ПоделитьсяДелая ставку на Эрдогана, Россия складывает все яйца в одну корзину. К его проигрышу на предстоящих выборах она не готовится, и он может стать для Москвы шоком. Так считает Хакан Аксай, турецкий журналист, политолог, специалист по российско-турецким отношениям.
Поделиться— Президент Турции дал понять, что общенациональные выборы в стране могут пройти 14 мая 2023 года, хотя назначены были на лето. Дата будто бы связана с днем выборов, прошедших в 1950 году, когда Демократическая партия победила партию Ататюрка — Республиканскую народную партию, а парламент страны стал многопартийным. И Реджеп Эрдоган проводит параллель между ними и предстоящими выборами. Почему?
— Историческое значение даты на этих выборах для правящей партии преувеличено. Фокус, скорее, в том, чтобы провести их, когда население еще не забыло, как с Нового года увеличились зарплаты, социальные выплаты. По закону выборы должны были пройти в июне, но при наших темпах инфляции даже один месяц имеет значение.
14 мая 1950 года в Турции к власти пришли правые, появилась многопартийная система. С одной стороны, эта дата символична для правых партий, с другой — использовать ее в своих интересах будут все. Блок Эрдогана состоит из четырех партий: «Справедливость и развитие» (это консервативно-религиозная правая партия, у власти уже 21-й год), Националистическая партия Турции и еще две маленькие правые партии. Оппозиционный блок называют «блоком шести», потому что в него входит шесть партий, и пять из них — правые. Причем одна из них — Демократическая партия Турции — носит то же название, что и та, которая получила на выборах 14 мая 1950 года большинство голосов. В «блок шести» входит одна правая партия, из которой вышел Эрдоган, она тоже сейчас в оппозиции; другие созданы бывшим премьер-министром Турции, бывшим министром экономики Турции. И все они правые, и все — в оппозиционном блоке. А возглавляет его единственная в блоке левая — Народно-республиканская партия, которую в свое время основал Ататюрк. Она — вторая (22–25%) по популярности после партии Эрдогана (27–30%). Центристских партий в Турции не осталось.
— Провластные и оппозиционные силы объединились в блоки — то есть не надеются на победу какой-то одной партии? Даже партия Эрдогана вошла в коалицию, хотя она все-таки сильнее лидера от оппозиции.
— Да, его партия сильнее, но на время избирательной кампании противоборствующие стороны объединились в блоки. И лидирующая правительственная партия нашла союзников. В результате по опросам, а они часто проводятся в последний год, проправительственный и оппозиционный блоки имеют приблизительно одинаковую поддержку населения — около 40%. Многие политологи, в том числе российские, говорят, что силы равны. Но они не учитывают минимум 10–12% сторонников Курдской партии и ее более мелких союзников. А курды за последние 20 лет, особенно с 2015 года, пострадали больше всех в стране. Их лидер Салахаддин Демирташ уже 6 лет в тюрьме, мэры курдских городов тоже в тюрьмах. Нетрудно догадаться, что эти 10–12% проголосуют против проправительственного блока. Поэтому, по многим опросам, выборы закончатся с перевесом оппозиции — 60–65% против 40–35%. Но при соблюдении двух условий.
Первое — если партии, объединившиеся в «блоке шести», не рассорятся, а разногласия между ними есть. Второе — если они смогут хоть в какой-то мере сотрудничать с Курдской партией, а они пока к такому сотрудничеству относятся с опаской, потому что Эрдоган их провоцирует, говорит, что курды террористы, значит, патриоты страны не должны с ними объединяться.
Если эти два условия будут выполнены и оппозиция выдвинет единого кандидата в президенты от «блока шести» и Курдской партии, то они могут победить в первом туре. Если нет, то будет второй тур, и блок Эрдогана все равно проиграет: по сегодняшним опросам, он может получить максимум 45–48% голосов.
С другой стороны, никто не знает, что Эрдоган приберег в рукаве — он очень умный и опытный политик.
— И до 14 мая у него, между прочим, есть время. События в мире развиваются стремительно, а он — в самой их гуще.
— Для Турции сейчас то, что происходит в мире и какую роль играет в этом их президент, мало интересно. После референдума 2017 года, когда страна из парламентской превратилась в президентскую, Турцией правит один человек, но его на многое не хватает. Он растерял свое влияние уже к 2019 году — тогда во всех крупных городах на региональных выборах победила оппозиция — в Анкаре, Стамбуле, Анталье, Адане. Но справедливости ради надо сказать, что ведет она себя не очень активно и не очень смело.
Оппозиция выступает за возвращение парламентского правления, и две трети общества поддерживают ее парламентскую форму. Но это не главное. Сегодня в Турции нет ничего важнее экономики. Эрдоган ничего не может поделать с кризисом. По уровню инфляции со своими официальными 70–80% страна уже в числе тех, кто возглавляет список. Некоторые экономисты говорят, что реальная инфляция вдвое выше. В результате внутренняя политика трещит по швам. Как это исправить за 4 месяца? Напечатать денег и неважно, что будет после выборов?
— Зато Реджеп Эрдоган семимильными шагами набирает очки во внешней политике.
— Да, тут он на вершине, особенно если учесть, что оппозиция по поводу внешней политики вообще ничего не говорит. Эрдоган умно использует Ближний Восток, отношения между США и Европой, конфликт между Россией и Украиной.
— И справляется с функцией посредника в этом конфликте?
— В условиях, когда Запад не может общаться напрямую с Путиным, Эрдогану удалось стать посредником, и речь не только об успешной зерновой сделке. Ему, конечно, хочется больше. Думаю, он мечтает о фотографии, где он будет в центре, а по бокам — Путин и Зеленский. Благодаря внешней политике, наверное, он уже пару очков себе добавил. Но я должен сказать, что турецкий народ все-таки немножко замкнутый. Внешней политикой, международными новостями мало кто интересуется. Поэтому шансов сделать на ней избирательную кампанию мало.
— Как бы там ни было, международный авторитет Турции повысился при правлении Реджепа Эрдогана. Он умело проводит внешнюю политику — что бы ни делал, получает свою выгоду. Посмотрите, не признает присоединенные территории российскими, в том числе Крым. Но для России он верный союзник.
— В первые месяцы военной операции он занимал строго сбалансированную политику, а в последние месяцы баланс немного нарушился в пользу Владимира Путина. Иногда он даже выступает как его адвокат, когда разговаривает с западными политиками. Это, думаю, не очень нравится Зеленскому и другим киевским руководителям. Но, вероятно, они будут это терпеть, потому что Эрдоган нужен в роли посредника.
И Запад терпит, хотя отношение к нему ухудшается. Европа очень боится, что Эрдоган откроет границы для мигрантов из Сирии, Афганистана и так далее, поэтому осторожничает.
В США открыто Эрдогана не поддерживают, но и не отталкивают, скорее, занимают нейтральную позицию на всякий случай — вдруг придется продолжать сотрудничество после выборов. Ни Байден, ни американское руководство давно с ним не встречались и не торопятся. Но буквально на днях, 19 января, состоялась встреча министров иностранных дел Турции и США в Вашингтоне. С одной стороны — союзники, с другой — США недовольны сближением позиций Турции и России по Сирии, нейтралитетом в российско-украинском конфликте.
— Так, может, дружба с Россией по всем фронтам как раз и есть способ решить экономические проблемы в стране? Вот и газовый хаб у вас Россия создает.
— Не знаю, можно ли сказать, что Эрдоган и Путин дружат, но сотрудничают они действительно тесно. Почти все, кто занимается политикой в Турции, считают, что самую большую поддержку в мире Эрдогану оказывает именно президент Путин — политическую, экономическую, энергетическую. Взять строительство атомной станции, например. А любые инвесторы Турции очень важны, потому что денег в стране нет. Сейчас у нас сообщают, что Россия согласилась на просьбу Турции перенести оплату за поставки газа на послевыборный период. А это как минимум 20 миллиардов долларов. Политологи ожидают и другую «поддержку» к выборам — «троллей». Надеюсь, ожидания не оправдаются.
По поводу хаба — он не очень воодушевил турок. Они считают, что покупателей у российского газа немного, поэтому наша экономика от него ничего не выиграет. Те, кого вообще эта новость заинтересовала, а их немного, считают, что Россия таким образом решает прежде всего свои проблемы. Но решит ли? Тоже неизвестно — кто знает, каким будет спрос на этот газ? Европа находит другие источники — США и арабские страны заполняют нишу. Общее настроение по этому поводу: «поживем — увидим».
Но объективно экономические отношения с Россией в последние годы развиваются как никогда. В 2021 году товарооборот вырос почти до 35 миллиардов долларов. Не удивлюсь, если по результатам 2022 года эта цифра увеличится вдвое. За счет чего? Подробностей мы не знаем, возможно, это рост за счет параллельного импорта для России, но растет и экспорт турецких потребительских товаров, взамен тех, которых Россия лишилась из-за санкций. В ряду внешнеэкономических партнеров России Турция занимает уже третье место после Китая и Белоруссии.
— России стоит печалиться, если Эрдоган проиграет?
— На мой взгляд, к сожалению, ни российское руководство, ни оппозиционные партии Турции не могут познакомиться между собой. Или не хотят. Но, делая ставку на Эрдогана, Россия напрасно складывает все яйца в одну корзину. В большой политике все может произойти, опыт уже есть: ставили ведь когда-то только на Януковича, и что из этого вышло?
Россия для Турции очень важная страна со всех точек зрения — политической и экономической, но наша оппозиция пассивная, она медлит. Возможно, собирается думать об этом, когда придет к власти.
Уверен, что если оппозиция победит, экономические отношения с Россией не прервутся, но в политическом плане так, как сейчас, уже не будет. Хотя точки пересечения найдутся: например, оппозиция уже много лет выступает за признание Башара Асада легитимным президентом и вывод из Сирии турецких вооруженных сил.
— Но в какую сторону она смотрит больше?
— Эти политические силы ориентированы на Запад. Но и с Россией они не станут портить отношения. Вероятно, взаимодействие стран вернется, так сказать, на доэрдогановский уровень: с помощью балансов и противовесов наши страны находили возможности для взаимодействия. Но проигрыш Эрдогана для России будет шоком, потому что она к этому не готовится. А пора. Если не будет сюрприза, победит оппозиция. И власть в Турции в мае изменится.
— Кто встанет во главе оппозиции, а значит, будет бороться за пост президента?
— Список кандидатов ожидается в первой половине февраля. У оппозиции есть три фигуры. Самые большие шансы у председателя Народной демократической партии Кемаля Кылычдароглу. Ему 74 года, он хочет завершить свою политическую карьеру на президентском посту. Это он собрал «блок шести». Но в оппозиции есть лидеры, которые более популярны. Это Экрем Имамоглу, мэр Стамбула, и мэр Анкары Мансур Яваш — оба тоже члены Народной демократической партии. Их рейтинги выше, но с ними есть проблемы. Мэра Анкары не хочет поддерживать Курдская партия. Экрема Имамоглу в проправительственном блоке считают самым опасным соперником. Поэтому ему уже «шьют дело», и, похоже, еще несколько дел придумали и будут возбуждать — ситуация, похожая на некоторые другие страны. Так что, даже если он будет кандидатом, на каком-то этапе предвыборной гонки его могут просто снять. Значит, на сегодня наиболее вероятная кандидатура на президентский пост — Кылычдароглу.
— В Турции по понятным причинам резко выросло число россиян, и теперь уже не только на курортах, но и в больших городах. Как и украинцев. Каково к ним отношение?
— Среди туристов украинцев уже почти нет. Они приезжают, временно живут у нас, но при первой возможности либо возвращаются домой, либо едут в европейские страны — там больше им помогают. Точных данных нет, по неточным — примерно 50 тысяч украинцев живут сейчас в Турции. Россиян, которые приехали после 24 февраля и продолжают приезжать, в несколько раз больше. В Стамбуле и в Анталье, в других городах их очень много. Отношение турок и к тем, и к другим нормальное. Разве что они иногда раздражаются из-за того, что цены на аренду и покупку жилья повышают русские и украинцы. Но так плохо, как к сирийцам или афганцам, не относятся.
Не без помощи Эрдогана многие турки, особенно представители левых партий и противники западных ценностей, склонны к тому, чтобы понять Путина и его борьбу против «западного империализма». И это несмотря на то, что Турция уже несколько десятилетий пытается вступить в Евросоюз. Впрочем, и прозападные, и пророссийские настроения в Турции слабо выражены. Все озабочены сложной экономической ситуацией. И именно от нее зависит исход выборов.
Беседовала Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»
