«Я уже стала для всех биатлонной мамой». Анна Богалий — о детях, мотивации без побед и проблемах с патронами

Двукратная олимпийская чемпионка Анна Богалий в минувшие выходные приезжала в Кавголово, где обсуждала возможность соревнований под своим именем. В интервью отделу спорта «Фонтанки» она рассказала, как современные юные биатлонисты справляются без кумиров на ТВ, на каком уровне находится современный российский биатлон и как пневматика может спасти массовый спорт.

— Мы сейчас с вами в УТЦ «Кавголово». Помните, каким он был раньше?

— А я ведь на этой базе сама не тренировалась и не выступала. Её уже построили после того, как я завершила карьеру. То есть это не моё место тренировок. А вот там, через дорогу, где старый трамплин, где база СКА, — вот там мы как раз и готовились. В 2000 году, когда я впервые попала в национальную команду. Это было летом, в июле. Помню, работа тогда была очень серьёзная.

Каждый день — дождь, каждый день бежали до стрельбища полтора километра. Для меня это был первый сезон в большом биатлоне, уже с национальной командой. По взрослым — второй, но именно с основной сборной — первый. Конечно, непросто было. Мы с Ольгой Зайцевой тогда были самые молодые в команде. Всё подмечали, наблюдали за старшими, учились у них. А вообще, это место для меня особенное. Я же окончила Лесгафта — это мой вуз, это моя история. У меня с Санкт-Петербургом очень многое связано. Так что в любом случае можно сказать, что я сейчас дома.

— Слышал, что здесь решили возродить проведение Кубка вашего имени?

— Да, мы в марте приняли решение его проводить. Сейчас вот будем общаться. В округе, думаю, должно быть где-то 1000–1200 мест для проживания. Понятно, что кто-то будет жить дальше, кто-то ближе, кто-то и у себя дома — у нас ведь очень много спортсменов из Ленобласти и Петербурга. Думаю, может быть, даже число участников перевалит за 700 — не знаю пока точно.

Но это не самоцель. Знаете, самое главное — это качество проведения. Главное — дать ребятам возможность соревноваться в равных условиях. В этом году все будут стрелять из пневматического оружия: и взрослые, и ребята 15–16, 17–18 лет. Это всероссийские соревнования, чтобы у юных спортсменов было больше шансов попробовать себя.

— Почему пневматика?

— Пневматика, она, знаете, чуть проще в обращении, безопаснее. Чтобы понятно было читателю: она более доступная, но при этом позволяет готовиться не хуже. А цена выстрела — вообще в разы ниже. Один «настоящий» патрон сейчас стоит от 30 до 100 рублей. А пульки для пневматики — от 500 до полутора-двух тысяч за упаковку. Элитные, конечно, дороже, но есть и вполне доступные варианты. Так что стрелять и готовиться можно не менее эффективно.

Кубок мы будем проводить уже в 14-й раз. Это большая история. Уже целое поколение выросло. Многие ребята доросли до сборной команды. У нас есть выпускники, которые прекрасно выступают. Вот, например, Катя Юрлова — она первая, кто всегда приезжает к нам. Даже когда была действующей спортсменкой. Мы с ней дружим много лет. Я уже завершала карьеру, а она тогда только начинала — и уже хорошо бегала.

Мы много лет вместе прошли, даже жили в одной комнате. И для моих малышек она тоже пример. Поэтому и Петербург, и весь Северо-Запад — это моё родное.

— Насколько тут все отличается от того, в каких условиях вы тренировались в своей юности?

— Ну, этот центр… Знаете, мы вчера как раз общались с коллегами из студенческого спорта, они рассказали, что сюда даже студенческие команды приезжают на сборы. То есть центр востребован, и не только среди профессиональных спортсменов. Это говорит о его уровне.

Сюда приезжают и любители — с семьями, просто активно проводить выходные. Многие ставят себе цель — быть здоровыми, быть в форме. И это, конечно, передается и младшему поколению. Вот даже сейчас — мимо нас пробегают совсем юные спортсмены. А на соседней трассе — ветераны, титулованные спортсмены, члены сборной. Дети на них смотрят, тянутся к ним.

Я уверена, что при желании здесь легко можно организовать и мастер-классы, и автограф-сессии. Всё располагает к тому, чтобы сделать это местом притяжения — и для сборных команд, и для любителей. Потому что объекты здесь — очень высокого качества. Да, есть ещё моменты, которые требуют доработки, но всё решается постепенно. С каждым шагом становится удобнее, безопаснее, современнее.

Ну и, конечно, уникальный для России лыжный тоннель — это вообще браво. Всесезонная подготовка на лыжах — это ровно то, что нужно. Зимой — в морозы — не каждый решится кататься, а тут всегда стабильная температура. А летом не нужно никуда ехать, чтобы найти снег. Просто приехал — и катаешься. Потому что чувство настоящего снега — оно совсем другое.

Лыжи-роллеры — это, конечно, хорошо, они как роликовые коньки, но всё-таки ощущение другое. А здесь ты не теряешь снега под ногами — и сразу чувствуешь себя «в теме», в сезоне.

— Вы сами пользовались этим туннелем?

— Я здесь первый раз была в 2015 году — походили, посмотрели. Но сама не каталась, потому что закончила карьеру в 2012-м. А вот по трассам здесь я бегала — мы проводили Кубок с Анатолием Николаевичем Алябьевым. Два года устраивали большие детские соревнования. Сейчас хотим всё это возродить — чтобы было так же интересно, насыщенно, по-настоящему спортивно.

— Раньше биатлон был просто бешено популярен, в том числе из-за скандалов, как сейчас — фигурное катание. А теперь всё как будто поутихло. На количестве детей, занимающихся биатлоном, это сказалось?

— Детей много, и я могу сказать это по своему Кубку — каждый год участвует более двух тысяч. Постоянно приходят новые ребята. Появляются новые федерации, всё больше родителей заинтересованы в развитии своих детей через спорт. И вот, опять же возвращаясь к теме пневматики и так называемого «малого биатлона», мы сегодня это увидим на стрельбище — речь про пневматическую винтовку, 10 метров. Это можно организовать буквально в каждом дворе, в каждой спортшколе. Это реально.

Есть уже примеры. В Ленобласти, например, это сейчас активно развивается. Дети приходят, увлекаются, вырастают…

— Оттока спортсменов не замечаете?

— Знаете, отток появляется, когда ребята переходят на малый калибр — это примерно с 15 лет. Тогда уже начинается более профессиональная подготовка. И тут мы оказываемся в определённых рамках: сколько у нас стволов — столько может быть спортсменов. Сколько патронов — столько и тренировок. Всё зависит от того, какие у нас есть ресурсы.

А это, конечно, уже заметные финансовые вложения. Представьте: один хороший профессиональный патрон для зимы стоит около 100 рублей. Пачка — 5000. А на одну тренировку уходит не одна пачка. Умножьте это на количество спортсменов — и станет понятно, почему не всё зависит только от желания ребят.

Хотя многое, конечно, зависит от самих спортсменов. Я всегда им говорю: вы сами должны развиваться, работать над собой, быть замотивированными. Это важно. Но есть и техническая сторона.

Например, патрон может не подойти к конкретному стволу. Казалось бы, мелочь, а влияет на результат. Или патрон не держит мороз, не справляется с ветром — всё это сказывается на точности. Да, чаще всего ошибки на стрельбище — это всё же ошибки спортсменов, но технические нюансы тоже играют роль.

Мы вчера на международном экономическом форуме с коллегами говорили об этом. Я начала объяснять, и они такие: «О, Анна Ивановна, вы прям в технические дебри ушли!» (Смеётся.) Ну да, иногда начинаю использовать такие термины, что не всем просто разобраться. Поэтому, если кратко: всё должно работать как часы. И для этого нужны специалисты высокого уровня. А ещё — куча других деталей, нюансов, о которых не всегда думают со стороны.

— С патронами все еще есть проблемы?

— Ну вот я об этом как раз говорила. У нас есть хорошие российские патроны, это правда. Но сейчас я не могу точно сказать, насколько спортивные школы обеспечены — у кого есть доступ, у кого нет. В прошлом году эта проблема стояла особенно остро. И в некоторых регионах, насколько я знаю, до сих пор ситуация непростая. Тут нужно погрузиться в конкретику, чтобы понять, как обстоят дела на сегодняшний день.

В целом могу сказать одно — не все школы могут позволить себе покупку патронов. Не все дети обеспечены по стандартам. Это факт. Но при этом — это не должно звучать как скандал, типа «всё, патронов нет!» Нет. Это просто рабочая история, над которой надо продолжать трудиться.

Об этом говорил и Виктор Викторович Майгуров (глава СБР. — Прим. ред.) — ещё зимой. И в Союзе биатлонистов России этим вопросом занимаются. Есть определённые рабочие моменты, и, конечно, мы все понимаем, что сейчас у страны приоритеты немного другие, в том числе в производстве оружия и боеприпасов.

Но при этом, если мы занимаемся серьёзным, мирным спортом — биатлоном, где важна всесторонняя подготовка, то мы просто обязаны держать эту тему под контролем и заниматься ею системно. Обеспечивать детей — это наша прямая ответственность.

— Как всегда, детей мотивируете вы — спортсмены высокого уровня, с международными победами. Но сейчас таких побед объективно нет. Насколько это всё осложнило ситуацию с мотивацией?

— Почему? Смотрите, в рамках наших соревнований у меня очень много встреч и с именитыми спортсменами, и с подрастающим поколением. Я с ними разговариваю, общаюсь — и, как шутят, уже стала для всех биатлонной мамой. Могу и пожурить, и поддержать, и что-то важное объяснить.

Вот, например, в апреле в Костомукше проводили этап. Из окна как раз видно один поворот — сложный, 90 градусов. Я собрала ребят и говорю: «Смотрите, нужно уметь читать рельеф». Объясняю им на живом примере: вот вы поворачиваете — представьте, что не на лыжах, а на лыжероллерах. А на роллерах ведь всё должно быть выверено, чётко. Колесо поставишь под неправильным углом — и сразу упадёшь.

Начинаем с ними разбирать: «Ты бы вот так зашёл в поворот? А вот так?» Обсуждаем, пробуем. И вот так, шаг за шагом, они начинают задумываться, увлекаться, им хочется продолжать. Это и есть мотивация — через живой разговор, через участие, через внимание.

Мы очень много времени уделяем и правилам вида спорта. Сергей Геннадьевич Просвирнин — наш технический делегат, он сегодня будет на стрельбище, он строил олимпийские объекты, сейчас курирует туннель. С ним мы в этом году на нашем Кубке возродили встречи с ребятами, посвящённые правилам биатлона.

Представьте, по шесть–семь часов в день! Один день они с ним, другой — с психологом. Всё расписано: с утра до вечера. У Сергея Геннадьевича ребята не просто слушают, а разбирают каждый вопрос, учатся задавать «почему» и «как». Это настоящая системная работа — не просто для галочки, а для настоящего всестороннего развития спортсмена.

— Слушайте, ну всё равно… Я вот вспоминаю, какие были эмоции, когда вы на чемпионатах мира или Олимпиадах финишировали с флагом. Губерниев кричит, народ смотрит, мурашки по коже… Это же совсем другие эмоции. И именно они заставляли влюбляться в биатлон и зажигали новое поколение спортсменов.

— Конечно, это всё очень ярко. Но сейчас нам нужно просто дождаться. Потихоньку, шаг за шагом. Нужно готовить ребят, быть готовыми к разным обстоятельствам. Сейчас такой период — есть свои вызовы, и мы должны предложить спортсменам условия, в которых они смогут развиваться. И сборная команда, и дети — все должны получать возможность двигаться вперёд, несмотря ни на что.

У нас ведь внутри страны много всего проводится — Кубки России, чемпионаты России. Есть Кубок Содружества с участием белорусских спортсменов. Всё насыщенно, всё продолжается.

Вот, например, этой зимой к нам приезжали и в Новосибирск, и в Костомукшу, в Карелию,  белорусские ребята. Одна девочка даже выиграла гонку, белорусская спортсменка. Мы и дальше будем приглашать их, звать и сюда, и в Петербург. Чтобы был обмен опытом, чтобы вместе расти, вместе двигаться вперёд.

— А что вообще слышно? Когда нас уже вернут на международные соревнования?

— Знаете, я, как и вы, читаю только то, что есть в открытых источниках. Другой информации нет. Все сейчас ждут нового президента Международного олимпийского комитета. Кто-то — с надеждой, кто-то — с опасениями. У каждого своя история. Но главное, что я могу сказать: нужно быть готовыми ко всему. И если что-то происходит не по какому-то заранее прописанному сценарию, то нужно уметь работать в этих новых реалиях. Не опускать руки, а делать максимум из того, что есть.

Вот такой у меня подход — по-другому я не умею. Надо стараться давать ребятам всё, что ты можешь. Если мы можем привлекать более серьёзных лекторов, устраивать встречи с интересными людьми, с опытными тренерами, если можно организовать совместные тренировки или познакомить с другими видами спорта — это всё важно.

У спортсмена должен быть широкий кругозор, особенно в детском возрасте. Нельзя фокусироваться только на спорте. Нужно развивать ребёнка всесторонне. Вы сейчас больше спрашиваете про сборную, про взрослый уровень, а я смотрю на будущее через призму детского спорта.

Потому что именно здесь, сейчас, на трассах, на стрельбище, закладывается основа. Эти дети — будущие члены национальной команды. К 2030 году многие из них будут бороться за место в сборной. Поэтому как вице-президент по детско-юношескому спорту, как президент Союза детско-юношеского биатлона я смотрю на то, что мы можем дать им уже сегодня. Чтобы потом они были конкурентоспособными.

— И всё равно. Ваше поколение тянулось за чемпионами. Были ориентиры, кумиры. А этим ребятам сейчас вроде бы и не за кем тянуться?

— Знаете, у нас тогда и не было особо ориентиров. Я вам честно скажу: по телевизору почти ничего не показывали. Иногда — чемпионат мира, Олимпийские игры. И то — не всегда. В моём детстве ты просто знал: вот есть одна неделя в году, когда покажут лыжников, и ты её ждёшь как праздник. Вот тогда выходили Вяльбе, Егорова, Лазутина, Нагейкина, Прокуроров… Потрясающая плеяда спортсменов. Я могла сидеть у телевизора несколько часов, смотреть и просто впитывать это. А потом бежала — подражать, учиться. Но это было раз в год. А сейчас как? Сейчас — и Кубки мира, и чемпионаты России, и любые трансляции. Всё можно посмотреть, всё есть в Интернете. Даже наши старые выступления с Димой Малышко — всё можно найти. Есть возможность вернуться, пересмотреть, разобрать, учиться.

Я всегда говорю ребятам: смотрите топовые гонки. Учитесь у лидеров. Разбирайте каждое движение, каждую тактику. Наш вид спорта очень динамичный, здесь нужно постоянно быть в процессе — и как зритель, и как спортсмен.

Понимаете, в голову спортсмену лезть не нужно. Нужно создать для него правильный настрой. Замотивировать. А тренер должен дать условия, а ребёнку — нужно дать видение. Возможность увидеть себя в этом спорте. И вот что особенно важно — чтобы ребёнок сам хотел. Сам учился анализировать, сам ставил цели. Потому что именно то, что мы в него заложим сейчас, — это и определит его будущее.

— Есть виды спорта, как плавание, или то же фигурное катание, где есть конкретный показатель — время, техническая оценка. Можно, условно, сравнить с международными результатами, чтобы понимать, где мы сейчас вообще находимся. А в биатлоне, в силу разных особенностей этого вида спорта, — непонятно. Какой уровень у российского биатлона? Где мы были бы сейчас на международных стартах?

— Как раз недавно весной на тренерском совете был подробный анализ. Его делали сами тренеры. Я не уверена, опубликован ли он в открытом доступе, честно. Но как член исполкома я видела эти данные. Там есть сравнение по скорости, по точности стрельбы — всё, что можно анализировать. Да, конечно, снег разный, погодные условия отличаются, трассы — тоже. Но в целом такой срез есть, и специалисты этим занимаются. Анализом занимаются и тренеры сборной, и аналитики из Минспорта. Всё это прорабатывается. Как учил меня мой тренер: совершенству нет предела.

— Ну и что показывают эти данные? Мы держимся на уровне лидеров мирового биатлона или уже отстали?

— Стараемся держаться. Не хочу говорить громко, потому что лучше просто посмотреть выступления. Вот, например, на Okko есть записи с зимнего чемпионата мира. Там очень хорошую аналитику даёт Николай Круглов и другие коллеги. Прямо во время гонок всё объясняют — очень интересно смотреть, становится многое понятным. Так что да, у нас ещё есть над чем работать. Но ребята работают. И, поверьте, работают серьёзно.

— Немного о себе расскажите. Вы вице-президент по развитию детско-юношеского биатлона. Насколько вам нравится эта работа? Не скучно?

— Я два года назад переехала в Петрозаводск, сейчас живу в Карелии. Но работаю по всей стране. У меня нет какого-то одного региона, на котором я сосредоточена, — вся Россия в поле зрения. Работа мобильная, часть задач — дистанционные, часть требует выездов, встреч. Так что объём всеохватывающий, как говорится. Вопросы поступают самые разные. Кому-то помочь, кого-то направить, где-то с организацией подсобить. Есть и более системная, плановая работа — например, недавно вместе с комиссией по детскому спорту мы определяли, какие соревнования в этом сезоне будут рейтинговыми, как будет формироваться календарь, какие гонки войдут, где и когда они пройдут.

Всё это мы окончательно утвердили буквально в конце мая — с последними правками. Так что работа постоянная, непрерывная. Но если ты действительно любишь то, чем занимаешься, то это всё не в тягость, а в радость.

— Как вам новое поколение? Удаётся оторвать от гаджетов и соцсетей?

— Пытаемся. Стараемся делать так, чтобы всё происходило по любви — и у нас, и у них. Чтобы было интересно, чтобы горели глаза. Вот и сейчас коллеги приехали — с большими машинами, с техникой, с идеями. Форматами, подачей — удаётся привлечь внимание. И будем продолжать, конечно. Дети — они отзывчивые. Надо только правильно с ними разговаривать.

Беседовал Артём Кузьмин, «Фонтанка.ру»