные основания считать, что он лично пользуется плодами такой системы.

Противоположная сторона при этом понимает рыночную экономику совершенно иначе. Приверженцы «агентской» теории знают, что рынок представляет собой непрерывную конкурентную борьбу. Жесткую, циничную и фактически не знающую никаких границ. Лишь тот, кто побеждает в этой конкуренции, может добиться успеха. И в этом «агентская» теория права.

Но дальше теория приходит к следующему выводу: если между собой конкурируют отдельные фирмы и отдельные люди, то, значит, такое же жесткое соперничество должно идти и между государствами. Конкурентная борьба на глобальном уровне – это игра с нулевой суммой: если Россия окрепла и получила хоть малую часть мирового рынка, то, значит, США проиграли и потеряли долю своих потенциальных доходов. В рамках подобного мировоззрения стремление США иметь своих «агентов влияния» в иной стране воспринимается столь же естественно, как, например, стремление частной компании с помощью рекламы переманить клиентов у конкурента.

Подобная логика, как ни парадоксально это звучит, является формой трансформации ленинской теории империализма в условиях, когда истинных марксистов в российских элитах почти уже не осталось. Проще говоря, тот, кто видит повсюду американских агентов влияния, когда-то в советской школе хорошо усвоил тезис о том, что неоколониальная политика крупнейших западных держав является составной частью современного капитализма. Ленин писал об этом с целью дискредитировать рынок как таковой и доказать необходимость социализма. Однако нынешним представителям власти рынок нравится, поскольку он дает им возможность приобретать такие блага, которые при социализме им и не снились. В целом они позиции Ленина давно уже не разделяют. Но оставшаяся со школьной скамьи ленинская мысль о глобальной конкуренции держав легла у приверженцев «агентской» теории на собственный позитивный опыт восприятия рынка.

Будь они представителями американского госдепа или ЦРУ – непременно засылали б в Россию своих агентов влияния, поскольку только так и можно бороться с державами-конкурентами. Следовательно, делается вывод сторонниками «агентской» теории, люди, работающие за американские деньги, должны быть повсюду. Их отсутствие означало бы, что США добровольно устранились из конкурентной борьбы. А это сомнительно.

Таковы две логики, объясняющие происходящие в России события. Каждый из нас может выбрать себе ту, которая ему больше подходит.

Дмитрий Травин