Эскалация украинского кризиса подошла к пиковой точке. Что на её «обратной стороне», сегодня не скажет никто.
«Контрнаступ», скорее всего, состоится. Возможно, в перспективе недель. Чем он закончится, гадать не будем. Так или иначе — тема почти ежедневно становится заглавной в хронике новостей. Подойду к ней с позиции читателя-зрителя, не чуждого аналитике. Те, кто знает больше, молчат, и правильно делают. Остальные сошлются на здравый смысл и опыт.
Мотивация — разная…
Итак. Первое. Грядущее контрнаступление — главный нарратив украинской пропаганды (российские паблики тоже не отстают) на протяжении почти полугода. Причины могут быть такими: воодушевить собственное население неотвратимостью «победы над Россией», при этом испугать наших сограждан новыми потерями. Здесь же попытка дезориентировать российское командование разнообразием планов Киева и стоящего за ним Запада относительно времени, направления и массированности главного удара или реализации иного замысла, например применительно к Приднестровью.
Второе — существеннее. Для получения дополнительной помощи Киеву необходимо ежедневно доказывать не только абстрактную ценность «Леопардов» и прочих «Челенджеров», но и их едва ли не судьбоносное значение. И политики, и вооруженцы Запада ждут практического подтверждения своей глобальной роли.
Третье. О нас — подробнее. Военный человек прагматичен, он мыслит категориями боевого планирования, а политику и эмоции оставляет другим. Любой отечественный командир, особенно с боевым опытом, исходит из двух вариантов будущего: штатный — когда на условные 50 процентов предсказуемо всё, что можно предвидеть, и нештатный — когда осознаваемые риски превышают эти условные 50 процентов.
Излишний оптимизм при этом отдаёт авантюризмом. Пессимизм — сродни панике. Украина действительно готовится к наступлению, недооценивать его последствия нельзя. Но за более чем год боевых действий российская армия многому научилась. С этого места прибегнем к противопоставлению пресловутых сторон.
С одной стороны, не столько мотивация противника, сколько его военно-техническая и иная поддержка Западом легкой жизни нам не сулит. Не поднимает настроения и серия терактов в российских регионах, ответ на которые пока неочевиден. Другое дело, что замах на «освобождение всех оккупированных земель», включая Крым, грешит всё тем же авантюризмом. Военная фортуна непредсказуема.
С другой стороны, Украина во многом истратила свой мобресурс. Воздушной поддержки, не считая дронов, у Украины практически нет. Как нет и полной ясности относительно полевой поддержки бронетанковыми частями — главной ударной силой. Западных поставок может быть достаточно для оснащения 5–6 бригад — около 400 танков и свыше 250 бронетранспортёров. Этого хватит для удара на одном направлении.
С этого места начинаются вопросы. Основная масса поставленной Украине бронетехники предназначена для боевых действий в Западной Европе, а не в условиях «восточнославянского» бездорожья. Поэтому потребность в постоянной технической поддержке (практически после каждого боя) вряд ли будет удовлетворяться: одного только машинного масла требуется не менее 15 «сортов» — всегда ли они под рукой? Впрочем, те, кто считает, что вопрос логистики — ключевой при планировании «контрнаступа», ближе к реализму, чем синоптики, предсказывающие сроки избавления от распутицы.
Регламентное обслуживание украинской техники на западных площадках, как и базирование там боевой (обещанной, но не поставленной) авиации фактически ставит вопрос о полномасштабном вовлечении Запада в боевые действия. Так ли это нужно даже самым неистовым русофобам? У них и своих проблем достаточно — начиная от Трампа и не заканчивая их Францией. Другое дело, что успех Киева, или то, что будет так преподнесено, — это почти гарантия всеамериканской поддержки Байдена, по крайней мере, условие «забвения» Афганистана. Тем более что анализ западных медиа подводит к чёрно-белой картине событий, разворачивающихся с февраля 2022 года.
...а исход будет общим
Но даже в США, оглядываясь на Карибский кризис, вспоминают вывод, сделанный по его разрешении: не стоит принимать чьи-то, даже критические для Вашингтона, интересы за свои национальные. Ибо «инерция сиюминутных решений» «бьёт» по долгосрочному целеполаганию, а остановиться бывает трудно. Ставка на то, что успех Украины «потопит» российскую власть, сильно отдаёт шизофренией.
Не стоит игнорировать китайский и иные геополитические факторы. Для стабильности и какой ни есть предсказуемости мирового обмена Украина особой роли не играет. Отправной вопрос — кто кого: оружейники, получающие картбланш на сверхприбыли по мере военного ожесточения? Или все остальные, кто ведает не менее прибыльными, но более мирными ресурсами? Политик при таком противостоянии становится «врастопырку», рискуя фатально ошибиться. Но требование сворачивать войну исподволь уже стучится в мировую повестку.
Китай мог бы сыграть свою посредническую роль. Проблема в том, что замирение на линии соприкосновения, сторонником чего с оговорками выступает Пекин, не устраивает ни Киев, ни Москву. О Киеве уже всё сказано. Но и для нас перемирие «на полпути» становится предвестием новых бед. Не только с применением дронов. Цугцванг.
* * *
А пока есть чем заняться прежде всего контрразведчикам. Ибо террор эффективен до тех пор, пока он не становится непропорционально затратным. С удручающим мартирологом со стороны инициаторов. А попытка атаковать дронами Кремль подсказывает, на что и на кого обратить внимание атакуемой стороне.
Борис Подопригора,
военный аналитик
