Да или нет? Ещё пару дней назад этот вопрос был актуальным как никогда. Но заочный диалог двух президентов, совпавший с завершением наших военных учений, несколько снизил градус тревожности. Хотя… Попробуем порассуждать по привычной формуле: с одной стороны, с другой. А вывод сделаете вы.
Что подтверждает худшие опасения?
Во-первых, это зависимость Украины от старших партнёров. Они считают, что для них особого риска нет: помилуйте, где мы, а где Россия? Эти же «партнёры» напрочь забыли, что такое война в Европе. Её участников остались единицы. Да и карибский кризис, 60 лет которому исполнится на следующий год, отстоит от нас на два поколения. Поэтому он не кажется более поучительным, чем любой другой. Многие в Европе слишком абстрактно представляют, какое именно продолжение политики влечёт за собой война: что-то вроде миротворчества на Балканах, где практически все потери были связаны с ДТП? Или хуже — как, например, в Ираке?..
Во-вторых, когда в Киеве кружится голова в духоподъёмном предвкушении «полной европеизации», жертвы среди союзников прежде всего натовских советников не исключены. Они могут быть как случайными, так и спровоцированными. Второе вероятнее. И неотличимо от первого.
В этих условиях может встать вопрос об ответных мерах НАТО в геополитически расширенном масштабе, например Приднестровье: вроде не против России, но против её «зарвавшихся марионеток». Какую цепную реакцию это вызовет, неизвестно. Особенно если следствием такого, не дай Бог, столкновения станет блокирование наших «дальних гарнизонов». Скажем правду: решение о применении силы может исходить и из боевой обстановки, во избежание новых потерь. Без санкционирования политиками. Это относится ко всем сторонам. Во все времена.
В-третьих, в развитие того, что «во-вторых». Наиболее вероятно прямое столкновение в Донбассе. Если украинская армия попробует его «освободить», ответ предсказуем. Тут a la guerre comme a la guerre. У войны — своя логика. Насколько далеко она заведёт, зависит от нюансов.
В-четвёртых, это осложняющийся внутриполитический фон в самой России. Когда голоса её внутренних критиков звучат громче, чем тех, кому нынче не до политики, наши «партнёры» могут соблазниться любой авантюрой под лозунгом: мы несём вам свободу. Особенно когда в отечественном эфире напрямую обсуждаются варианты внешнего управления страной (в США за такое «светит» 10-летний срок). В этом же ключе — многолетняя дискредитация (она же — идиотизация) отечественных спецслужб. Их хоть и олицетворяют, в основном, «Новичок», да Петров с Бошировым, но они призваны символизировать нашу немощь, помноженную на бестолковость. В то и другое многим хочется верить. По сумме перечисленного, о прямом нападении речь не идёт, но сочетание приведённых, тем более неожиданных факторов не исключает непредвиденного развития событий. Кого-то удивим вопросом: на что больше влияет пандемия — на рост безрассудной агрессивности или на аналитическую обострённость?
Главным же предвестием войны является, повторим, намерение Киева «освободить» Донбасс. Это намерение одобряется Западом. Так вот: одобрительный тон может быть принят за гарантию практической поддержки.
Что не менее предсказуемо?
Во-первых, натовцам, прежде всего США, не откажешь в расчётливости. Пятикратное «нет» изначально слышится в их ответах на вопросы войны и мира:
— Собирается ли Россия напасть на Запад?
— Можно ли риски даже при случайных столкновениях считать оговорёнными контрактом? Страховщики точно будут оспаривать каждый случай, как не подпадающий под защиту национальных интересов (если война не будет объявлена официально, а объявленная — она станет ядерной);
— Так ли Западу близки интересы Киева, чтобы рисковать кровопролитием, если до этого дойдёт дело?
— Стоит ли дразнить «русского медведя», который ещё неизвестно, что выкинет?
— Все ли союзники поддержат США, не говоря о расширенной географии разноликих партнёров-конкурентов?
Есть и такое: на Западе жёстче, чем мы, разводят самую неистовую пропаганду и команду «Заводи моторы!» Первое считается уделом политиков, второе — военных. А они, с учётом сказанного, всегда себе на уме. Такое проявлялось, например, в миротворческой операции на Балканах, повторим — более чем безопасной.
Во-вторых, киевская жажда мести имеет смысл прежде всего при внутренней готовности идти до конца. А конец может быть разным. Украинские генералы тоже умеют считать. Соотношение же сил — не только на линии разграничения — слишком очевидно. К тому же доминирующий общественный настрой — лишь бы не было войны — никем из нас не забыт. Не столько о пророссийских, сколько антивоенных настроениях по меньшей мере в русскоязычных областях Украины говорят и в Киеве, и позападней, правда, с сетованием на агентуру Кремля и воспитанную ею коррупцию. Спору нет: большинство граждан Незалежной уязвлено и Крымом, и Донбассом. Но рисуемый властной пропагандой образ ворога-москаля, как порождения папы-дьявола и мамы-сатаны, тому же большинству кажется чрезмерно вычурным. Особенно, если вспомнить общих дедов.
В-третьих. Это то, что «роднит» Киев с его кураторами. Даже неправдоподобно удачное начало операции, например какое ни есть вытеснение «пророссийской ваты», только обострит военное противостояние: оно предсказуемо приобретёт большую ожесточённость и масштаб. Во всяком случае российско-западного замирения это не принесёт. Добавим: никакой коллективный Навальный тут не поможет. Кстати, защитники — нет, ни власти, а страны — ещё по-настоящему не выходили на площадь. Во всяком случае нас точно не соблазнит формула: демократия взамен на военное поражение, тем более — на территорию.
В-четвёртых. Это то, что закругляет перечень антивоенных доводов. Запад во многом считает себя самодостаточным для достижения глобальных целей. Тем более, что ему привычнее считать, а не за кого-то мстить. Такому подходу Россия мешает куда меньше, чем Китай. Пока мы с этим не спорим. Кстати о Китае: многие представители американских политико-деловых кругов, по сей день путая Украину с Угандой тем не менее не хотят «сажать Россию на чёрта»: вдруг пригодится... Но именно такой суммированный расклад меньше всего зависит от военных побед, тем более, что они не предопределены. Вязкое, изматывающее Россию противостояние, «сдобренное» «тёпленькими» войнами, Западу куда выгоднее. А самим можно не отвлекаться от главного. Но тогда до сих пор действующие минско-нормандские форматы более соответствуют далеко идущим планам Запада.
* * *
Таков дебет-кредит. Правда, жизнь порой не подтверждает и самые обоснованные расчёты, тем более оптимистичные. Уже сейчас возникают сквозные вопросы: насколько глубоко мы готовы «украинизировать» нашу внешнюю, да во многом и внутреннюю политику? И какого результата мы добиваемся?
