Формула Балабанова. Зачем смотреть фильм «Брат навсегда»

В широкий прокат вышел документальный фильм «Брат навсегда». Его создатели обещают масштабное исследование феномена дилогии Алексея Балабанова, редкие архивные кадры и ранее неизвестные факты. Фильм длится чуть больше часа и оставляет ощущение открытого финала.

Начало девяностых, продюсер Сергей Сельянов создал кинокомпанию «Кинопарк», которая позже превратится в СТВ. Кинокомпания занимала две комнаты на «Ленфильме», в одной из которых Балабанов и Сельянов сидели друг напротив друга за столом — и постороннему наблюдателю было не очень ясно, чем они заняты.

«Они сидели вот так, молчали и периодически говорили: „Да-а-а-а…“», — вспоминает киновед и режиссер Любовь Аркус. Это был их метод работы — без слов.

И сам Балабанов, когда придумывал сценарии своих фильмов, не сочинял литературное произведение, а текст «записывал картинками», причем по уже выбранным для съемок локациям.

Вот и «Брат навсегда» — это последовательность картинок и локаций.

У документального фильма общее ДНК с оригинальной дилогией — над ним работал сын Сельянова Григорий, в кадре — сыновья Балабанова Федор и Петр. Жена режиссера Надежда Васильева со съемочной группой в Нью-Йорке и Чикаго проходит по местам, где снимали «Брат-2»: на Брайтон-бич заходит в самый старый музыкальный книжный Америки, куда заглядывал Данила, едет в мотель, где жила съемочная группа, — и владелец ее узнает, когда она снимает солнечные очки. На скамейке на набережной в Чикаго, на которой Данила ждал Татарина под дождем, нацарапано: «Брат».

Сергей Сельянов говорит, что не помнит, где взял деньги на съемки в США, когда от фильма отказались все, кто обещал финансирование: «Занял 10 тысяч долларов у коллеги, за продажу фильма „Про уродов и людей“ получил 35 тысяч долларов. Откуда остальное — у меня до сих пор нет ответа». После триумфальной премьеры в «Пушкинском» «Брат-2» собрал в прокате в кинотеатрах чуть больше миллиона долларов, потеснив «Титаник». По словам Сельянова, это был хороший результат, но он не покрывал затрат на производство. А на «Ленфильме» Балабанова и Сельянова стали считать «нерукопожатными фашистами» и обходить стороной.

Любовь Аркус вспоминает, как в 92 году 1 января народ проснулся нищим. А режиссер Никита Михалков — что это было «время унизительного ощущения ложных надежд — самообман, на который повелась огромная страна».

«Мы брали костюмы в театре и открывали двери в Русский музей и Эрмитаж „малиновым пиджакам“, которые там отмечали свои дни рождения. У меня разрывалось сердце», — говорит Дарья Юргенс, которую нынешняя школота узнает по ставшему мемом кадру «Мальчик, водочки нам принеси, мы домой летим».

И вот — появляется тот самый брат, который пришел осуществить справедливость. А в продолжении — заявить о собственном достоинстве и вывести универсальную формулу силы, которая не в деньгах и не в Ньютонах.

В начале Сергей Сельянов вспоминает, какие лица были у подростков, толпившихся у края сцены, когда отмечали пятнадцатилетие выхода «Брата-2». А в конце — спортзал в Петербурге, где нынешние 15-16-летние подростки, забитые татуировками со значением, осваивают технику уличного бокса. И кажется, кто-то из них вполне мог приехать в этот город на поезде, в свитере грубой деревенской вязки.

Парни, которые здесь тренируются, четко понимают, что Данила — за справедливость, но сегодня насилие и радикализм не сделают человека героем.

«Время было тогда другое. Сейчас поспокойнее, наверное, — говорят боксеры. — Нет, беспредел есть. Просто теперь за него отвечают».

На стене, рядом с полками для спортивных наград, нарисован Данила Багров. В растянутом свитере и черном пальто Stone Island. Не хватает только обреза в поднятой к плечу руке. Но герой все тот же, и, кажется, потребность именно в нем никуда не исчезла.