Аркадий Володось в Мариинке-3: Иногда они возвращаются

Фестиваль «Звезды белых ночей» только-только начал набирать обороты, но главное в инструментальной программе нынешнего года, кажется, уже произошло – с сольным концертом на третьей мариинской сцене впервые в Петербурге выступил всемирно известный пианист Аркадий Володось.

Каждый, кто берется писать об Аркадии Володосе, неминуемо оказывается в ситуации, много лет назад упомянутой Элмером Шенбергером: «“Что такое гений?” – приветливо спросили меня по телефону. Это как Августин о времени: когда никто не спрашивает, я знаю, когда надо это объяснить – нет». Жанр рецензии требует подробного отчета о происходившем июньским вечером в мариинском концертном зале, но искусство Володося настойчиво противится описанию. Рассказать о том, как ближе к концу первого отделения сосед по партеру смахивал крупные слезы, куда проще, чем объяснить причину столь обильных выделений у явно не склонного к сантиментам мужчины за пятьдесят. Это сопротивление заложено в самой природе володосевской игры, нарушающей все привычные представления о том, чем и как можно заниматься за роялем.

Конечно, Володось не в последнюю очередь поражает техническим совершенством, оставляющим далеко позади и Владимира Горовица, и Дьёрдя Циффру, и Марка-Андре Амлена. Чаще всего в рецензиях на концерты Володося можно встретить прилагательные «головокружительная» и «пьянящая» – применительно к исполнительской свободе музыканта. Те, кто побывал на рецитале в Мариинке-3, могли убедиться, что оба эпитета дежурные и не имеют к искусству Володося прямого отношения: игра этого пианиста вызывает эмоции едва ли не противоположные. Листовская соната «По прочтении Данте» в его исполнении скорее напоминает поездку на оснащенном GPS-навигатором внедорожнике по европейскому автобану – ты уверен одновременно и в мощности машины, и в ее надежности, и в качестве дорожного покрытия, и в том, что движешься точно по направлению маршрута. Скорости вжимают тебя в кресло, но не вызывают головокружения: скорее провоцируют на упоение силой, мощью и контролем над ситуацией. Трудно сегодня найти музыканта, который более определенно и предметно выражал бы своей игрой вроде бы вполне абстрактное философское понятие о воле.

Царственный – вот подходящее определение. Властность, стать, сила, благородство, абсолютная уверенность в себе и абсолютное спокойствие даже в самых проблемных ситуациях. Форте Володося кажется выкованным из вороненой стали, его наполняющее зал от первых рядов партера до галерки пронзительное пиано (окончательно сразившее в исполненной на бис «Сицилиане» Вивальди–Баха) звучит августейшей милостью монарха. Особенно очевидный в шумановской «Юмореске» редкий музыкальный аристократизм – изысканность нюансировки, изощренности агогики при кажущейся простоте интонирования – выматывают слух, не давая публике ни секунды покоя и держа зал в постоянном напряжении (упрек в «неспособности сыграть что-либо просто», донесшийся с одного из интернет-форумов, симптоматичен).

Забитый до краев, при переаншлаге напоминающий ковчег зал Мариинки-3 разразился аплодисментами еще при первом появлении музыканта на сцене. После сыгранного без единого люфта скрябинского сета (четыре миниатюры плюс Седьмая соната) с галерки раздался моментально подхваченный амфитеатром, бенуаром и партером восторженный то ли вопль, то ли стон. Вслед за венчавшей первую половину вечера шумановской «Юмореской» Володосю кричали «браво» с такой интенсивностью, как если бы впереди не было калорийного второго отделения. Реакция публики «Петровского» на победу сине-бело-голубых – единственное, с чем можно сравнить стоячую овацию и лавинообразное рукоплескание по завершении концерта. Подобного отклика аудитории на вечерах фортепианной музыки корреспонденту «Фонтанки» за последние годы не доводилось наблюдать ни разу – по поведению мариинского зала было заметно, как сильно в Петербурге изголодались по пианизму высшей пробы.

И дело тут не только в том, что петербургская публика фактически не знакома с актуальным контекстом современного фортепианного искусства: хотя, что и говорить, регулярно поставляемые на берега Невы джанк-фуд Дениса Мацуева, бессмысленный и беспощадный дальневосточный слэм Ланг Ланга и проповеди постепенно сдающего позиции Григория Соколова и близко не отражают положения вещей в черно-бело-клавишном секторе мирового музыкального процесса. Но главная причина особенно восторженного приема Аркадия Володося – не столько гастрольный голод. Общеизвестно, что петербургская фортепианная школа давно и безнадежно поражена бесплодием: наша Консерватория не первое десятилетие не способна породить ни одного сколь-нибудь значительного пианиста. Интрига заключается в том, что образцово-показательным пианистом-петербуржцем мог бы стать как раз Аркадий Володось собственной персоной – ленинградец по рождению, выпускник Хоровой капеллы и неудачливый абитуриент Училища имени Римского-Корсакова.

В Матвеевом переулке ему посоветовали вместо пианистов идти учиться на настройщика, после чего Володось уехал сначала в Москву, потом в Европу, а в конце концов сделал мировую карьеру. Понятно, конечно, что в весьма юном возрасте талант Володося можно было и не рассмотреть – но все-таки то, что не заметили в Петербурге, сумели взрастить в Москве, Париже и Мадриде. Исторический факт остается фактом: отринутый городом Володось вернулся в него уже в статусе едва ли не всемирно признанного первого пианиста планеты. В овациях, которыми наградила его мариинская публика, трудно было не ощутить привкуса смешанной напополам с гордостью досады – за потерянного «своего».

Присутствуя на концертах Аркадия Володося в разных городах и странах, автор этих строк не раз наблюдал крайне спокойную, если не сказать – безразличную, реакцию пианиста даже на самые экзальтированные восторги публики. Уходя со сцены Мариинки, Володось выглядел расстроганным. Точнее, его лицо транслировало ту эмоцию, которая заменяет расстроганность человеку, ведущему себя на сцене со смесью строгости и флегмы: музыкант и публика нашли друг друга, историческое воссоединение состоялось.

Дмитрий Ренанский
«Фонтанка.ру»

Фото: пресс-служба Мариинского театра (Владимир Барановский).

Анонсы концертов, репортажи, рецензии и интервью с музыкантами читайте в рубрике «Музыка»