Иван Лялицкий, ставший грозой петербургского общепита после скандального дела кафе «Бейрут», теперь защищает «барное подполье» от претензий властей.
Поделиться
Читая новости о задержании лидера QR-сопротивления Александра Коновалова, представители ресторанного сообщества Петербурга увидели знакомое имя. Защитником одиозного предпринимателя выступил 30-летний адвокат Иван Лялицкий, который до этого работал в органах Следственного комитета РФ.
Сам по себе карьерный поворот — из обвинения в защиту — не такая уж редкость. Но в семилетней трудовой биографии юриста нашелся кейс, который спустя пять лет вызывает нервную дрожь у представителей общепита Северной столицы, — дело кафе «Бейрут», которое стало синонимом «закошмаривания малого бизнеса».
В 2016 году на небольшое заведение в центре Петербурга обрушилась вся мощь правоохранительных и контролирующих органов. На хозяйку Елизавету Извозчикову возбудили дело по статье 238 УК («Выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности»), в основу легло ни много ни мало отсутствие раковины для мытья рук на кухне и бактерицидных ламп. Проверки, сопровождавшиеся изъятием кассовой техники, парализовали работу заведения.
В версии, рассказанной СМИ со слов сотрудников, поводом для пристального внимания стал отказ пустить в туалет посетителя, в котором позднее якобы узнали следователя Ивана Лялицкого. Хотя в материалах дела этот сюжетный поворот отражения не нашел, медийное внимание пошло бизнесу на пользу. В 2017 году суд прекратил уголовное дело, а хозяйка «Бейрута» отделалась штрафом.
В бытность следователем Иван Лялицкий также попадал в поле зрения СМИ, занимаясь делами о сетевом экстремизме. В частности, он вел дело правой активистки Дины Гариной. На странице адвокатской коллегии «Триумф», сообщается, что Иван Лялицкий окончил службу в СК в должности следователя по особо важным делам отдела по расследованию преступлений в сфере экономики и против государственной власти, а также отмечен благодарностью губернатора Петербурга.
В 2020 году Иван Лялицкий решил сменить сферу деятельности. На своей странице в Instagram он сообщает, что отныне защищает бизнес, специализируясь в том числе на оспаривании штрафов за нарушения коронавирусного режима. Так, в одной из публикаций выложена копия выигранного дела о нарушении запрета на работу в ночное время. «Улица Рубинштейна может спать, есть, пить и веселиться спокойно. Я прикрою», — сообщил в посте адвокат.
Одним из первых клиентов оказался бар «Угрюмочная». Визит правоохранительных органов в декабре 2020 года, которые пришли уличить заведение в нарушении комендантского часа для общепита, закончился составлением протокола на налогового инспектора, который оказался в общественном месте в нетрезвом виде, да еще и в неурочное время. В последнем посте Иван Лялицкий также поделился фотографиями со «стояния на Рубинштейна», когда незадолго до ареста Александр Коновалов предпринял попытку попасть в опечатанные бары.
«Фонтанка» пообщалась с Иваном Лялицким и узнала, как из борца с санитарными нарушениями он превратился в защитника бизнеса.
— Иван, в ресторанной среде вас знают как следователя, который вел дело кафе «Бейрут», которое стало символом атаки на малый бизнес. Теперь, спустя пять лет, вы малый бизнес защищаете, в том числе от претензий властей. История с «Бейрутом» как-то повлияла на «смену профессии»?
— Что касается «Бейрута», то как в 2016, так и сейчас могу сказать, что история была раздута СМИ. Кто-то писал, что я с компанией пьяный сидел, кто-то писал, что меня в туалет не пустили. Но до первой проверки, которая была прокуратурой и судами признана законной, я в помещении кафе «Бейрут» не был никогда.
Сама Елизавета [Извозчикова, владелица «Бейрута». — Прим. ред.] говорила со слов сотрудников. После этого куча народа их поддержала, донаты (пожертвования. — Прим. ред.) были. Я же до сих пор считаю, что занимался своей профессиональной деятельностью, не имея к ним личных претензий, а они решили уйти от ответственности, предъявив такую версию. Но при этом никакая информация о пьяных посиделках и туалетах не подтвердилась, в материалах дела она отсутствует. СМИ Извозчикова рассказывала, что следователь такой плохой, но на допросе, будучи предупрежденной об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, она об этом не говорила (в беседе с «Фонтанкой» Елизавета Извозчикова подтвердила, что у следователя Ивана Лялицкого «не было никакого интереса» к заведению. — Прим. ред.). За деятельность, не отвечающую требованиям безопасности, которая там велась, Елизавета получила наказание в виде штрафа.
— И все же, почему вы решили «сменить сторону»?
— Сферу деятельности я сменил летом 2020 года, что называется «по собственному желанию».
— И теперь видите новое призвание в спасении малого бизнеса от необоснованных претензий властей?
— Можно так сказать.
— Как давно вы занимаетесь защитой баров от претензий органов власти по ковидным нарушениям? Много таких дел удалось выиграть?
— Как только я получил статус адвоката, начал продвигать в соцсетях свои услуги, сыграл эффект сарафанного радио: многие, с кем я контактировал в рамках Следственного комитета, изъявили желание работать со мной как с адвокатом. С декабря 2020 года мы выиграли около десятка дел по ковидной тематике.
— А сколько проиграли?
— В основе материалов, которые составляются сотрудниками Роспотребнадзора и сотрудниками ККИ, новаторские статьи, и раньше ими никто не занимался. К сожалению, для данных организаций и, к счастью для меня, получается выигрывать вообще все.
— Выигрывать дела удается именно из-за процессуальных нарушений?
— Да, в основном в связи с выявленными судом процессуальными нарушениями при составлении материалов в отношении заведений общественного питания и досуга.
— Среди ваших подзащитных были заведения, ассоциируемые с Александром Коноваловым, например «Угрюмочная». Можно ли говорить, что Александр Коновалов — ваш постоянный клиент?
— Я бы так не сказал, круг доверителей у меня чуть шире.
— Александр Коновалов — фигура крайне неоднозначная. Его заведения неоднократно уличались в работе без кассовой техники и лицензий на алкоголь, сам он с гордостью говорил, что не оплачивает наложенные штрафы. При этом в интервью он говорил, что перешел на «темную сторону» из-за уголовных дел, возбужденных по все той же 238-й статье — за немаркированные швабры и отсутствие должного количества раковин — то есть ровно за то, за что поплатился «Бейрут». Вас как бывшего следователя это не смущает? Или вы поменяли мнение о «тяжести» таких нарушений?
— Будучи и следователем, и адвокатом, я понимаю одно — для ресторанного бизнеса, общепита и досуга наши требования санитарного и эпидемиологического законодательства, норм пожарной безопасности и ковидных ограничений, мягко скажем, устарели. Ни одно заведение никогда в жизни не сможет работать ничего не нарушив. Это невозможно. Именно поэтому возбуждались уголовные дела, потому что в каждом заведении возможно выявить нарушение тех или иных норм. Моя позиция и тогда, и сейчас была, что закон существует, но его невозможно исполнить.
— Понимание этого повлияло на ваше решение уйти из СК?
— Нет, ни в коем случае.
— Я правильно понимаю, что Александр Коновалов не признает вину в посредничестве при дачи взятки?
— Абсолютно верно. Само уголовное дело построено и держится на показаниях одного человека — представителя кафе Pacman на Вознесенском проспекте. Сам Александр Коновалов вину не признает. Более того, допрошенные сотрудники полиции, которым он якобы что-то передавал, говорят, что ничего не получали. В этой связи, мне кажется, квалификация деяния не совсем корректной. Кроме того, мы считаем, что обвинение было предъявлено незаконно, в том числе потому, что это было сделано за два часа. Александра задержали, допросили как подозреваемого, тут же предъявили обвинение, тут же допросили обвиняемым, после чего повезли в суд. И все это после 10-часового обыска.
— И он считает это дело политическим?
— В настоящее время — да. За его общественную деятельность
— Под общественной деятельностью понимается протест против коронавирусных ограничений?
— Конечно.
— Сам Александр Коновалов считает, что требование QR-кодов в принципе незаконно на том основании, что постановление губернатора Петербурга — это не закон. Вы как юрист его позицию разделяете?
— Я бы не хотел ни как юрист, ни как его адвокат комментировать данные заявления. У него в этом плане своя позиция. Он тоже адвокат, а значит своя голова на плечах есть. Я свою позицию не хочу, да и не имею права озвучивать.
Галина Бояркова,
«Фонтанка.ру»
