Хибла Герзмава: «Голос — это отдельное государство в вас»

Оперная певица, народная артистка России, — о том, как пандемия сказывается на певцах, почему онлайн — это не выход для музыкального театра и зачем нужны премии

11 ноября в Михайловском театре пройдет вручение национальной оперной премии «Онегин» — награды получат лучшие певцы и постановки со всей страны. В торжественной церемонии, которую будут вести телеведущая Сати Спивакова и актер Владимир Машков, примут участие известные артисты. Выступит и президент премии — оперная звезда Хибла Герзмава, возглавившая ее в 2021 году. «Фонтанка» расспросила певицу о задачах «Онегина», развитии искусства, запретах, дружбе и гордости.

— Хибла Леварсовна, как, на ваш взгляд, сделать оперу популярной у молодежи? Это задача солистов, которые своим образом должны привлекать людей (в Америке в локдаун певцы проводили прямые эфиры из своих квартир, пели под рояль, общались с поклонниками), режиссеров с громкими шоу-постановками, порой скандальными, или менеджеров и рекламы?

— Я убеждена: во всем, что связано с оперой, не нужен скандал. Это не шоу-бизнес, не надо сравнивать. Может быть, там это и годится как рекламный ход, а здесь — нет. Конечно же, в локдаун все оперные певцы садились за рояль, все пели. Ведь что такое голос? Он не должен останавливаться, он должен постоянно работать. Поэтому певцы что-то и придумывали — и слава богу. Конечно, онлайн — совсем не то, что живьем: я считаю, что оперное искусство нужно слушать только живьем, потому что это особая энергетика, особая сила звука и интерес к музыке — совсем по-другому ее воспринимаешь! Кроме того, есть масса прекрасных записей, чудесных, которые можно включить послушать. А онлайн — это немножечко искажение того, что у нас есть на живой сцене, в живом исполнении. Поэтому мне кажется, что оперное искусство как раз очень помолодело, это модно, и я это приветствую, мне это очень нравится. Более молодые оперные певцы стали петь в первых театрах мира главные партии — это тоже очень интересно, и поэтому на них смотрит молодежь. Но молодежь «специальная»: это ведь не для всех, это элитарный вид искусства. Поэтому кто-то принимает классическую музыку и оперное пение, а кто-то нет, кому-то не нравится. Мы сейчас живем в таком свободном пространстве — можно выбирать что угодно.

— То есть за количеством поклонников оперы гнаться не стоит?

— Вообще не стоит гнаться ни за чем. Нужно знать свое место в этой жизни, знать, чем ты занимаешься, а поклонники и зрители, которым ты понравишься, — сами придут. Главное — быть честным в своей профессии, честным и чистым — так же, как тембр голоса. Люди чувствуют чистоту и честность. Так что гнаться надо разве что за тем, чтобы быть интересным нашему зрителю — это другое дело.

— Как пандемия сказалась на опере? Когда был первый локдаун, все говорили, что мы из-за него потеряем великий русский балет. Сейчас вот опять все закрывают, но оперу, к счастью, оставили. Убивает ли певца запрет спектаклей или, наоборот, дает ему время осмыслить, подготовиться?

— Нет, пандемия, локдауны и закрытие на долгое время очень пагубно действуют не только на балет и физическую форму танцовщиков, но и на голос тоже. Голос — это как спорт: нужно все время тренироваться, все время распеваться, быть в тренаже. Конечно, некоторое время можно отдохнуть, подумать, почитать, посмотреть, поучить новые партии. Но все равно: нужно петь в голос. Какое-то определенное время можно поучить вполголоса, например, сидя дома. Но в целом это все, конечно, очень плохо для творчества.

— А почему нельзя дома петь в голос?

— Какое-то время можно и дома, но человеку творческому нужен театр, нужна сцена. Вы же не можете пригласить театр к себе домой, это неинтересно. Нужно театральное пространство, воздух театральный, запах театральный, репетиции, костюмы. Что такое спектакль? Это ведь очень важная ткань в искусстве — это партия, это голос, это коллеги, которые рядом с тобой, это объем, это музыка, это оркестр, дирижер — все! Это совсем другая работа.

— Остановить пандемию пытаются с помощью прививок. Многие оперные певцы боятся, что прививка повредит их голосу. Есть ли у вас мнение по этому поводу, может быть, вы сами прививались?

— Я обязательно сделала прививку, потому что считаю, что она меня защищает в какой-то степени. Все в порядке у меня с голосом. У меня просто некоторое время была слабость — и все. Я привилась, конечно, потому что мне очень важно, чтобы у меня были высокие антитела.

— Из того, от чего вам в жизни приходилось отказываться ради голоса, ради сцены, — что было обиднее всего?

— Не надо ни от чего отказываться, нужно просто беречь голос, потому что это отдельное государство в вас. И голос нужно любить, голосу нужно обязательно много спать, отдыхать и не нервничать. Чем больше стресса — тем хуже, а у нас все время, к сожалению, стрессовые ситуации. В плане еды — конечно, лучше не есть острого — но у меня нет запретов. Есть только грань. А так я с удовольствием ем мороженое, пью холодную воду, обожаю лед, острое — аджику. Это вообще не запрет. Запрет — это не следить за своим голосом. Должна быть гигиена голоса, это очень важно.

— Гигиена голоса это как?

— Для меня, например, это много спать, отдыхать, чтобы голос отдохнул. Голосу нужно обязательно увлажнение — если певец очень устал, можно алоэ, аскорбинку. Питание, увлажнение — как вы с помощью крема за кожей своей ухаживаете.

— Я читала, что вы в ранней юности играли на органе в храме IX века. Я примерно могу себе представить ту глубину чувств, которую вы должны были испытывать, будучи наедине с музыкой в таком месте. Разговор с музыкальным инструментом — самый искренний и глубокий разговор, который можно себе представить. Удается ли вам сейчас, выходя на большие и огромные сцены в качестве певицы к публике, в лучах софитов, вести этот разговор о чем-то большем?

— Вот, например, недавно прошел мой сольный концерт в Большом зале Филармонии в Петербурге — в одном из моих любимейших залов, с потрясающей акустикой, с колоннами и с ощущением невероятного пространства — мы выступали с моей пианисткой Катей Ганелиной. У меня было ощущение невероятного полета, абсолютного счастья для музыканта, когда ты после долгого времени — пандемийного — выходишь, и сидит полный зал, ты еще не спел, а тебя принимают очень тепло. И конечно же, испытываешь ощущения благодарности, невероятной любви к тому, что ты сейчас принес на сцену этим людям, и благодарности и любви к самим этим людям, которые знают, для чего они пришли. Это ощущение очень важно. А Пицундский храм... Вы знаете, я родилась недалеко от Пицундского храма, выросла там, — там всегда звучала прекрасная музыка — и фестиваль Лианы Исакадзе проходил, изумительные музыканты приезжали! И орган. Это громко сказано, что я на нем играла, — я занималась, когда мне давали такую возможность. Это был совсем короткий период времени, я была маленькой, и мне казалось, что это очень правильно, раз я родилась в Пицунде, около храма IX века. Пицундский храм — потрясающий концертный зал и святое место — для меня и для очень многих музыкантов. Оно очень питало меня той музыкой, которая дальше сыграла очень важную роль в моей карьере, в моем вкусе, подсознании. Барочная музыка, средневековая музыка, органная, конечно же, воспринималась уже потом по-другому, когда я соприкасалась в дальнейшем с этими музыкальными полотнами. Очень важно, когда у тебя есть прекрасный опыт, бэкграунд.

— В этом году вам присудили Госпремию. Было ли для вас это неожиданно? Как это сделает комфортнее вашу жизнь?

— Каждая премия это, конечно, большая гордость, а Госпремия — это высшая премия от государства, от России, где я воспитана, где я работаю. Это было для меня сюрпризом. Это еще одна высокая ступень в моей жизни. И я буду эту Госпремию нести так же гордо, с высоко поднятой головой, с ровной спиной — как я несу все эти годы награду после Конкурса Чайковского, когда я в истории Конкурса Чайковского первой получила Гран-при.

— Скоро у вас концерт с Элиной Гаранча, в Мариинском театре. Мне рассказывали, что у вас с ней дружеские отношения, общаетесь ли вы за пределами сцены?

— Конечно. Это абсолютное счастье — когда ты общаешься с ней на какой-то постановке. Например, в Париже у нас был «Дон Карлос», и это было потрясающе. Она моя подруга, я очень счастлива, что она наконец-то приезжает, и я очень надеюсь, что будет очень хороший концерт. Дирижировать будет Фабио Мастранджело. Самое главное — чтобы мы прозвучали, и главное — здоровье. И мне кажется, это очень значимо — и для меня, и для Мариинского театра, и для Петербурга, и для самой Элины. Для меня это еще один исторический концерт — один у нас будет в Москве и один в Петербурге. В Москве — в Большом зале Консерватории, это моя альма-матер, и мне было очень важно спеть именно там. А в Мариинском театре — потому что Мариинский театр для меня — один из главнейших театров мира, во главе с Валерием Абисаловичем Гергиевым, который очень внимателен ко всем, никогда ничего не пропускает, и внимателен не только к творчеству, но и к людям.

— Вы сама — лауреат Гран-при Конкурса Чайковского. Что самое главное должна дать ваша премия «Онегин» тем, кто ее получит?

— Премия — это, во-первых, крылья для молодых людей. И мы обязательно будем давать эти крылья талантливым людям, что и делалось в течение шести лет на премии «Онегин». И во-вторых, премия это в принципе очень престижно и очень приятно. Это хороший ангажемент — и дальше хороший трамплин.

Беседовала Алина Циопа, «Фонтанка.ру»

В рамках мероприятий VI Национальной оперной премии «Онегин» 10 ноября состоится концерт «Посвящение учителям» в зале Академической капеллы, в котором выступят Полина Шамаева, Валентина Феденева, Наталья Буклага, Мария Макеева и другие номинанты и лауреаты. 26 ноября в Мариинском театре состоится парный концерт двух оперных суперзвезд — Хиблы Герзмавы и Элины Гаранча (Латвия).