Тренер Великова: Мы потеряем много фигуристов в ближайшее время

Легендарный петербургский тренер по фигурному катанию Людмила Великова отпраздновала день рождения. Отдел спорта «Фонтанки» поговорил с ней о трудных временах, уходе фигуристов и конфликте с Тамарой Москвиной.

Воспитанники Людмилы Великовой восемь раз становились чемпионами мира среди юниоров: Наталья Крестьянинова и Алексей Торчинский (трижды), Мария Петрова и Антон Сихарулидзе (дважды), Наталья Шестакова и Павел Лебедев, Мария Мухортова и Максим Траньков, Анастасия Мишина и Александр Галлямов. Шишкова/Наумов и Петрова/Тихонов вместе с ней дошли до золота взрослых чемпионатов мира, но до медалей Олимпиады воспитанники Великовой добирались уже под руководством других тренеров. Ей пришлось пережить немало тяжелых моментов, когда в 90-х годах школа в «Юбилейном» почти развалилась, а от нее самой уходили воспитанники. Несмотря на это, Людмила Георгиевна продолжает работать и растить новых талантливых спортсменов теперь уже вместе с сыном.

— Вам не раз приходилось переживать трудные времена, как для себя лично, так и для страны. Нынешний кризис самый серьезный?

— Он самый серьезный в том смысле, что раньше мы хотя бы продолжали выступать на международных соревнованиях, а сейчас у нас такой возможности нет. Получается, что теперь мы варимся в собственном соку. Хотя, конечно, наши спортивные чиновники здорово нам помогают в нынешних условиях: отличные этапы Гран-при России проводятся. Но все равно отсутствие международных стартов сказывается на фигуристах. Посмотрите на тех же Тарасову и Морозова. Они пытаются определиться, что им теперь делать. Наверное, в шоу много катались, не успели подготовиться и в итоге стали лишь вторыми на этапе Гран-при. Наверное, им, как серебряным призерам Олимпиады, очень обидно. Конечно, все, что сейчас происходит, — это очень плохо. Но выжить можно. У нас очень хорошие подрастают юниоры. Думаю, нынешнее время -это шанс вот как раз для них. Надеюсь, вскоре за рубежом поймут, что без нас соревноваться скучновато. Как только зрителей на соревнованиях поубавится, все равно про нас вспомнят. Я бы так сказала: нас не убьешь. Все равно мы продолжаем работать и бороться. Нельзя руки опускать, надо как-то выживать.

— Получается, даже по сравнению с временами СССР, когда было жесткое противостояние с Америкой, был Карибский кризис, до таких ситуаций не доходило в спорте.

— Да. Даже в те времена спорт не был настолько сильно политизирован. Ситуация просто ужасная. Думаю, что мы многих фигуристов потеряем в ближайшее время.

— Будут менять гражданство или вообще уйдут из спорта?

— И то, и другое. Закончат те, кто еще катался, но уже задумывался об окончании карьеры. В другое время они бы еще покатались несколько лет, а сейчас им всем приходится задумываться, как жить дальше. Все-таки мало кто может, как у меня Мирзоев (предыдущий партнёр Анастасии Мишиной, выиграл с ней финал юниорского Гран-при и стал серебряным призером чемпионата мира, сейчас работает тренером, преподает в университете имени Лесгафта, а также судит соревнования — ред.), и учиться на красный диплом, и кататься. И вряд ли спорт здесь будет на первом месте.

— Громких смен гражданства пока не слышно, кроме дочери Тутберидзе. Да и с той ситуация пока непонятная.

— Я думаю, что все равно будут рыпаться. К грузинам вот перешли две пары — юниорская и взрослая. Юниоры так вообще стали чемпионами мира (Карина Сафина и Лука Берулава — ред.). Прибалтика наверняка будет пополнять ряды нашими спортсменами. Да вообще все, у кого есть проблемы в фигурном катании. И не надо никого судить. Спортивная карьера слишком быстротечна. Кто понаглее, настырнее, будут уходить. Хотя не хотелось бы. Думаю, сейчас надо немного потерпеть. Но пока я ничего хорошего не ожидаю.

— Ваши ученики пока не задумываются об этом?

— Нет. По крайней мере ко мне с таким вопросом никто пока не приходил. Может, потому что еще не доросли до таких желаний. У меня все спортсмены работают в поте лица. И слава Богу, что никто пока о таком не заявлял.

— А вообще за советом, как жить дальше и что делать, обращаются?

— У моих учеников пока не тот возраст. Большинство моих пар сейчас находятся на переходном этапе: из юниоров во взрослые. Они еще сами не знают, как их воспримут. Для кого-то нынешние проблемы — это, наоборот, шанс заявить о себе. А от меня-то что зависит? Я просто продолжаю работать и по-прежнему получаю от этого удовольствие. Единственное, я сейчас еще больше стала следить за тем, чтобы мои спортсмены хорошо учились, потому что жизнь стала слишком непредсказуемой. Всегда отпускаю на любые зачеты. Без разговоров. Дополнительно потренироваться всегда можно, а учебу пропускать нельзя.

— Как думаете, на какой следующей Олимпиаде российские спортсмены смогут выступить?

— Пока идет наша специальная военная операция, нас никуда не пустят. Но это же не вечно. Надеюсь, что здравый смысл возобладает.

— У кого?

— Да у всех. И мы тогда вернемся. Всех же интересует настоящая борьба. Хочется верить, что все-таки пробьемся в 2026-м (Олимпиада-2026 пройдет в Милане и Кортина-д’Ампеццо — ред.).

— Огромные призовые, которые ввели на российских соревнованиях, хоть немного компенсируют фигуристам отсутствие международных стартов?

— Наверное, да. Вообще, надо отдать должное, что федерация борется за каждого спортсмена. И эта доброжелательность чувствуется. Старты проходят очень хорошо. Наталья Хабибуллина и Илья Княжук выиграли же на первом этапе Гран-при России. Вряд ли им отдали бы победу раньше. Всегда можно найти что-то положительное. У людей сейчас появились перспективы заявить о себе. Появляется справедливость. Те же Бойкова и Козловский сейчас стали усложнять программу, делать тройной параллельный риттбергер. То есть идет усложнение программ. Фигуристы начинают сами пытаться как-то подогреть интерес.

— То есть судейство стало более справедливым?

— Мне кажется, что да. Оно и было нормальным, но над судьями довлело желание поддержать престиж лидеров. Вот для меня и стало откровением, когда Хабибуллину и Княжука поставили выше Тарасовой и Морозова. Мне было очень приятно. Мы боремся, и это по-достоинству оценивается.

— Ирина Винер на днях сказала: «Страны для нас теперь — это регионы России». Как думаете, получится поддерживать на российских стартах тот же уровень конкуренции и борьбы, что и на международных?

— Да, возможно, но мы все равно вернемся. Вряд ли мы долго будем сидеть за железным занавесом. Будем бороться. Надо просто быть готовым к этому и держать уровень.

— Нужна ли спортсменам бронь от мобилизации?

— Это личное дело каждого человека. Если он до мозга костей патриот, зачем ему мешать. Силком вести в военкомат тоже не очень хорошо. Если мы сейчас начнем разбазаривать то, что имеем, ничем хорошим это не закончится. Если у меня сейчас заберут лучшего мальчика, что я буду делать? Надо разбираться в каждом отдельном случае и делать все по-умному, дать человеку самому решать свою судьбу. Я считаю, что только так.

— В вашей школе повестку получил Дмитрий Алиев. Из ваших учеников или тренеров мобилизация кого-то коснулась?

— Насколько я знаю, нет. Но у нас же этим заведует отдел кадров. Как-то неудобно к ним приходить и начинать расспрашивать.

— За внука переживали, когда объявили мобилизацию (Василий Великов — тоже тренер в СШОР по фигурному катанию — ред.)?

— Ну конечно. Но мы с ним это не обсуждали. Вообще, думаю, что такие вещи нельзя обсуждать. Настолько это личное дело.

— Как у него успехи в тренерском деле?

— Хорошо. Одна пара получше, другая похуже. Есть ребята у него, на которых можно положиться.

— Чувствуете, что ему передался ваш талант?

— Он с пяти лет рядом с нами. За это время что-то можно перенять.

— Вы недавно выделяли среди своих пар Марию Дыбкову и Алексея Хвалько. По-прежнему возлагаете на них большие надежды?

— Да. Мне очень нравится Дыбкова — девочка с хорошей нервной системой. Для нас это очень важно. Она спокойная, не истерит, не устраивает скандалы. Мне с ней очень хорошо работается. А мальчик обязан быть мужчиной. С ними очень интересно работать. Еще есть София Хисамутдинова и Лев Цеханович — тоже хорошие ребята, тоже набирают силу. Пока они были шестыми на этапе, но мы видим рост, что очень важно.

— Скандальная история с Елизаветой Нугумановой, которая случилась в вашей школе, как-то коснулась вас?

— Слушайте, ну она очень красивая девочка, да. Просто у нее сейчас такой возраст. Молодежь в этом возрасте, бывает, творит разное. Что поделаешь. Остепенится и будет прекрасно жить-поживать. А вообще я очень замкнуто живу в своей группе. Терпеть не могу сплетничать и лезть в чужие дела.

— Вам ее случайно не предлагали в паре с кем-нибудь попробовать?

— Нет. У меня таких больших мальчиков сейчас нет. Но вообще, она могла бы попробовать, если бы нашла подходящего партнера. Она интересная девочка, хоть и скандальная. Катается красиво.

— С кем из тех фигуристов, кто уходил от вас, вы продолжаете общаться?

— Со всеми.

— Нет обид совсем?

— Всегда сначала бывает обидно. А потом думаешь: ну и хорошо, можно начать другую работу, на более высоком уровне. Плохо, когда работы нет. А когда у тебя в руках есть хорошие спортсмены, можно двигаться дальше. У нас такой тесный мир фигурного катания, что надо всегда держать лицо и продолжать работать в удовольствие.

— Мишина и Галлямов вас предупреждали о своем уходе к Москвиной?

— Нет. Я увидела в окно, как они идут с цветочками ко мне. Ну я все и поняла. У них был трудный сезон, они плохо выступили на чемпионате страны. Настя никогда так плохо не выступала. Ну и они, видимо, искали причины всему этому.

— Когда они до вас дошли с цветами и объявили о своем решении, в глаза смотрели?

— Видно было, что Насте особенно тяжело это далось. Она очень совестливая девочка. Думаю, что они не сами дошли до этого решения. Уверена, что это решалось коллективно на семейном совете. Но, вы знаете, я пережила этот момент. Просто я удивляюсь людям, которые толкают фигуристов на такие шаги. Но я не хочу никого учить. Это последнее дело. Мне совесть никогда не позволит чужого фигуриста подговорить уйти ко мне. Ко мне тренеры сами приводят ребят за руку. Если бы все были порядочными, мир был бы лучше.

— Есть человек, с которым вы перестали общаться?

— Таких нет. Я всех и всегда для себя оправдываю. Бог велел прощать. Да так и легче жить. Кто-то просто думает, что я плохо работаю. Ну зачем мне что-то таким людям доказывать? Просто раньше у нас не было возможностей оплатить дорогие постановки. Сейчас с этим стало проще. Антон Сихарулидзе (олимпийский чемпион в парном катании, в декабре 2021 года возглавил федерацию фигурного катания Петербурга — ред.) очень сильно стал нам помогать материально. Раньше мне такое было не по карману. И я всегда сама все ставила. Столбова-Климов, Шишкова-Наумов, Петрова-Тихонов — со всеми сама обходилась. Я считаю, что все идет от конька. Кто, как не тренер, лучше знает, что идет его спортсмену? Но у фигуристов очень короткая карьера. Поэтому они хотят разом денег, славы, машин. Разве можно их за это осуждать?

— Значит, при Сихарулидзе стало лучше?

— Да. Теперь я могу взять хореографа, который в принципе не положен в школе. Не знаю, как у других тренеров нашей школы, но раньше у меня такой возможности не было. А сейчас есть.

— Жалели когда-нибудь, что произнесли однажды фразу: «Мы воспитываем фигуристов, а сливки снимает Тамара Москвина»?

— Конечно, жалела. Возраст был другой. Сейчас я так, конечно, не думаю. Я сейчас полностью счастлива в своей семье, счастлива со своими учениками. У меня сейчас абсолютно нет зависти. Все, что надо, я сделаю сама. Так что да, жалею. Но мало ли что мы говорим сгоряча. Пусть Тамара Николаевна процветает.

— После того интервью говорили с ней?

— А мы с ней всегда говорим. Между нами всегда были нормальные отношения. Мы все так привыкли друг к другу. Я же с детства каталась с ней на одном льду. Мы знаем с ней друг друга как облупленных. Только она чуть постарше, а я чуть помладше. Из-за этого на соревнованиях не пересекались. Больше работали рядом. Мы же с ней бок о бок на одном льду тренировали много лет, пока Антон Сихарулидзе не построил ей каток на Бабушкина. Представляете, какой был бы ужас, если бы мы с ней каждый день ругались.

— А ругались?

— Нет. Ни разу. Честное слово. Мы всегда уважали друг друга. Если возникали какие-то трения, мы просто обходили друг друга стороной. Я вообще неконфликтный человек. Чего и всем советую.

Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»