Адвокат Дмитрий Афанасьев: Случись что - английский судья будет решать, куда течь сибирским рекам

Слова "санкции", "независимость России от Запада", "двойные стандарты" часто звучали на Международном юридическом форуме, стартовавшем в Петербурге в среду, 18 июня. Без них не обошёлся и круглый стол, темой которого было 20-летие юридического бизнеса в нашей стране: независимость российского юридического рынка от Запада была одним из его лейтмотивов. Адвокаты приводили в пример страны, на которые нам сегодня предлагают равняться и в других сферах: Китай, Бразилию, Индию. Почему их, "Фонтанка" спросила у одного из участников дискуссии – адвоката Дмитрия Афанасьева, председателя комитета партнёров бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнёры". Добавим, что один из учредителей бюро – однокурсник президента Путина.

Санкции, оказывается, затронули и юристов. Во время круглого стола в рамках юридического форума Дмитрий Афанасьев рассказал о сообществе британских юристов, объявившем бойкот российскому мероприятию. И хотя он тут же добавил, что англичане, мол, написали о бойкоте – а потом сами и приехали, хотя его английский коллега через пару минут не вполне политкорректно назвал авторов "бойкотного" письма идиотами, слово "санкции" было произнесено. А значит, как водится, пошёл разговор о независимости России от Запада.

В выступлениях юристов оказались противопоставлены две категории фирм, где работают их коллеги в России: "ильфы" и "рульфы". Иностранные (International law firm) и, как можно догадаться, российские. Оказывается, с некоторых пор не все "рульфы" рады существованию "ильфов". То есть когда-то, 20 лет назад – во времена становления бизнеса, говорил в своём выступлении Дмитрий Афанасьев, иностранные компании сделали для России большое дело, задали высокую планку, научили работать и так далее. Но сегодня, в эпоху санкций, пора бы нам перестать от них зависеть.

- Что это значит – независимость юридического бизнеса от Запада?

– Юридический бизнес должен зависеть только от двух вещей: от законных интересов клиентов и от национального регулирования профессиональной этики адвокатов. Например, для того, чтобы вести юридический бизнес в Англии или в США, нужно быть членом Адвокатской палаты, потому что она регулирует этику поведения адвокатов. Наше главное отличие от западной системы в том, что у нас этот рынок никак не регулируется. Поэтому существует двойной стандарт. Российские адвокаты, как, например, наше адвокатское бюро, попадают под регулирование по Закону об адвокатуре. А иностранные юридические фирмы делают что хотят.

- На них Закон об адвокатуре не распространяется?

– Они никак не регулируются и делают что хотят. И их клиент поэтому не защищён. Некоторые думают: ну, раз они англичане и американцы, значит, они уже поэтому только такие этичные и хорошие.

- А они неэтичные?

– Жадность – она для всех одинакова. И речь сегодня шла о том, чтобы эту аномалию устранить. Платную юридическую помощь в стране должны оказывать те, у кого есть статус адвокатов. При этом нет проблемы в том, чтобы в адвокатуру вступали все, кто в состоянии это делать, в том числе – наши коллеги, работающие в иностранных юридических фирмах. Они такие же российские юристы, как и мы. Просто речь идёт о том, чтобы создать единый порядок регулирования.

- Как это связано с наложенными на Россию санкциями, о которых вы тоже говорили на форуме?

– Второй мой тезис – иностранные юридические фирмы должны зависеть от законных интересов доверителя. У каждой российской компании есть свои интересы, но в целом у России есть коллективный интерес: у нас должна быть сильная национальная юридическая профессия. Потому что когда начинается жёсткая международная конкуренция, одним из средств конкурентной борьбы и становятся санкции. И тогда российский бизнес не может полагаться на защиту американских или английских юридических фирм, с которыми работал до этого. Потому что у них есть более важные задачи – их западные клиенты. Они в гораздо больше степени зависят от своих государств. Поэтому развивающиеся экономики мира, такие как Китай, Бразилия и Индия, защитили свой юридический рынок от участия иностранных компаний. Там государство сообразило, что для их стран необходим сильный национальный юридический бизнес, чтобы компании не зависели от того, что их юристам навязывают из Лондона или Вашингтона. У нас в стране, к сожалению, на это в последние 20 лет внимания не обращали. Поэтому чудо, что такие фирмы, как наша или другие юридические компании, в этой ситуации выжили.

- Почему мы хотим защищать свои юридические рынки по примеру Индии или Китая, а не по примеру США или Великобритании?

– Да, Англия и Америка тоже защищают свои юридические рынки: вы не можете там просто прийти и открыть фирму, нужно, чтобы представители фирмы стали членами регулятора (в Англии это law society), требуется сдавать соответствующие экзамены и в целом действовать в рамках регулирования, которое там существует. Но Америка и Англия – это страны, экспортирующие капитал. А развивающиеся страны, в том числе Россия, импортируют. И эта экспансия англо-американских юридических фирм – одно из средств доминирования глобального капитала над развивающимися рынками. Поэтому, как бы нам ни хотелось сравнить себя с Англией и Америкой, нам надо сравнивать себя с Китаем, Бразилией и Индией. Потому что мы – страна БРИК. Буква "Р" в слове БРИК. И это неслучайно. У нас похожие экономики – экономики, которые бурно развиваются. И один из элементов глобальной мировой игры, конкуренции – чьи юристы работают. Потому что юристы играют большую роль, они имеют большое влияние на процессы. Это "мягкая сила". Она на первый взгляд незаметна, поэтому государство до поры не обращало на неё внимание 20 лет. Но сейчас оно начинает замечать её.

- Что такое произошло, что государство, как вы говорите, начало замечать юристов?

– А сейчас американские и английские юридические фирмы вдруг перестают работать, например, с компаниями, работающими в Крыму.

- Так они сами клиентов теряют!

– У них много клиентов. Для них не проблема потерять одного из них. А вот по некоторым нашим компаниям внезапное прекращение юридической помощи, причем в самый критический момент, очень больно ударяет. Я знаю ситуации, когда, например, сделки по строительству электростанций на сибирских реках подчинены английскому праву. Это означает, что в случае чего английский судья будет решать, "в какую сторону течь сибирским рекам".

- Может быть, компаниям удобнее подчинить сделки английскому праву, потому что с нашим правом не всё в порядке? И потому, что гипотетическому английскому судье верят больше? Вы говорите о реформе юридического бизнеса, а у нас в реформе нуждается вся судебная система.

– Да, но все проблемы сразу не решить. Надо решать те, которые решить можно. А проблема с адвокатурой – наиболее простая. Нужно поменять пять строчек в Законе об адвокатуре.

- Но клиенту адвоката, в конечном счёте, всё равно, по какой системе суд принимал решение, ему важно, чтобы это решение было законным. А у нас с этим не всегда всё радужно.

– Если вы спрашиваете о реформе правосудия в стране в целом, то я много раз говорил и ещё раз повторю, что нужно сделать в первую очередь. Первое – взять ножницы и вырезать из Гражданского кодекса ненужные императивы. Я занимаюсь гражданским правом, поэтому буду о нём говорить. Нужно "вырезать" нормы, которые предписывают предпринимателям, как себя вести. Пусть предприниматели сами договариваются, как им удобнее. За исключением тех редких случаев, когда этот императив защищает какие-то реальные государственные интересы. Второе – нужно создать эффективный альтернативный центр третейского правосудия. Конечно, государственные суды реформировать надо, но это займёт много времени. А сейчас надо создавать в стране нормальное третейское правосудие: международный коммерческий арбитраж, который был бы не хуже, чем в Лондоне, Париже или Стокгольме. Для бизнеса это было бы реально здоровой альтернативой.

- А где гарантия неподкупности и беспристрастности нашего коммерческого арбитража?

– Он же состоит не из государственных судей, а из адвокатов, профессоров – из людей, которые получают большие деньги от нанявших их компаний за то, чтобы работать в качестве арбитров третейского суда. Грубо говоря, всем судьям международного коммерческого третейского суда обе стороны платят процент от суммы спора. Так работают в Лондоне, в Цюрихе, везде. Разбором споров занимаются уважаемые люди, и кто-то из них подорвёт свою репутацию коррумпированным решением, то его больше просто никогда не пригласят. Он же не на зарплате сидит, он получает миллионы долларов от корпораций.

- Третейские суды у нас существуют, но, как я поняла по вашим словам, тоже нуждаются в реформировании. В какой стадии этот процесс?

– Да, бизнес-сообщество было услышано, в частности – Минюстом. Проведена большая работа, готовится новое законодательство о третейских судах. Есть свет в конце тоннеля.

Беседовала Ирина Тумакова,
«Фонтанка.ру»