Механизм неясного назначения и нелетающие птицы Шагала: Эрмитаж выпустил книгу-каталог птиц из своей коллекции

Эрмитаж вместе с СПбГУ выпустил книгу о птицах в собрании музея. 635-страничный труд формата чуть шире, чем А4, весом несколько килограммов и практически коллекционным тиражом 500 экземпляров представили на новом празднике Эрмитажа. День рябчика в этом году провели впервые, посвятив 260-летию Висячего сада, — «птичье» название праздника на самом деле принадлежит цветку, который изображали в том числе рядом с царственными особами как эмблему величия, но и христианского смирения.

Фундаментальный труд «Птицы. Жизнь как полет» — уже третий в серии. Ранее выходили «Бабочки Эрмитажа» (2021) и «Сад Эрмитажа» (2022) — такие же увесистые издания, даже поверхностное изучение которых займет не один день. В будущем к ним может прибавиться еще одно: «Океан».

«Для книги „Птицы“ было просмотрено 40 тысяч изображений [экспонатов из коллекции музея] — рассказала, представляя книгу, председатель Совета Фонда „Эрмитаж XXI век“ Зорина Мыскова, генеральный продюсер проекта. — Из них были отобраны — по качеству, по неповторяемости, по оригинальности — порядка 20 тысяч. Сначала мы убрали весь Китай, потому что там [изображений птиц] огромное количество, это должны быть отдельные две большие книги. Потом мы стали убирать слоями Южную Америку, уникальные привезенные артефакты — ужасно было жалко, просто плакали! В итоге в книге осталась Россия — очень много изображений российских художников и российских прикладных мастеров — и Западная Европа».

Изучение экспонатов и общение с хранителями в процессе подготовки серии раскрыло массу поразительных сюжетов, о которых иначе бы посетитель Эрмитажа, даже глядя на предмет (если он вообще находится в основной экспозиции), никогда не догадался бы.

Например, работая над «Бабочками» и переснимая всех крылатых красавиц в Лоджиях Рафаэля, авторы книги заметили, что тела бабочек всегда изображены перевернутыми, брюшками вперед. Почему так — неизвестно, хотя, возможно, в этом заложен некий смысл.

Работая над книгой «Сад» (в этом труде речь шла не только о цветах, но и о насекомых), составители нашли в китайской коллекции, как им показалось, изображение тутового шелкопряда и задали вопрос хранителям.

«Это были такие маленькие червячки, замотанные ниточками, с маленькими головками, — мы их выделили, сняли все экспликации и отослали хранителю китайской коллекции, — вспоминает Зорина Мыскова. — Хранитель мне позвонила и сказала: „Ты знаешь, я хочу тебя огорчить, но это не тутовый шелкопряд. Это вообще не червячки, это бедные люди, замученные особым видом казни.“ И стала мне рассказывать про эту китайскую казнь — мы напечатали все эти интервью, очень интересная статья, мы никогда бы этого не узнали, если бы не случилось так».

Подобная история приключилась и при подготовки книги «Птицы Эрмитажа»: составители заметили в собрании Эрмитажа большое количество изображений птиц без лапок и думали, что европейцы в Средние века были не сильны в биологии, тем более что в природе действительно есть птицы, которые практически не ходят по земле. Но эрмитажные хранители объяснили, что дело не в этом.

«Оказалось, в те времена, набивая чучела, отрезали ножки и так продавали европейцам красивых птиц из Латинской Америки — именно как райские виды птиц, которые не ходят по земле, — рассказала Зорина Мыскова. — И их покупали за невероятные деньги, гораздо дороже, чем птиц с лапками».

Конечно, самая знаменитая птица Эрмитажа — это часы «Павлин». В своей речи, им посвященной, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский отметил, что изображения птиц в экспонатах поражают реалистичностью — даже если речь идет о пространстве мифа:

«Даже простые детали оперения очень интересны и художнику, и зрителю. И эта осязаемость придает эмоциональный заряд обычаю петушиных боев и мифу о Геракле /… / Люди делали птиц символами многих качеств. Они могут быть милыми и отвратительными, злыми и добрыми. Сова символизирует у одних мудрость, у других — глупость. Птичий двор может быть полон делового шума и насыщен символическими смыслами. Птицы выступают героями басен и героических сказаний. Они украшают мозаичные столы и гротескные гирлянды, ткани и фарфоровые статуэтки. И одновременно, детали крыльев и перьев — пример особых законов симметрии и рациональности красоты, поддающихся точному анализу».

О механических птицах Эрмитажа — от колибри до павлина — в книге рассказал Михаил Гурьев, заведующий лабораторией научной реставрации часов и музыкальных механизмов. От него читатель узнает секреты «главных» часов музея: например, что внутри петуха расположены мехи, которые сдавливает свинцовый грузик, и тогда воздух по кожаной трубке идет в горло петуха — а там уже стоит звуковой элемент с вибрирующим металлическим язычком, вдоль которого двигается крохотный ролик: так тон меняет высоту. А звук становится прерывистым, потому что специальный рычажок постукивает по мягкой кожаной трубке воздуховода. И никакой записи!

«Павлин, самая крупная и знаменитая наша птица, сегодня двигается молча, — напоминает мастер. — Однако в его горле скрываются остатки механизма неясного назначения, ныне бездействующего, — и возможно, это была некая трещотка».

Книга «Птицы Эрмитажа» позволит поближе приглядеться к полотнам Снейдерса и Лоджиям Рафаэля (кстати, эти изображения вынесены на отдельную вкладку, которую можно при желании взять с собой в музей и сравнивать на месте), изучить итальянского воробья и гостей из Южной Америки, узнать детали охоты при русском дворе и распознать птиц в постклассической глиптике. Здесь есть статьи о птицах в художественном текстиле, о французском шелке с павлинами и фазанами, изготовленном в Лионе для Екатерины II, и о графике ХХ века.

«Если посмотреть на творчество Шагала в целом, становится видно, что у него летает кто угодно (люди, коровы, лошади, козы, рыбы, не говоря уже о музах и ангелах), а вот птицы — редко, — подмечает в своей статье „Марк Шагал: предваряя басню“ Михаил Балан, научный сотрудник отдела западноевропейского изобразительного искусства. — Может быть, это происходит потому, что Шагал — прежде всего художник чудесного, мастер гротеска, алогизма и фантасмагории, а в птичьем полете ничего необычного нет».

Птиц Эрмитажа специалисты-зоологи изучали со всей основательностью ученых. Так, в одной из статей книги всерьез ставится вопрос, какой именно кроншнеп изображен на эрмитажной акварели — кроншнеп-малютка (как подписано) или тонкоклювый кроншнеп, ныне практически исчезнувший с лица Земли? Но если первое, то где эту птичку, гнездящуюся в Восточной Сибири и пережидающую зиму в Австралии, мог застать европейский художник?

Что особенно удобно, в конце книги есть систематический список видов птиц — и возле каждого указан номер, позволяющий найти экспонат с его изображением на сайте Эрмитажа — захотите ли вы найти в музее амурскую райскую мухоловку или красноголового сорокопута.

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»