ПоделитьсяУверенность в том, что фильм «Юрьев день» либо примут нехорошо, либо не примут вовсе, режиссер Кирилл Серебренников выразил задолго до премьеры, сообщив, что стремился не развлекать зрителя, а увлекать поисками чего-то очень важного, духовного. В этой позе, пока не увидишь фильм, есть такая, знаете, обреченность творца – на вечное несовпадение с аудиторией, стоит только заговорить о вещах принципиальных. При ближайшем же рассмотрении – и фильма в частности, и ситуации вообще – история приобретает иной ракурс.
Согласно сценарию Юрия Арабова, знаменитая певица (Ксения Раппопорт), столичная жительница, перед тем, как отбыть на ПМЖ за границу, приезжает со взрослым сыном в родной город Юрьев-Польский – спеть с местной колокольни арию, продекламировать своему угрюмому мальчику Блока, побыть наедине с вечностью, которой в этой местности с остановившимся временем в избытке. Вечность, надо полагать, поглотила юношу, который исчезает, не попрощавшись с мамой. Потеряв сына, а значит, и смысл жизни, она мечется по равнодушно-величественному, в золотые купола завернувшемуся Юрьеву, населенному фриками, которых традиционно видят в коренном населении России модные столичные режиссеры. Перерождение стремительно – она теряет голос, красит волосы в рыжий цвет (тут все бабы такие), заводит дружбу с местной смотрительницей, которую поколачивает муж, и даже пьет с ней водку; ближе к финалу оказывается в постели местного милиционера, который ищет ее сына и – уже окончательно упростившись, вернувшись к истокам, географическим и человеческим, без отвращения драит полы в колонии строгого режима. Все это, понятно, не без колокольного звона и общего плана куполов, на которые устремлен взгляд обновленной героини...
Жальче всех в этой ситуации прекрасную актрису Ксению Раппопорт - хоть и дали на Кинотавре приз за лучшую женскую роль, но выглядит она нестерпимо фальшиво в первой половине фильма и только ближе к концу как-то приходит в себя. Но тут такое дело – попади в это кино хоть Мерил Стрип, пришлось бы несладко.
Удивительное дело: ругать столичных жителей за умиление, смешанное с ужасом, которое они испытывают по отношению к так называемой глубинке – это ведь тоже как бы моветон. Но Серебренников сам не местный – из Ростова, и откуда в нем этот мистический ужас, который он не очень искусно прячет под своими прокламациями о подлинном в жизни и в искусстве, смешанный с мистической же убежденностью в том, что где-то там, далеко (ну хорошо – глубоко) скрыты пути к возрождению? Можно подумать и так, что московские дела совсем замутили сознание режиссера Серебренникова, и он сам почувствовал, что пора очищаться, возвращаться и все такое. Но, как человек публичной профессии, не мог не увлечь за собой как можно больше народу. Мы еще не знаем, как пройдет прокат «Юрьева дня», но, очень может быть, что народ-таки плюнет на это дело, опять не поняв, с какого перепуга этот дядечка из телевизора, у которого в спектаклях к тому же матерятся, призывает их возвращаться к самим себе – тем более, что сами себе мы порядком уже поднадоели, мы-то себя знаем, слава Богу.
Повтори Серебренников «Изображая жертву» - заведи он снова издевательскую пластинку с новодрамовским оттенком, ему бы наверняка все простили. Но здесь все настолько благостно, что впечатление такое же, как когда ты вышел с мероприятия, на котором все говорили о культурной столице и высоком звании истинного петербуржца, а весь асфальт на многие километры захаркан. Искренность – вот я о чем, собственно.
Жанна Каренина,
Фонтанка. ру
