ПоделитьсяСреди немногочисленных культурных программ августовского Петербурга первые юбилейные концерты молодого музыкального коллектива не могли остаться незамеченными: играл созданный в конце лета прошлого года Российский роговой оркестр.
Когда в 1751 году состоявший в чине гофмаршала директор Императорских театров граф Семен Кириллович Нарышкин был назначен обер-егермейстером, его осенила забавная мысль - улучшить звучание грубых и немузыкальных охотничьих труб. Это и послужило началом организации той новой замечательной полевой (или охотничьей) русской музыки, подобной которой аналогов в мире никогда не существовало.
Русские егеря не знали других инструментов, кроме старинных медных рогов, имевших конусообразную прямую или слегка изогнутую форму. Сколь мало на этом инструменте надо было учиться играть, столь мало приятного и благозвучного из него можно было извлечь: низкий и грубый звук его был сродни реву дикого животного, но никак не музыке. Такие охотничьи инструменты имели одинаковую форму – а, следовательно, имели одинаковый звук. Когда на охоте десять или более егерей дули вместе в свои рога, то лес и окрестность потрясал сильный ревущий звук, распугивавший дичь.
Вот и подумал Нарышкин, а не создать ли оркестр, состоящий исключительно из охотничьих рогов? По указанию графа искусный придворный валторнист Ян Мареш (родом из Богемии) усовершенствовал эти инструменты: одни стали меньше, другие – больше, а третьи остались прежними. Как и раньше, каждый рог издавал лишь один звук – однако теперь каждый имел уже свой определенный тон. Капельмейстер Мареш согласовал их по полутоновому звучанию и создал единый по тембру роговой оркестр. Изготавливались инструменты из листовой латуни. От длины рога зависела высота звучания, поэтому чтобы составить хроматический звукоряд делали их разной длины – от десяти сантиметров до почти трёхметровых исполинов. Поскольку каждый рог был настроен только на один звук, то количество музыкантов обуславливало диапазон звучания исполняемой музыки, а вся хитрость игры в таком оркестре заключалась в том, чтобы хорошо считать паузы и вовремя сыграть свою ноту. Репертуар состоял из пьес Гайдна, Моцарта, Глюка и других композиторов. Для записи произведения рогового оркестра использовалась специальная нотация.
По звучанию оркестр напоминает нечто среднее между ансамблем валторн и органом – поэтому роговую музыку иногда называли «русским органом». Своим звучанием и устройством произведения не оставляли равнодушными как любителей музыки, так и профессиональных музыкантов. Слушателей поражало звучание, а профессионалам было непонятно, как музыканты, каждый из которых играет только одну ноту, создают целостное музыкальное творение. Успех был ошеломляющий.
Первый роговой оркестр состоял всего из шестнадцати музыкантов, но вскоре их количество уже достигало трёхсот человек. Исполнителей набирали исключительно из крепостных, одевали их в расписные зеленые камзолы и треуголки, называли их «рожечниками». Как правило, рожечников звали не по именам, а по названию той ноты, которую тот «выдувал» из своего рога. Граф Соллогуб писал: «В саду его (Семена Нарышкина, - ред.) играла знаменитая роговая музыка, оркестр звучности очаровательной… Такая живая шарманка с ее эоловыми дуновениями внушала восторг». Рассказывают, что два члена этого диковинного оркестра попали в полицию. На вопрос, кто они такие, один отвечал: «Я – нарышкинский Ми-с». «Я – нарышкинский До-диез второй», - рассказал другой.
Один из удивленных иностранцев ядовито заметил, что подобный оркестр «мог быть организован только в стране, где существует рабство», – ведь разучивание таким ансамблем даже одного шедевра требовало немало времени, терпения и сил. Однако труд этот сполна окупался особенным звучанием, не сравнимым ни с чем. «В конце лета я часто навещал Дельвигов и нередко слышал на Неве роговую музыку Нарышкина. В особенности производила волшебный эффект пьеса Шимановской “Вилия”, состоящая вся из арпеджио», – писал в одном из писем композитор Михаил Глинка. Впечатлён был и Михаил Ломоносов: «Что было грубостей в охотничьих трубах, /Нарышкин умягчил при наших берегах; /Чего и дикие животны убегали, /В том слухи нежные приятностей сыскали».
На императрицу Елизавету звучание оркестра произвело настолько сильное впечатление, что она приказала организовать при дворе целых два роговых оркестра, а вскоре подобные были сформированы при Егерском и Конногвардейском полках. Примеру царицы последовали также Строганов, Разумовский, Орлов, Потемкин. «Барская выдумка» превратилась в искусство. Летний «увеселительный» дом графа Петра Шереметева в подмосковном Кусково не раз поражал современников необычными сюрпризами, театральными и музыкальными представлениями. Пушечной пальбой с яхты на Большом пруду, пышными фейерверками в ночном небе и особенно роговой музыкой, звучавшей на праздниках в начале XIX века, славилась усадьба Свиблово. Когда в 1835 году музыкальные празднества прекратились, Александр Пушкин писал: «Роговая музыка не гремит в рощах Свиблова». Сегодня о минувших днях напоминает герб этого района Москвы, на котором изображен пастушеский рожок.
Однако с течением времени музыкальные вкусы менялись, духовые и симфонические оркестры постепенно вытеснили роговые, просуществовавшие в русской музыкальной культуре около ста лет. Про них забыли. Историки и музыковеды уже давно считали эту музыку, как художественное явление, безвозвратно утерянной.
Кому же и зачем понадобилось восстанавливать роговой оркестр? На этот вопрос отвечает художественный руководитель и главный дирижёр Российского рогового оркестра Сергей Поляничко:
– Попытки восстановления таких оркестров предпринимались довольно регулярно: в 1882 году барон Штакельберг занялся возрождением роговой музыки, приурочив это событие к церемонии коронации Александра III, позже попытка его восстановления была предпринята в 1896 году ко дню коронования императора Николая II, но все оказалось тщетно. В более поздние времена даже артисты оркестра Мариинского театра хотели возродить роговой оркестр, но тоже ничего не вышло. Это ведь очень похоже на некий трюк: один человек – одна нота, а это требует от участников не только «ансамблевости» и высшей степени сыгранности, но и просто железной дисциплины. Размеры инструментов – от семи сантиметров до трёх метров в длину. Конструкция и инструментов, и подставок – всё разработано и сделано мастером Владимиром Головешко. Мы отказались от изогнутых рогов: прямые инструменты по тембру очень близки к звучанию органа, и нам это нравится: недаром роговые оркестры называли «русским органом».
Надо сказать, что становление оркестра не было простым: энтузиаст и руководитель оркестра Сергей Поляничко долго, как он сам признался, копил деньги на «Мерседес» – но они все ушли на изготовление инструментов. Где их держать, где репетировать? Кров музыкантам предоставила церковь Петра и Павла, которая расположена во дворе РПГУ им. Герцена.
Сейчас у них есть вполне солидный репертуар; вышел первый диск ансамбля. Когда-то ни одно значимое событие в жизни Петербурга не проходило без участия Рогового оркестра: дипломатические приемы, официальные торжества, царские свадьбы, балы, охота и народные гуляния. Судя по всему, эта далеко не самая худшая российская традиция обретает «второе дыхание».
Кирилл Веселаго,
Фонтанка.ру
