Дело чести профессора Запесоцкого. Что сказал суду опальный ректор Университета профсоюзов

Предварительное заседание по иску Генпрокуратуры против Гуманитарного университета профсоюзов и Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) 9 октября длилось почти восемь часов с двумя техническими перерывами. Это был сеанс коллективного превозмогания, испытание физических и психологических способностей собравшихся, среди которых собственной персоной выступал отстраненный ректор Александр Запесоцкий.

Он рассказал, что 30 лет назад жизнь молодого отца-одиночки — то есть его — уже была устроена достаточно неплохо. Он не собирался быть ректором, но ему предложили — и вот под его руководством обучают будущую элиту страны. Сейчас ему 71 год, и, вообще-то, он сам планировал уйти с поста ректора, но не таким образом.

В этом юридическом противоборстве, судя по обсуждениям в коридоре, победитель и так известен, но это не стало для участников поводом отказаться от поединка.

Сразу было понятно, что в маленький зал № 4006 в здании Арбитражного суда Петербурга и Ленобласти все не поместятся. Помимо представителей сторон и третьих лиц на заседание пришли многочисленные слушатели: журналисты, представители первичных профсоюзных организаций, объединяющих студентов и сотрудников СПбГУП. Последние, например, хотели, чтобы их признали третьими лицами, но суд решил, что они должны остаться слушателями. Пришел и Александр Запесоцкий вместе со своим адвокатом Александром Габриеляном. Как минимум поэтому заседание обещало быть интересным.

В первый раз Запесоцкий взял слово, когда нужно было прокомментировать отвод судье Елене Новиковой, предложенный учредителем вуза, соответчиком по иску — ФНПР. Отвод он, безусловно, поддержал, в том числе из-за незаконного, по его мнению, отстранения.

«Я знаком с иском, который подала прокуратура, и считаю, что этот иск не содержит никаких объективных фактов и сведений, позволяющих вообще назначать это заседание и принимать дело. Я считаю грубейшим нарушением действующего законодательства отстранение меня от служебных обязанностей и приглашение на работу в университет исполняющим обязанности человека, не имеющего ни надлежащей квалификации, ни надлежащих моральных качеств, ни понимания того, что из себя представляет университет и на основе чего он работает», — заявил бывший ректор.

По его словам, единственная функция, которую выполняет временно назначенный ректором Евгений Лубашев, — «обеспечение незаконных действий районного прокурора Червякова», на сотрудников вуза оказывается давление, вплоть до обращения некоторых за медицинской помощью (на это также жаловался профком сотрудников СПбГУП). Само решение о назначении человека, предложенного прокуратурой, нарушает принцип равноправия сторон, а все происходящее настолько ненормально, что напомнило Запесоцкому репрессии 1930-х годов.

«Это ставит вуз в неравные условия с истцами. Коллектив вуза получил большие проблемы в связи с назначением этого человека. Я считаю эту ситуацию недопустимой, происходит нечто ненормальное, уже десятилетиями, возможно с 1937 года, не имевшее место в юриспруденции. В отечественной юриспруденции такого не было. Я убежден, что и быть не должно», — заключил он.

Отстоять честь Лубашева и, вероятно, тех, кто его рекомендовал, попытался представитель петербургского комитета по науке и высшей школе. Он сообщил суду, что Лубашев — доктор экономических наук, прошел путь от заведующего кафедрой до проректора СПбГЭУ, временно исполнял в том числе обязанности ректора Государственного экономического университета. Поэтому, мол, в претензиях к нему нет ничего, кроме эмоций.

Повторная пикировка между Запесоцким и представителем комитета произошла, когда судья удалилась рассматривать еще один отвод, отклонив перед этим первый. Адвокат КПНиВШ неосторожно заговорил о худшем сценарии: он заверил, что студентов на улицу никто не выгонит, но в крайнем случае законодательство обязывает власть принять меры к переводу студентов и их размещению в других вузах, обеспечив продолжение обучения по избранной специальности. Для Запесоцкого это стало триггером. Слово за слово — и чиновник произнес: «Комитет завален жалобами на вуз и уважаемого ректора».

«Они завалены заявлениями отчисленных двоечников, они завалены заявлениями отчисленных наркоманов, вот эта публика. А также псевдореволюционеров в духе Навального*, которые выходили на митинги», — парировал Запесоцкий и пообещал подать на оппонента в суд. Именно на него лично, а не на комитет, с которым долгие годы ректор плодотворно сотрудничал.

Озвучивая позицию прокуратуры, представитель ведомства в основном пересказывал исковое заявление, детали которого «Фонтанка» описывала здесь. Если коротко: государство в 1960-х выделило профсоюзной школе комплекс построек в Ольгино, к 1990 году материальная база будущего ГУПа увеличилась за счет строительства новых зданий, в том числе учебных корпусов с общежитием на Фучика, 15. С точки зрения ведомства, все это имущество не передавалось в собственность профсоюзам и незаконно выбыло из федеральной собственности. Правда, адвокату Всеобщей конфедерации профсоюзов Андрею Остроумову так и не удалось услышать ответ на вопрос, в какой момент это произошло. А на вопрос адвоката ФНПР Константина Шипило, почему прокуратура претендует даже на те здания, которые были построены за счет профсоюзов сильно после передачи объектов в Ольгино, представитель ведомства ответил, что они были возведены «для осуществления государственных задач».

Стоит отдать должное адвокату Запесоцкого Александру Габриеляну, который, будучи в своем праве, невозмутимо и методично задавал прокурорам одни и те же вопросы по каждому объекту, по каждой литере:

• Какие основания возникновения у государства права собственности на этот объект?

• Какими доказательствами вы подтверждаете, что строительство объекта было осуществлено за счет государства?

• Вы готовы назвать конкретный документ?

На все он получал одни и те же ответы: «Все указано в исковом заявлении/приложении к исковому заявлению». Чувствовалось, что напряжение растет. Сторона истца пыталась прекратить это и искала поддержки у судьи.

— Вы будете по каждому объекту задавать вопрос? — спросила она Габриеляна.

— Но они же на каждый объект претендуют! — логично ответил он.

Она попросила аккумулировать вопросы, но адвокат подготовился и к этому: «Мои вопросы аккумулированы. Их всего 40. Половину я уже задал».

На четвертом часе у присутствующих начали плавиться мозги не только от повторяющихся вопросов и ответов — хотя в них действительно были своя прелесть и комизм, — но и от невыносимой духоты, которую многие, включая 71-летнего Запесоцкого, переносили стоя на ногах. Когда нервы некоторых участников начали сдавать и процесс стал приносить им моральные страдания, судья объявила технический перерыв.

После перерыва дело не пошло веселее. В противовес лаконичности прокуратуры, адвокаты ФНПР (ответчик) и ВКП (третье лицо) использовали свое законное право высказаться по полной. Чтобы прокомментировать каждый аргумент из искового заявления, у них ушло около двух часов. Через вынужденно открытые двери в зал то и дело заглядывали зеваки.

— Выглядит, как какая-то лекция, — сказала одна из любопытствующих.

Для тех, кто следил за изъятием Дворца труда и ДК имени Кирова, аргументы профсоюзов не станут новыми. Они много раз объясняли, почему считают себя законными наследниками советских профсоюзов и имеют право распоряжаться их имуществом. Но это действительно похоже на объемную лекцию по юриспруденции.

Новые моменты касались тех нарушений, которые вменялись Запесоцкому. Это и использование имущества вуза в личных целях, и вывод средств за границу, покупка элитного дома во Франции и все такое. Список такой, что первое время было непонятно, почему это все решается в рамках АПК, а не УПК. Только вот как профсоюзы, так и сам ректор настаивают, что это все — голословные утверждения, подтверждения которым нет в материалах дела. Единственное, что в них есть, — справка Росфинмониторинга («Фонтанка» с ней ознакомилась), в которой нет ничего конкретного про дома и иностранные бизнесы. Там довольно обтекаемо перечислено, что Запесоцкий вносил деньги на иностранные счета, и указана одна французская организация. Должностное лицо, составлявшее документ, попросило использовать его только в информационных целях и не приобщать к материалам официальных расследований.

Пламенную речь произнес и сам заслуженный артист России (_{в списке регалий Запесоцкого есть и такая. — Прим. ред.)}. Графоманская сущность корреспондента «Фонтанки» хотела бы привести ее полностью, но приходится себя ограничивать.

Запесоцкий отметил, что не рассчитывает ходить в суд каждый день, дальше это будет делать его представитель, поэтому ректор извинился, что будет говорить много, и обещал, что постарается покороче: «Но я подчеркиваю, что для меня это дело чести. Я хочу, чтобы вы меня послушали».

«Возможно, это кого-то удивит, но я совершенно не настаиваю на том, чтобы дальше быть ректором. Более того, я не стремился стать ректором тогда, когда меня назначали», — начал он.

На рубеже 1980-х и 1990-х вуз бедствовал. Запесоцкого (здесь и далее — с его слов, 37-летнего отца-одиночку) уговорили стать ректором, потому что к тому моменту он разработал обучающие материалы о том, как оставшимся без финансирования профсоюзов культурным организациям выйти на самоокупаемость, и уже заработал на их распространении большие деньги. В контракте с учредителем у него было прописано обязательство «обеспечить своевременную выдачу достойной зарплаты [коллективу] при условии сохранения вверенной профсоюзной собственности». В остальном он мог вести любую хозяйственную деятельность в рамках законов РФ. Эти условия действительны до сих пор, и Запесоцкий выполняет их должным образом.

«Меня сейчас пытаются обвинить в том, что я разворовал и разорил вуз, но любой человек, который к нам зайдет, — будь это, допустим, преподаватель или студент МГУ, МГИМО, Гарварда или Кёльна, — они все поражены. Они никогда не думают до того, как к нам попадут, что попадут в учреждение такого высокого уровня. …Мы — гордость Петербурга. Для меня самое дорогое: Владимир Владимирович Путин сказал про наш вуз, что мы — прославленный вуз. Мне, вообще-то, больше ничего и не надо, хотя у нас есть еще награды», — отметил ректор.

По его словам, у него нет бизнеса в Монако, и Росфинмониторинг это знает. Есть иностранные счета, но все они официально зарегистрированы, и «ни одной копейки» по ним он не отправил подпольно. Он никогда в жизни не выдавал своему сыну кредит за счет вуза. Наоборот, Запесоцкий и его сын выдавали вузу кредиты из своих средств — «бесплатно» или под процент, равный ставке рефинансирования.

Сейчас у вуза есть кредит на 250 млн рублей. Он взят в коммерческом банке с разрешения учредителя и «под личную собственность» Запесоцкого и его сына. За последние четыре года вуз потратил 614 млн рублей на ремонт старых и возведение новых объектов, в том числе обустройство мультимедийной студии за 39 млн рублей — «более современной, чем в „Останкино“», и студии звукозаписи «с бóльшими возможностями, чем у выдающегося дирижера Гергиева». Но сильнее всего члена-корреспондента РАН оскорбили обвинения в возможной организации среди студентов протестных акций. Он признался, что внес в контракт с обучающимися пункт об исключении за нарушение закона, и однажды отчислил по нему студента за участие в несанкционированном митинге.

«Кто-то может себе представить, что я, человек, которому доверяют очень многие в обществе, буду уговаривать студентов выходить защищать меня или даже университет на несанкционированный митинг? Это совершенно невозможно. Заявление прокуратуры для меня оскорбительно. Я поставлен в один ряд с персонажами типа Навального* и Ходорковского** и, по всей видимости, буду защищать свои честь, достоинство и деловую репутацию в другом суде. Всей своей жизнью я подтвердил, что являюсь настоящим патриотом Родины и чтящим закон гражданином России», — заявил Запесоцкий.

Вообще-то, он сам хотел в ближайшее время уйти с должности ректора вуза. Его преемницей могла бы стать Лариса Пасешникова, которая 20 лет работает там первым проректором. Свое будущее после этого Запесоцкий видел в работе профессором СПбГУП или другого вуза, «будущее покажет», но он не может оставаться в стороне, зная, что происходит в университете после назначения Лубашева.

«Пришедший сейчас мой преемник, которого вы назначили, ходит по вузу и удивляется, почему у нас нельзя распивать спиртные напитки на территории общежития. Закон есть, который это запрещает, но он этого не знает. Почему у нас рекомендуется ходить в деловом виде? … Потому что мы готовим студентов, которые должны стать элитой России. А почему им нельзя ходить в драных джинсах, с грязными волосами и редко помытыми? Да потому что мы не в техникуме, потому что мы — люди, которые готовят элиту страны, в том числе юридическую», — подчеркнул он.

Определение суда об отстранении перечеркнуло «все, что я сделал в жизни хорошего», сказал Запесоцкий. В связи с этим он поддержал ходатайство отменить его отстранение и заменить обеспечительные меры — назначить временным ректором вместо Лубашева Пасешникову.

Суд, кажется, внял ему, а также представителям профсоюзов, которые ранее просили дать им дополнительное время на подготовку «во имя правосудия», и отложил рассмотрение дела на 10 октября.