«Дети уже не помещались». Почему вечно строящиеся Шушары так и не стали «одним из престижных мест города»

Когда-то давным-давно, когда деревья были большие, а окрестности Пушкина и Павловска называли загрязненными и не самыми лучшими для жизни, первый губернатор Петербурга Владимир Яковлев сказал: «Шушары должны стать частью Петербурга и одним из престижных мест города».

С тех пор прошло более 20 лет, но как-то не задалось. «Фонтанка» изучила историю поселка с помощью его жителей и газетных заголовков и попыталась разобраться, что и когда пошло не так.

Изначально Шушары были финской деревней. Название пошло от Suosaari, в переводе — «остров среди болот». Располагалась она на современной территории совхоза «Ленсоветовский», который на сегодняшний день тоже застроен жильем.

Впервые деревня появилась на карте петербургской губернии в 1770 году. Основное население деревни составляли финны. Так было как минимум до середины 20-х годов XX века. В 30-е началась депортация финнов-ингерманландцев, а после войны поселение перестало существовать в прежнем виде. На месте деревни был создан совхоз, а Шушарами стали называть соседнюю территорию, которая позже получила статус поселка городского типа.

Семья Линды Ивановны до войны жила в деревне Ряхмози в Гатчинском районе Ленобласти. Деревню захватили немцы, а жителей отправили в концлагерь «Клоога» на территории Эстонии. Позднее Линду Ивановну с мамой и двумя сестрами перевезли в другой лагерь, в Финляндию. Оттуда после войны они вернулись под Петербург. Дальше семья жила уже в поселке Сусанино. Оттуда до города ходили «подкидыши» — укороченные поезда дальнего следования из тепловоза и пары вагонов.

«В 1957 году я стала уже ездить, до 1959 года ездила каждый день — ну, кроме воскресенья. Тогда мы работали шесть дней в неделю. Ездили все время мимо Шушар. Деревенька была сама небольшая, несколько домов стояли в ряд вдоль Московского шоссе. И вот тогда я и обратила внимание, что это финские домики. Мы во время войны были вывезены в Финляндию и жили в таком же домике. Я маме и говорю: „Мам, чем ты там в деревне в пекарне, где два человека только работают, лучше давай в совхоз пойдем поближе к Ленинграду. В финском домике в таком же будем жить“. Я ж тогда не понимала, девятнадцать лет было только», — рассказывает пенсионерка.

Переезд в Шушары действительно состоялся, но только в начале 90-х. Дома уже были не финские, а типовые советские. Их строили для совхоза и еще нескольких контор. Квартиры распределяли среди сотрудников. Вообще, Линда Ивановна стояла в очереди на квартиру на Долгоозёрной улице в Приморском районе. Подготовка к строительству дома была запланирована на 1993 год, но коллега предложила поменяться.

«Комендантский аэродром — это далеко, а у меня вся родня здесь живет: в Пушкине, в Сусанине, в Павловске. Надя откуда-то это узнала и говорит: „Слушай, я из деревни опять в деревню [не хочу], а у тебя вся родня-то в Павловске, в Пушкине. Ты получишь потом что-нибудь. Тем более ты в Жилищном комитете, потом поменяешь“», — вспоминает Линда Ивановна.

Панельный дом 611-й серии в Шушарах был готов еще в 1990 году, но въехать никто не мог, потому что несколько лет там была «драка за квартиры». Организации спорили, кому, сколько и какая жилплощадь отойдет. Хорошими этажами считались второй, третий и четвертый, первые и последние заселялись в последнюю очередь. Институту, в котором работали дамы, передали 10 квартир, основная часть которых была на пятом этаже.

«Она уговорила меня. Я ей сказала: „Я деревни не боюсь“. И вот мы въехали, а „перестройка“ началась, и она вообще ничего не получила», — говорит Линда Ивановна. Если вы запереживали за Надю, она потом все-таки купила кооперативную квартиру, а на совхозных домах в поселке относительно беспроблемное строительство закончилось. Примерно по ним и проходит условная граница между «старыми» и «новыми» Шушарами.

В 1997 году Шушары приросли территориями. В их состав включили земли одноименного совхоза, а также совхозов «Детскосельский» и «Ленсоветовский». В 2002 году губернатор Яковлев дал старт застройке поселка, который, правда, тогда еще относился территориально к Ленинградской области. Градоначальник объявил, что в Шушарах появится 90 тыс. кв. м жилья с социальной, транспортной и рекреационной инфраструктурой.

В 2003 году бразды правления перешли к Валентине Матвиенко (до нее несколько месяцев город возглавлял Александр Беглов в качестве исполняющего обязанности). При ней совхозные угодья признали убыточными и неэффективными. Было решено отдавать их земли городу и застраивать жильем. Тогда это не выглядело как плохая идея. С территориями для нового строительства была напряженка, а в Шушарах уже есть железнодорожная станция и понемногу появляется транспортная инфраструктура (открылось движение по второму пусковому комплексу путепровода через ж/д пути на автодороге «Россия», строилась КАД, продолжение Витебского проспекта).

Как оценивали масштабные планы по застройке местные жители, кажется, никто не спрашивал. Заставшие те времена лишь вспоминают, как раньше после уборки основной части урожая людям разрешали бесплатно набирать остатки: морковку, картошку, капусту. Желающие приезжали даже из города. В немногочисленных шушарских магазинах продавали свежие совхозные продукты, но потом их не стало.

В следующие несколько лет поселок ждали масштабные преобразования, правда, по большей части они были связаны с его промышленной частью.

В 2005 году в шушарской промзоне решил приземлиться крупнейший японский автопроизводитель Toyota. Это была победа для города и команды Матвиенко: потекли инвестиции, появились новые рабочие места, росла деловая активность, что в перспективе должно было вылиться в рост промпроизводства.

В Шушары потянулись еще желающие: американцы из General Motors, планировавшие собирать Chevrolet Aveo и Lacetti, японцы из Suzuki, которые в итоге все-таки отказались от строительства завода. А с севера в Петербург заходили Nissan и Hyundai. В городе сформировался автокластер, который начали именовать «петербургским Детройтом».

На фоне этого Шушары стали заселяться и застраиваться. Стоимость квартиры в то время измеряли в долларах США, и, как писала «Фонтанка», малометражные студии в этом микрорайоне выросли в цене до 70 тысяч тыс. долл. (около 1,9 млн рублей на август 2006 года). И это в строящемся доме со сроком сдачи через два года и даже без метро.

Метро — отдельная болевая точка. Перспективы его появления в Шушарах наверняка закладывались коммерсантами в стоимость жилья и влияли на окончательные решения покупателей. Следите за обещаниями: в 2006 году говорили, что метро дойдет в поселок к 2010 году, а пока вот вам автобус до «Звездной». В 2007-м сроки завершения строительства станций Фрунзенского радиуса, к которым относилась проектируемая станция «Шушары», сместились на 2012 год, но и это оказалось так же далеко от реальности, как планы чиновников разгрузить центр Петербурга от автомобилей к 2025 году.

Станцию метро в Шушарах вместе с «Проспектом Славы» и «Дунайской» открыли только в октябре 2019 года, но находится она в промзоне, со стороны жилых кварталов к ней не подобраться. Технически это сделать можно, убеждалась «Фонтанка», но в здравом уме никто этого делать ежедневно не будет. Доходит до абсурда.

«Мне предлагали работу в распределительном центре. Я сказала: „Классно, но пешком мне никак не дойти. Я не буду ходить вот по такой погоде через промзону“. У них есть развозка… от станции „Купчино“!» — рассказывает Ника, внучка Линды Ивановны. То есть ей нужно было бы утром сесть на автобус до «Купчино», там пересесть на автобус работодателя и приехать в нем обратно в Шушары в распределительный центр, а вечером сделать такой же круг, чтобы вернуться обратно.

Оглядываясь в прошлое из 2024 года, поражаешься, насколько происходящее сейчас вторично. Как будто кто-то выпустил ремейк компьютерной игры с улучшениями: графика почетче, квесты посложнее, боссы посильнее, а персонажи те же.

Так, например, в 2007 году Валентина Матвиенко успешно пересадила чиновников на автомобили отечественного производства. Один лишь нюанс — это были «Тойоты Камри», сделанные в Петербурге. Потом в мире грянул экономический кризис. Мучивший рынок до тех пор кадровый голод сменился безработицей, инвестпроекты массово замораживались, а уже построенные иностранцами суперзаводы с трудом вылезали из простоев. Но их спасали всё те же антикризисные менеджеры — например, Герман Греф в случае с GM.

Примерно тогда же, в кризисный год, компания «Дальпитерстрой» стала единственным девелопером, который смог предложить городу квартиры для очередников по экстремально низким ценам — 47 тыс. рублей за квадратный метр, несмотря на скепсис других участников рынка. «Сейчас в розницу на первичном рынке мы продаем квартиры по 53–55 тыс. за квадратный метр. А поскольку город выкупает квартиры оптом, то цена 47 тыс. за метр вполне адекватна», — говорила тогда руководитель компании.

Столь низкая цена была обусловлена в том числе расположением квартир — они были в Шушарах. На долгие годы «Дальпитерстрой» стал «якорным» застройщиком поселка. В новые дома заселялись военнослужащие, инвалиды, пенсионеры, бывшие жители коммуналок, воспитанники детдомов.

«Когда застройщик начал для военных строить пятиэтажки, было еще окей, — говорит Ника, — но потом, когда дело дошло до высоток, а их стали строить сразу массированно, у нас перестали справляться коммунальные системы. То есть у нас воды не было очень долго, потому что у нашего дома коммуникации были общие с новыми домами. Во-первых, напор маленький, во-вторых, идет ржавая вода. Сейчас уже нормально, но всё равно периодически случается».

Как оказалось, чиновники, выкупив у строителей квартиры, посчитали свою задачу выполненной. Разумеется, столь низкая стоимость жилья не позволяла застройщику выделять деньги и на то, за что город платить не пожелал, — инфраструктуру.

После кризиса всё, казалось бы, наладилось, но в Шушарах начинали болеть накопившиеся к тому моменту проблемы, характерные для всех городов-спутников. Эксперты в один голос ругали качество жилья в них, отсутствие социальной инфраструктуры и парковок, а чиновники планировали всё новые и новые многоэтажки.

«Конечно, на тот момент, будучи молодыми людьми, взявшими ипотеку и работавшими на эту ипотеку, приезжавшими в Шушары только ночевать, мы не смотрели никакие генеральные планы, проекты планировок территорий и остальное. Было чисто такое мироощущение, что вот тут вот строится и вот тут — сейчас заживем!» — рассказывает Ольга Краснова. Она переехала в Шушары в 2010 году, а в 2014-м стала муниципальным депутатом одноименного округа и отработала на этом посту 10 лет. Отправной точкой для вхождения в политическую жизнь для нее стал 2013 год, когда в городе проводились публичные слушания по увеличению этажности домов.

«В правилах землепользования и застройки на шушарских землях высотность была обозначена как 40 метров, а в скобочках — 75. То есть было возможно отклонение от параметров, — объясняет Ольга. — Проводились публичные слушания. Администрация давала ответ, что никто не возражает [против увеличения высотности]. И таким образом у нас среднеэтажная застройка, с которой застройщик начинал (это были десятиэтажки), перешла в 25-этажные дома. При этом проект планировки, соцобъекты не были рассчитаны на такое количество и на такую плотность».

Жители пришли на слушания, собирали подписи против и заявили о своем недовольстве. Хотя власти в итоге все равно разрешили возводить 25-этажки, это был первый случай, когда население поселка выразило свою гражданскую позицию по вопросу застройки Шушар. Затем она стала все чаще обретать форму реальных действий и выплескиваться на улицы. Жители митинговали против большого числа автопредприятий, организовывали добровольные отряды патрулирования в условиях нехватки участковых, грозились перекрыть дорогу и просили у президента Владимира Путина спасения от гетто.

Помимо прочего они стали остро ощущать нехватку детских садов и школ. По какой-то причине городские власти не включили в свои планы по их строительству объекты в Шушарах в нужном количестве. «Ситуация накалялась, наверное, года до 2014-го, потому что у нас в поселке была только одна школа, 459-я, которая к тому времени уже стала работать в две смены. Дети уже просто не помещались», — вспоминает Ольга.

Региональным властям пришлось прислушаться. Вице-губернатор Марат Оганесян приостановил выдачу градпланов для старта новых проектов до решения ситуации с нехваткой социальной инфраструктуры. После объявления моратория «Дальпитерстрой» строит первое здание школы № 93 на Школьной улице, но после его сдачи в 2015 году снова наступает затишье еще на 3–4 года, добавляет Ольга.

«Всё время был нажим от жителей по поводу строительства социальных объектов, — говорит она. — У нас была очередь больше тысячи детей, которые не получали детского сада. РОНО играло в тетрис: нам давали детские сады в Новой Ижоре, Новой Ижоре давали в Лесном, Лесному — в Ленсоветовском. Родители просто отказывались, потому что по два часа возить ребенка в детский сад по нашим дорогам — это нереальная история. Но [это позволяло сказать]: „в пределах района детский сад был предложен, вы сами отказались. Теперь стойте, ждите“».

Рассуждая о том, почему так получилось, Ольга высказывает мнение, что корни проблем уходят в 2008 год, когда чиновники согласовывали ППТ. «Это ППТ было не очень конкретное. То есть там не было каких-то условий по соцобъектам — что будет и когда. Даже та же этажность там указана как „более девяти этажей“ и „менее девяти этажей“. Документ не содержал никакой конкретики», — говорит Ольга.

После отставки Оганесяна руководить строительным блоком и в том числе решать проблемы Шушар стал вице-губернатор Игорь Албин. Он гулял с жителями по поселку и договаривался с застройщиками о ремонте дорог. Тогда же оказалось, что часть дорог девелопер строил сам, и получилось — сюрприз — вообще не по нормам, а город принять на баланс такие «неправильные» дороги не мог. Пришлось изощряться: сначала пришлось доказывать, что эти объекты все же являются дорогами, а затем город брал их на баланс. Это позволило хотя бы обслуживать дороги и чистить от снега зимой.

Схожим образом уже муниципалам пришлось решать проблему детских площадок. В новых домах они тоже сначала были частными, но со временем, когда оборудование изнашивалось, вставал вопрос о его замене. Потратить деньги жильцов на ремонт чужой собственности управляющие компании не могли. Муниципалы тоже разводили руками: тратить бюджетные деньги на частную собственность — ещё более странно и незаконно.

В итоге сделали так: застройщик отказывался от участка, на котором стояла площадка, земля и установленное на ней оборудование признавались бесхозными, такое имущество передавалось районной администрации, муниципалы подавали заявку на благоустройство участка, сносили площадку (ведь было уже трудно оценить, по нормам ли ее обустраивали) и строили ее заново.

Шушарцы продолжали митинговать, требуя детские сады и школы. Это провоцировало конфликт со строителями, у которых город никак не мог выкупить готовые объекты. Мрачный фон создавала нерешенная проблема обманутых дольщиков. Когда конфликт дошел до кульминации, примерно в этот момент в городе опять сменилась власть.

«В 2019 году жители два месяца ежедневно стояли под дверью Смольного. С одиночными пикетами, с плакатами на тему того, куда же идти шушарским детям учиться, лечиться и так далее. После этого 19 декабря было выездное совещание [под руководством строительного вице-губернатора Николая] Линченко и были даны поручения. И вот, согласно этим поручениям, началось строительство детского сада практически сразу же», — пересказывает Ольга.

Наученные горьким опытом чиновники запретили строить новые дома без садиков, школ, поликлиник и прочего. Город стал принимать объекты на баланс по готовности, проверяя объекты на соответствие нормам. Не обходилось без казусов. Например, после открытия губернатором Александром Бегловым в 2021 году садика № 49 оказалось, что в нем не хватило мебели на всех воспитанников, потому что их взяли больше, чем могли вместить. Порой дополнительные места вносили в проекты в процессе работы. В Шушарах выросли исполинские школы на 1 925 и 2 013 мест.

Сейчас проблемы с социальной инфраструктурой стоят не так остро, но на передний план вышли транспортные. В поселок один въезд, он же и выезд. Из-за этого в часы пик на Московском шоссе регулярно собираются пробки. Как показала практика, в сочетании со снегопадом и одним забуксовавшим грузовиком, они имеют свойство растягиваться более чем на сутки.

В 2016 году микрорайону сделали «подарок» в виде достроенного «Экспофорума», куда переехал главный экономический форум страны. В дни его проведения нагрузка возрастает на весь город, ну а Шушары попросту попадают в блокаду. Из-за форума Россия — Африка в 2023 году их, не стесняясь, закрыли на въезд и выезд. В трудную минуту выручает электричка, но и этот транспорт, бывает, останавливают в пути.

Транспортную доступность должна улучшить обещанная трамвайная линия Купчино — Шушары — Славянка. Завершить строительство планировали в 2024 году, но сроки сместились на 2027 год.

Со всеми этими знаниями выхожу на станции метро «Купчино» в солнечный будний день. На остановке довольно людно. Добраться до Шушар также можно со «Звездной», но из Купчино немного ближе. Раньше здесь стояла тьма всевозможных маршруток, но сейчас показаться осмелилась только одна. Вместо номера на ней большими буквами написано: «ШУШАРЫ». Садиться внутрь люди не спешат. Видимо, знают, что нелегальная. Все легальные пропали после транспортной реформы, и некоторые жители вспоминают о них с ностальгией. «Эти демоны гоняли по обочинам, ездили каждые 5 минут и тормозили на каждом углу, а до автобуса от моего дома теперь идти 10 минут», — печалится Карина из Славянки.

Так можно было бы описать весь демографический состав поселка в моменте, но пазлу не хватало одного важного элемента. Когда автобус, минуя все заторы, поворачивает с Витебского проспекта на Пушкинскую улицу, заходят две женщины с покрытыми головами по мусульманскому обычаю. Одна молодая, вторая — пожилая. На руках у последней — ребенок, одетый в не по погоде теплый комбинезон.

Через минут 20 после старта в Купчино автобусный маршрут упирается в Старорусский проспект и там отправляется на стоянку, чтобы потом пойти на новый круг. Рядом с домом № 6 идет строительство Вилеровского переулка от Новгородского проспекта до Старорусского. Так что огораживающий все это дело забор тут как минимум до ноября 2025 года, но начало строительства этой и других дорог — это победа активных жителей.

Рядом двор, ставший известным благодаря разгромному обзору иноагента Варламова*. Он узнаваем по нелепым заборчикам, которыми огорожены тротуары. От времени они поржавели, но, похоже, кроме урбаниста ничей больше взор это не оскорбляет.

Положа руку на сердце, cо времени того материала — а прошло больше четырех лет — эта часть Шушар не больно-то изменилась. Просто граница стройки с соответствующим ей беспорядком отодвинулась на еще один ряд стройных разноцветных высоток. Чтобы пройти к ней, снова выхожу на Старорусский проспект, делаю круг через дворы, иду мимо детских площадок, бесконечных объявлений «Аренда» и «Приглашаем на работу» на первых этажах новых домов. Навстречу идет очень много женщин с детьми. Для поселка с таким количеством малышей мало школ и садиков — это преступление.

К слову, среди муниципальных образований города Шушары — третье по количеству жителей. По данным Росстата, там проживает 138,8 тыс. человек. Больше только в МО № 65 в Приморском районе (191,6 тыс. жителей) и в Колпино (145,9 тыс. чел.).

На моих глазах несколько человек разного возраста перебежали дорогу не по переходу, а там, где им удобно, без оглядки на остановившийся неподалеку автомобиль полиции. Местный отдел находится в старой части поселка на Первомайской, 9, около пруда, который сейчас «облагораживают». Как и везде в городе, сотрудников не хватает, а охранять покой жителей нужно на территории всего муниципалитета, включая промзону. «Бедные опера, — сочувствует Ника. — Я когда-то заходила к ним, они сидели разговаривали на тему того, что какие-то сотрудники распределительного центра каким-то образом вынесли сколько-то там айфонов и где их теперь искать».

За пересечением со Школьной улицей Старорусский проспект обрамляют лужи и грязь. Тротуар на нем до того узкий, что с трудом могут уместиться трое, а людей тут ходит много. Как оказалось, это единственная дорога в школу для сотен ребят. Дважды в день дети тянутся косяком по Окуловской улице мимо строительных бытовок и мусора. С детством в нулевые и уж тем более в 90-е это не сравнить, но отпускать ребенка в одиночку страшновато, поэтому маленьких приводят и забирают родители.

По дороге постоянно ездят легковые машины и грузовики. Они поднимают пыль, которая летит прямо на детей. Мне понадобилось полчаса побродить в округе, чтобы ощутить першение в горле. Зато тут есть пруд с утками, чтобы посмотреть хоть на что-то приятное.

Школ в Шушарах всего две — № 93 и № 459. Эта дорога ведет к их дополнительным, недавно построенным филиалам. В хронологическом порядке первым открылся детский сад № 50 на Окуловской, 19, корпус 2. По периметру он обнесен чем-то вроде пластиковых экранов, вероятно, от пыли. Такой же прозрачный забор сделали для здания на Окуловской, 21, корпус 3. Оно совмещает функции начальной школы и детского сада. Последней была достроена и введена в сентябре 2024 года школа на Старорусском, 3, корпус 3.

Напротив школы висит причудливая вывеска. Особенно впечатлила толерантность неизвестного автора, добавившего представителей разных культур. Не удивлюсь, если это чей-то блестящий школьный проект. За ней — раскинулся пустырь. Когда-то застройщик обещал построить на нем парк, но до сих пор не приступил к этому.

Почему-то ни это бескрайнее пространство для игр на свежем воздухе, ни складируемые рядом автомобильные покрышки детей не интересуют. Потерянное поколение.

У ворот начальной школы толпятся несколько женщин. Примерно у половины из них южный фенотип. Спрашиваю у одной, показывая на новую школу:

— Не подскажете, с той стороны (со Старорусского. — Прим. ред.) можно пройти?

— Не знаю по-русски, извините, — отвечает она. Но тут же вспоминает про своего мальчика. Судя по возрасту, внука. Тот задумался на секунду и ответил на русском без акцента: «Нет, нельзя, там не пройдете».

Как и в любом спальном районе, в Шушарах много мигрантов. Неспроста здесь так много шаверм, а также заведений с узбекской кухней, где все халяль. В будние дни, конечно, в основном на улице встречаются женщины. Чаще вместе с ними не один ребенок, а как минимум двое.

«Мигранты есть везде, но я понимаю, что если бы они жили тихо-спокойно, они никого бы не напрягали, а здесь постоянно какие-то драки, какая-то поножовщина и что-то еще», — пожаловалась «Фонтанке» одна из жительниц поселка.

«Это скользкая тема, но мы понимаем, что у нас спальный район, поэтому очень много людей приезжих, арендующих жилье, разных, с разных мест, уголков, стран, поэтому в этой связи у нас тоже бывают вопросы, — говорит экс-депутат МО „Шушары“ Ольга Краснова. — Но есть еще такой момент: город приобретал здесь социальное жилье и переселял сюда различные социальные группы, не все они очень благополучные, и это тоже накладывает свой отпечаток на контингент. Я не могу сказать, что на данный момент прямо экстракриминогенная обстановка. <…> Бывали периоды и похуже, но, конечно, всё бывает. В муниципальном образовании, наверное, самый криминогенный район — это посёлок „Ленсоветовский“. Там каждый день что-то „интересное“ происходит».

Впрочем, как уже писала «Фонтанка», такие же жалобы можно услышать и в Мурино, и в любом другом густонаселенном микрорайоне. Типично для города-спутника и то, что здесь нет своей больницы. Жителей везут в Пушкин, Колпино, в Московский или Фрунзенский районы.

Чтобы вернуться в Шушары, придется тем же путем плестись обратно по Окуловской. Сквозь пыль, ветер и шум строительной техники доносится раздражение впереди идущего парня с силуэтом Майкла Джордана на рюкзаке. Он говорит по телефону: «У меня через 50 минут тренировка, а мне 40 минут только идти до дома».

Судя по отзывам на новую школу, путь до нее — это основное, что возмущает родителей. «Дороги нет. Одно направление. Бедные дети. А так школа очень красивая», — пишут жители на «Яндекс.Картах». Также они упоминают, что детям приходится ходить по неосвещенным улицам (видимо, речь о внутридворовых проездах, поскольку вдоль социальных объектов есть фонари), а утром, чтобы проехать сюда на машине, нужно преодолеть дорожный коллапс.

Дефицита в продуктовых магазинах, аптеках, пекарнях здесь нет. В некоторых домах сразу по несколько магазинов, как в любом уважающем себя спальнике. Без фастфуда жителей Шушар тоже не оставили — на выбор: блинная, пиццерия, сетевые бургерные. Все заказывается на дом, по улицам снуют курьеры на электровелосипедах. Кстати, электросамокаты, судя по их малочисленности, тут не особо жалуют. Ездить в Петербург необязательно. Разве что ради кино, вот кинотеатра тут нет.

Одна из местных достопримечательностей — граффити на домах. На двух самых известных изображен жираф и пингвины из мультфильма «Мадагаскар», а еще есть картины с условными названиями «Сказки Пушкина», «Натюрморт», «Детские рисунки» и «Дерево».

Злые урбанисты скажут: «Зачем здесь нужно это воплощение больной фантазии художников». А на самом деле у рисунков есть полезная функция — они используются в качестве ориентиров. То есть на вопрос: «Как пройти в МФЦ?» — можно услышать: «Идите к дому с жирафом».

Особенно в старой части поселка дома расставлены как будто хаотично, и нумерация у них соответствующая, но визуально их вид успокаивает: после вырвиглазных новостроек приятно посмотреть на старые добрые панельки, погружающие в знакомую и, кажется, что менее пугающую атмосферу петербургских окраин.

С информационного стенда на Окуловской улице на жителей смотрят депутаты нового муниципального совета. Среди тех, кто избрался в него впервые, оказались помощник депутата Госдумы Виталия Милонова, глава компании «Кладмармелад» Михаил Ветров и бывший журналист, экс-сотрудник «Дальпитерстроя» Марат Арнис, который сейчас трудится педагогом дополнительного образования в школе № 93.

Подводя итоги работы прошлого созыва, Ольга Краснова отмечает то, что удалось сдвинуть с мертвой точки вопрос строительства школ и садов, а также добиться включения в АИП дорог и проездов. Среди нерешенных пока проблем поселка она упоминает дефицит освещения, зеленых зон и отсутствие ливневок, из-за чего Шушары регулярно «плывут» во время дождя. «Но все равно мы остаемся. У нас есть группа активных жителей. Мы все равно свои вопросы продолжаем развивать, задавать и поднимать», — говорит она.

Евгения Горбунова, «Фонтанка.ру»

*Признан Минюстом иностранным агентом.