Перекрестки блокады

Девушек в форме, флажками или жезлами показывающих дорогу грузовикам, мы изредка встречаем в документальных кадрах военных кинолент. Регулировщица стала героиней эпизода и культового «Место встречи изменить нельзя». А ведь стоявшие у истоков современной Госавтоинспекции бойцы ОРУД – отдела регулирования дорожного движения – испытали на себе все тяготы войны и первых мирных лет.

Первое, что отняла война у Марии Бузиной – день рождения. 19 июня 1941-го ей исполнилось 17 лет. Накануне с патефоном и пластинками она приехала в городок Сольцы Новгородской области, где обычно проводила лето. Отпраздновать 17-летие решили 22 июня. Рано утром Маша с подругами пошла купаться – на горизонте было видно зарево от пожара на расположенном неподалеку аэродроме. Вернувшись домой, узнали: началась война, аэродром бомбили.

Девушка осталась у родных, а через несколько дней у проходивших солдат спросила: «Есть смысл оставаться?» «Нет, мы отступаем», - услышала в ответ. Тогда Мария стала прорываться домой, в Ленинград. Несколько ночей она и другие ленинградцы провели на улице в надежде уехать. В конце концов, нашли попутку. Водитель сказал, что не несет за них ответственности, но все-таки повез. Добрались до Новгорода, там уже полыхали пожары. Шофер стал отказываться ехать дальше, но его уговорили. Горящий мост машина с людьми проскочила чудом. В Ленинград прибыли глубокой ночью. Остававшиеся до рассвета часы попутчики провели в комнате Машиной семьи в Спасском переулке.

Бои за Невскую Дубровку отняли у Марии одного из братьев. Болевшая до этого мать слегла окончательно. От голодной смерти девушку спас дядя. Встретив ее на улице и еле узнав (до того она похудела), он решил пристроить ее к себе в Радиокомитет (ныне Дом радио на Итальянской). Там было четыре поста охраны – на воротах, на входе, у студии и у аппаратной. Охраняя вход, Маша часто видела Ольгу Берггольц и других знаменитых дикторов военных лет. «Если они шли, интенсивно жестикулируя, на душе становилось радостно – это значило, что вести с фронтов хорошие, если же головы были опущены, ничего утешительного в сводках нет», - вспоминает Мария Михайловна блокадные «приметы». Довелось ей стать и одним из первых слушателей 7-й симфонии Шостаковича. К концерту в филармонии готовился дирижер Карл Элиасберг. Он часто выходил из студии и хватался за голову: «Ой, что они мне играют!». Помнит Мария и самих музыкантов – изможденных людей, подкреплявшихся в перерывах крошечными хлебными корочками.

В Радиокомитете девушка прослужила полтора года. Потом ее вызвали на Литейный и перевели в ОРУД – все мужчины оттуда ушли на фронт, но оставлять дороги без присмотра было нельзя: вот и набрали девчонок, обучили чуть ли не за день, одели в форму, выдали оружие и жезлы. Новоиспеченные инспекторы жили не дома, а в казарме на Карповке. На постах стояли в две смены. Те, кто стоял до ночи, порой были вынуждены возвращаться «домой» сами – машины за ними приходили не всегда. Эти километры давались изможденным регулировщицам с трудом. А отдыха не было и ночью – девушек часто поднимали по тревоге, вооружали винтовками и отправляли прочесывать дома и подвалы – проверять сообщения о вражеском десанте.

Мария Михайловна и сейчас хорошо помнит все свои посты. На «правительственных» трассах – Смольный - Кировский проспект, Смольный – улица Воинова (ныне Шпалерная), круглосуточный – на перекрестке улицы Чайковского и Литейного, «тяжелый» пост возле Московского вокзала, с которого на ночь нужно было относить в ближайший отдел милиции батарейный светофор (когда они еще работали).

Дисциплина у регулировщиц была строжайшая: разговаривать они могли только с начальством, покидать посты не разрешалось ни в самые лютые морозы, ни даже во время бомбежек – многие замерзали, получали ранения и погибали с жезлом в руках.

- Я видела все: и пожары, и обстрелы, и гибель людей. Легко ли это – смотреть, как идет человек и падает, и больше не встает, а ты и помочь ему не можешь – нельзя отойти. Так и стоишь восемь часов и смотришь на умершего…

Радостная весть о победе многих регулировщиц застала на посту. Мария Михайловна несла вахту под канонады салюта – вокруг ликовали ленинградцы, а она стояла и плакала, радуясь и печалясь одновременно – война отняла у нее брата, трех сестер и маму. Что помогло ей самой выжить в эти трудные годы? Желание жить. Жить, несмотря ни на что.

Опыт, полученный во время войны, определил дальнейшую судьбу Марии Бузиной. Первые послевоенные годы она также работала регулировщицей. А потом стала охранять институт телевидения. Службе она отдала 25 лет. В памятные дни она – желанный гость и в Госавтоинспекции, и в родном вузе.

Светлана Тихомирова,

P.S. За помощь в подготовке материала "Фонтанка" благодарит пресс-службы ГУВД и УГИБДД Петербурга и Ленинградской области.