ПоделитьсяПриморский районный суд Петербурга вынес приговор группе лиц, организовавшей серию нападений на директора по экономической безопасности страховой компании Владимира Хомякова. Накануне в интервью с корреспондентом «Фонтанки» Хомяков назвал три фактора, которые, как он считает, спасли ему жизнь. Ангел-хранитель. Интуиция. Реакция. По странной логике жизни на роль ангела-хранителя вполне мог претендовать один из исполнителей нападений, который отказался выполнить требование заказчика.
«Ф»: Владимир Николаевич, версия следствия по поводу покушения на Вас известна. Но никто лучше Вас не может знать, чем именно Вы так не угодили Дмитрию Матросову. Кто он такой и почему решился на этот шаг?
В.Х: Матросов Дмитрий Борисович — генеральный директор одной из оценочных компаний. У нашей страховой компании с ней были договорные отношения: все машины мы направляли им на оценку. Я познакомился с ним в 2005 году, когда только пришел в этот бизнес. Не хотелось бы переходить на личности, но мне этот человек был неприятен, хотя могу сказать, что он неглупый. Беседа у меня с ним состоялась в 2005 году следующим образом: он зашел ко мне в кабинет, представился и сказал: "Давайте будем работать, я тут всем плачу, сколько вам? Сразу сумму скажите".
«Ф»: А вы говорите неглупый человек...
В.Х: Я имел в виду, что он очень разбирается в оценке. ...Тогда я его выгнал. Потом я стал разбираться и выяснил, что в его компании происходит завышение стоимости оценки, что приводило к финансовым потерям нашей фирмы. Например, в 2007 году, если средняя оценка по ОСАГО составляла 27-28 тысяч рублей, то все, что делала эта оценочная компания, это было 40-42 тысячи рублей. Я писал служебные записки по поводу Матросова на имя директора, но это не имело никакого результата. Мне было сказано: надо работать с этой компанией. Ситуация начала меняться, только после того как нас купили иностранцы. Но еще до этого произошло событие...
«Ф»: ???
В.Х: У нас был застрахован «Мерседес», застраховал его господин Т. Через некоторое время поступает заявление об угоне. Я начинаю в этом разбираться и выясняется, что этого «Мерседеса» нет в природе. Он сгорел. А на предстраховых снимках представлен другой автомобиль — принадлежащий Б. - супруге Дмитрия Матросова. Смотрю страховую историю и вижу, что, оказывается, уже был один случай страховой. Якобы третье неустановленное лицо поцарапало эту машину, и мы выплатили по ней 95 тысяч рублей. Это был очень правильный расчет. Так как по приказу директора все выплатные дела свыше 100 000 рублей проходили через меня, а эти 95 и не должны были ко мне попасть. Разбираюсь дальше. Судебная экспертиза дала заключение, что это никакие не повреждения, а царапины мелом нарисованы. Вмятина там действительно есть, но стоимость ее 13 тысяч рублей, а не 95 тысяч.
«Ф»: Не понимаю. При чем здесь машина Т. и автомобиль жены Матросова? Где взаимосвязь?
В.Х: Машина, которая была представлена на предстраховой осмотр, принадлежит Б., а та машина, которую якобы приобрел Т., совершенно другая. Многие думают, что угон машины под заказ — это кому-то что-то понравилось, но это всего лишь 2-3%. На самом деле «под заказ» это то, что я сейчас скажу. Есть компании или частные лица, которые получают информацию о конструктивно гибельных машинах, то есть восстановить которые не представляется возможным. Они покупают только документы этих машин. И потом есть два варианта развития событий. Или под эти документы угоняется машина, у нее перебиваются номера, она продается за 30-40% стоимости. Или когда ничего не делается, но есть свой человек в страховой компании, показывают какую-то совершенно другую машину для предстраховых снимков, она ставится на учет в страховую компанию и потом попадает в угон. Вот что произошло.
«Ф»: И как Вы поступили?
В.Х: Я прекрасно осознавал, что люди, которые подставляют свою машину на страхование, это клерки. В его задачу входит только прийти застраховаться, потом написать заявление об угоне и получить деньги со страховой компании. Из общей суммы страховки он забирает себе 2 тысячи долларов. Стоят за этим совершенно другие лица. Я попытался обратиться в прокуратуру. Так ответа и не получил до сих пор. Звоню Т.: «Хочу Вас порадовать, я нашел вашу машину, а вы нашли 2 статьи УК РФ: 159 часть 4 (мошенничество) и 306 (заведомо ложный донос). Он сказал мне, что подумает. Но не подумал. Не перезвонил. В декабре ко мне подошел сотрудник, мол, по Т. подходят сроки. Я сказал, что ничего подписывать не буду, пускай обращается в суд. И он обратился. Но я оказался прав, через некоторое время он забрал заявление. Я понимал, что за всем этим стоит Матросов. Но все мои вопросы к руководству оставались без ответа.
«Ф»: Это был декабрь 2008 года. То есть незадолго до того, как на Вас напали в первый раз...
В.Х: Я тогда не связывал даже. Мне показалось, что кто-то хотел подзаработать. Потому что вышел хорошо одетый мужчина, наверное, и телефон неплохой, наверное, и деньги есть. Я выхожу (из дома — прим. ред.) до автостоянки ровно 200 метров, пошел не прямо, как обычно я иду, а мимо помойки. Выбросил мусор, повернулся в сторону проезжей части, чтобы дальше идти, и передо мной вырисовывается молодой человек. В «аляске», закрытый, в капюшоне. Мне показалось, что это мой сосед, даже начал было здороваться, но понял, что обознался. Повернулся и пошел к стоянке. Слышу, позади быстрые шаги. И в этот момент я поворачиваюсь. И он мне наносит удар в лоб. Кровь хлынула... Я не упал. Это, наверное, спасло меня. Я встал на одно колено. Он пытался еще меня ударить, а у меня всегда телефон мобильный в правом кармане и я, видно, на автопилоте, выставил его... Я вырвался. До стоянки оставалось метров 50, и я побежал... И мне просто повезло. Вообще в таких случаях это только ангел-хранитель. Потому что вообще у нас сторожа — это пьяницы, которые всегда спят. А тогда оказались 2 здоровых парня, они меня увидели, выбежали с битой. Он (как потом оказалось, боксер Костя Стрежбецкий) увидел, что за мной двое стоят, свернул к машине, которая его ждала, и уехал. Я пришел домой, жена меня как могла обработала, сын отвез в травмпункт, там все зашили, смазали, снимки сделали. И я уже через 4 часа был на работе. Я тогда пришел к гендиректору и неожиданно даже для себя сказал: «Это ваш Матросов совершил».
«Ф»: А второе нападение?
В.Х: Я пытался как можно быстрее забыть тот (новогодний) случай. Когда бьют по голове, это намного страшнее, чем стрельба. 15 апреля 2009 года. Опять на том же месте. Я иду. Визуально осматриваю. Было 7 часов 10 минут, уже светло. Смотрю, стоит дворник. Первое, что у меня в голове срабатывает — внешний вид у него был, как будто он из салона красоты вышел: такой ухоженный, опрятный, прическа очень хорошая. В руке держит мусорный пакет, но как-то не характерно — рука была внутри. Я на него посмотрел, и он отвел глаза. Это меня насторожило. Я продолжаю двигаться, говорю себе: «Мнительный стал». Но потом зачем-то оглянулся. И в этот момент он скидывает пакет, и я услышал два хлопка. Очень громких. Я почувствовал, как моментально онемела рука. Что-то липкое. Обожгло. Я побежал на стоянку, вызвал милицию. Приехало много-много людей. Меня отвезли в больницу. Из 46 дробей вытащили только 11. Врачи сказали, что вреда будет больше. Две недели я там пролежал.
«Ф»: Для «заказного» преступления раскрытие произошло удивительно скоро...
В.Х: Какое я испытал облегчение, когда понял, что со мной работают профессионалы. Это бывшие ребята из УБОП. Изначально было три версии, потом две отпали сами по себе. Первая - клиент, который нас обманул на 2 миллиона рублей. Вторая — сотрудник, обманувший нас на 6 миллионов. Но в первом случае человек умер естественной смертью еще до второго покушения, а во втором деньги нам вернули, и не было смысла. Поэтому оставался только Матросов. Мотив был корыстный — 820 тысяч, которые должны были получить, и до этого еще 95 тысяч получили, вот эта сумма 915 тысяч. Я думаю, логическая цепочка здесь выстроилась следующим образом. В начале декабря я отказываю в выплате по тому «Мерседесу» - в конце месяца происходит первое нападение. Второе нападение планировалось 14-15 февраля. А 5-го числа того же месяца все наши руководители пришли на работу, их пригласили иностранцы и сказали: «Мы в ваших услугах больше не нуждаемся». Генеральный, финансовый, зам генерального - уволены в один день. А на следующий день было подписано распоряжение: расторгнуть все договора с компанией, где работал Матросов.
«Ф»: В феврале тоже планировалось покушение?
В.Х: Сначала задержали трех человек. Организатора — заместителя Матросова Романа Силина. Водителя — Алексея Павлова — он потом дал показания на Стрежбецкого, который бил 31 декабря. И исполнителя - стрелка Василия Соловьева. Когда есть человек, уже есть над чем работать. Недели через 2 ко мне приходит оперативник и говорит: «Как это ни парадоксально, но признательны Вы должны быть Соловьеву. Первое: ему патроны зарядили картечью, а он их перезарядил дома, поменял на мелкую дробь. А второе, числа 15-го февраля он должен был облить Вас кислотой. Он Вас увидел: то ли вы произвели на него впечатление, то ли еще что-то, но он отказался от этих намерений.
«Ф»: Дмитрия Матросова задерживали отдельно?
В.Х: После того, как 15 июня арестовали этих троих, мы сидим с оперативником, разговариваем у меня в кабинете, раздается звонок. Матросов приносит соболезнования и предлагает встретиться. А я уже знал, что это он заказчик, Силин уже дал показания. Мы договариваемся о встрече. Оперативниками была подготовлена камера, звукозаписывающая аппаратура. Могу сказать,что я испытал очень неприятные час двадцать. Глаза у него были страшные. Я не знал, чего от него ожидать. Это не передается словами. Взгляд какой-то очень-очень неприятный. А я уже знал и о серной кислоте.
«Ф»: И о чем вы разговаривали?
В.Х: Он мне предложил возобновить работу. Я сказал, что вопрос оценки уже решен и ничего не изменить. А по поводу страхования - это предмет для отдельного разговора, но он не от меня зависит. Тогда он предложил встретиться еще раз, где-нибудь в кафе. И я ему там должен сказать, сколько (денег — прим. ред.) хочу. Я сказал, что подумаю. Последний мой был вопрос: «Дим, ты, наверное, слышал, что со мной произошло?» «Да, слышал. Владимир Николаевич, хотите откровенно - я на 99% был уверен, что это Вы сами себя. Вы человек публичный, и что-то о Вас очень мало стали писать, и вот такой PR-ход». На этом мы расстались. Через несколько дней его арестовали.
«Ф»: Во время следствия все, кроме Матросова, давали признательные показания, но на суде от них открестились. Можно сказать, что своей вины они не признали?
В.Х: Нет, они все, кроме Матросова, признали свою вину, и это было от души. Костя сейчас очень жалеет, потому что на последнем слове он поворачивался ко мне: «Николаич, ну, извини меня, ну, дурак». Они же все судимые ранее, причем по серьезным статьям. И Стрежбецкий по разбою, кражам, и Соловьев — за разбой и даже за покушение на убийство, и Павлов тоже судим. Матросов же воспользовался 51 статьей Конституции и ничего не говорит. Я не знаю, какой будет приговор (интервью состоялось несколькими днями раньше — прим. ред.). Но в любом случае Матросова арестовали в июле 2008 года, то есть он полтора года уже сидит. Может, этого достаточно, чтобы осознать.
Беседовала Юлия Никитина, «Фонтанка.ру»
20 октября 2010 года Приморский районный суд признал виновными всех пятерых участников преступной группы в покушении на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Дмитрию Матросову как заказчику было назначено наказание в виде 8 лет лишения свободы. Дмитрий Силин и Алексей Павлов осуждены на 6 лет 6 месяцев, а Константин Стрежбецкий - на 6 лет. Все четверо, если приговор вступит в законную силу, будут отбывать наказание в колониях строгого режима. Василий Соловьев приговорен к 5 годам условно с испытательным сроком в 4 года. Суд учел его явку с повинной, активное сотрудничество со следствием, замену картечи на мелкую дробь и отказ от намерений облить Владимира Хомякова серной кислотой.
