«Восток–Запад» в Петропавловке: Сравнительное народоведение

Сравнить арабку в чадре и московскую тусовщицу в мини, вологодскую корову и таджикского ослика, валдайскую колокольню и узбекский минарет попробовала фотограф Татьяна Федорова. Ее выставка «Восток–Запад» открылась в Петропавловской крепости.

Есть такая дурная привычка: всех фотографов, кто фотографирует не три на четыре на паспорт, а для выставки, называть фотохудожниками. Однако Татьяна Федорова – не художник. Она прирожденный фоторепортер: в ее фотографиях заметны точный, цепкий, умный взгляд и минимум личных амбиций.

Для представленного в Петропавловке фотопроекта «Восток–Запад», который Федорова готовила с 2004 года, впрочем, не так уж важно, сделан ли он с точки зрения фотографа или художника. Его автор, прежде всего, путешественница: на снимках – Узбекистан и Эстония, Египет и Сибирь, Китай и Финляндия, Йемен и Санкт-Петербург. Федорова ездит по странам Востока и Запада, и задача ее проста – «посмотреть, как люди живут». Она смотрит, фотографирует, сравнивает. На ее фотографиях нет ни красивых пейзажей, ни открыточных достопримечательностей – только повседневная жизнь простых людей очень крупным планом. Ее Египет – это не пирамиды и не верблюды, а присевшая у стены женщина в чадре и играющие в пыльной песочнице дети. Ее Сибирь – не вековая тайга, а сельская свадьба или сцена крещения детей в заштатном городке на Оби. Ее Петербург – не Эрмитаж и не Медный всадник, а бабульки с внуками во дворах или разгоряченная музыкой молодежь в недорогом клубе.

«Восток–Запад» – название донельзя банальное, но именно в случае Федоровой оно оправдано. Федорова действительно собирает свои фотографии в пары: слева восток, справа запад. Объединяет их по сюжетам. Сюжеты – это не лирическое озарение автора, а то самое «как люди живут». Федорова с интересом исследователя рассматривает, например, как выглядит современная женщина в Москве и как в Каире. Как выглядят семейные пары в России и в Йемене. Как играют дети. На что похожа дружеская вечеринка. Как выглядит поденный рабочий, а как – священник. На что похож поселковый базар. Как празднуют свадьбу, как – рождение ребенка.

Пары объединены где по смыслу, а где – с большим остроумием – по композиции, и эта композиция уже сама рождает смысл. Например, вот узбекская девушка – цветастое длинное платье, волосы заплетены по принципу «у москвички две косички, у узбечки тридцать пять» – самозабвенно танцует в цветущем саду, а рядом – почти так же изогнулась у шеста полуголая стриптизерша в петербургском мужском клубе. Вот в Италии смуглый мачо готов умчаться на ревущем скутере за подружкой, а вот в Китае закутанная по самые миндалевидные глаза женщина выводит из двора свой мопед, очень похожий на тот скутер. Вот в Эстонии жокей триумфально скачет на лошади через барьеры ипподрома – а вот рядом казашка сажает ребенка на лошадь почти в ту же позу, только перед ними расстилается не ипподром, а степь, в которой жили поколения предков казашки и ребенка и в которой будут жить поколения их потомков. Вот в петербургской спортивной школе юная гимнастка делает вертикальный шпагат на бревне – а вот на фото рядом мальчик в узбекском селе делает «колесо» на руках, хохочет и понятия не имеет, что его «колесо» похоже на то, что на спортивном языке называется вертикальным шпагатом.

В проекте Татьяны Федоровой всё держится на различии и сходстве. На том, какая она разная – жизнь цивилизованных европейцев и жизнь близких к земле азиатов – и в то же время на том, сколько у нас общего. Гламурные девушки, которые пьют шампанское на палубе круизного катерка в белую ночь, соседствуют с компанией узбекских подружек, которые секретничают у входа в мечеть. У одних шмотки от Дольче и Габбана, у других домотканые пестрые платья; у одних бойфренды из топ-менеджеров, других родители выдадут замуж за парня из соседнего аула, с которым они до свадьбы и не познакомятся. Два мира – две судьбы. Но девичье кокетство одно на всех. Православный священник в золотом облачении совершает таинство крещения – окунает маленькую девочку в воды реки Оби. Девочка при этом хохочет так заразительно, что и священник невольно смеется. На соседней фотографии тоже священник, но мусульманский, он тоже совершает таинство – но таинство обрезания. Тоже вроде два мира, но смысл один – ребенок приобщается к религии родителей. Питерская невеста обнимает жениха на фоне Эрмитажа, узбекская невеста едва осмеливается поднять паранджу перед матерью суженого – а обряд всё равно один и тот же: две жизни сливаются в одну.

Самые выразительные фотографии в проекте «Восток–Запад» – это фотографии детей. Как-то так получается, что дети – они вне национальностей, вне географии. Чернявая египетская девчонка и ее белокурая французская ровесница, маленькие китайцы и обитатели питерских песочниц – всех их можно комбинировать в какие угодно пары, и все эти пары будут хороши. А можно не комбинировать. То ли сами дети – такой уникальный материал, то ли именно камера Федоровой не делает между ними различия, но малыши у нее получаются самыми настоящими послами мира: в отличие от взрослых, они выше любой культурной среды и совершенно не ограничены географией. Нет, заметно, что вот эти смуглые малявки сфотографированы где-то в Магрибе, а вот эти беляночки – на севере Европы, но существенных различий между ними нет. Дети – они всеобщие. И когда понимаешь это, задаешься вопросом: а так ли уж важны различия между взрослыми?

Напоследок надо сказать о выставке – не как о проекте, а как о картинках на стенах выставочного зала «Иоанновский равелин». К сожалению, ничего хорошего тут сказать нельзя. Особенно если сначала посмотреть каталог – он как раз и стал полноценным альбомом-презентацией проекта, где всё по логике, все пары фотографий подобраны идеально, есть свой сюжет и своя история. В Иоанновском равелине ничего подобного. Несколько десятков фотографий запиханы в тесный зал. Часть из них вообще распечатана на баннерной ткани, и внизу каждого плаката красуется здоровенный логотип спонсора. Понятно, что без спонсора выставки не было бы вообще, но зачем же так грубо? Выставку озаряет штатное освещение: густо-оранжевые фонари. В этом рыжем свете вообще ничего не видно, глаза болят. О том, что неплохо бы лампочки заменить, руководству музея говорили неоднократно и посетители, и эксперты – но руководству как-то безразлично. В результате видевшие этот по-настоящему хороший проект в каталоге смотрят на выставку с сожалением, а остальные – с разочарованием.

Анна Матвеева,
«Фонтанка.ру»

Фото любезно предоставлены Антоном Успенским.

О других любопытных петербургских экспозициях читайте в рубрике «Выставки»