Плен для Ле Пен

Фактура дела широко известна. Лидер партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен решением суда лишена, в частности, права участвовать в выборах президента Франции в 2027 году. Конечно, последует апелляция, но изменит ли она что-нибудь относительно данного запрета — большой вопрос. До этого Ле Пен трижды претендовала на пост президента: в 2012, 2017 и 2022 годах. Первый раз она заняла третье место в первом туре, а потом дважды выходила в финал. В 2022 г. она получила рекордное для себя количество голосов — 41,5% против 58,6% у Эмманюэля Макрона. На выборах 2027 г. у нее были все шансы на победу в противостоянии с пока неизвестным политиком (Макрон не сможет больше баллотироваться).

Политизировано ли судебное решение? Допустим, что все факты выплаты зарплат не работавшим, по сути, помощникам депутатов Европарламента от партии имели место (знаю одну страну, где подобная практика настолько обыденна, что о ней смешно и говорить). Однако тогда мы вправе задать вопрос: это дело тянулось с 2016 г. и не отличалось какой-либо сложностью в расследовании, все элементарно, почему только спустя 8 лет был вынесен приговор?

Позволим предположить, что все дело в популярности политика, которого не истеблишмент не желает видеть следующим президентом. Он — в панике! В 2024 г. «Национальное объединение» выигрывает выборы в Европарламент. Получает 31 место из 81, отведенных Франции. Занявшая второе место коалиция левых под именем «Вместе» — только 14. Выборы эти очень характерны для современной Европы. Еще более левая партия — «Непокорная Франция» (ее часто переводят как «непокоренная», особенно, питерские обозреватели; наверное, по аналогии с проспектом Непокоренных) — 9 мест. А «Новый центр» (это действительно респектабельные центристы, именующие себя еще Европейской социал-либеральной партией) — лишь 6. Центр проваливается!

Нередко говорят, что избиратель несерьезно относится к выборам в Европарламент, полномочия которого мизерны. Евросоюз управляется не выбираемой напрямую бюрократией. Посмотрим на последовавшие затем внеочередные выборы в Национальное собрание. Президент Макрон, увидев результаты выборов в Европарламент, со страху распустил его, опасаясь, что популярность правых будет и далее расти.

Что же показали эти выборы? Центр снова провалился. В первом туре партия действующего президента (республиканцы) получила только 6,6% голосов. «Национальное объединение» заняло первое место с 29,3%. Но ему на пятки наступал союз радикально левых — так называемый Новый народный фронт — 28,2%. Несколько более умеренные левые (те самые, которые «Вместе») оказались на третьем месте — 21,3% голосов. И тут Макрон призывает и тех, и других к коалиции с республиканцами.

Во втором туре (во Франции депутатов выбирают по двухтуровой системе) он предлагает оставить только тех кандидатов от этой разношёрстной коалиции, которые в первом туре заняли самые высокие места и, соответственно, имеют лучшие шансы избраться во втором. В результате торжествует Новый народный фронт, заполучив 180 депутатских мест. За ним идет «Вместе» (159), а у республиканцев жалкие 39 депутатов. Ну а что же «Национальное объединение»? У него 125 мест. Вместе с разными другими правыми — 159.

Для чего все эти подробности? Перейдем от практики к теории. Демократия устойчива лишь тогда, когда медианная позиция в политическом спектре привлекает наибольшее количество голосов. В этом случае распределение голосов избирателей по их политическим предпочтениям напоминает колокол (для слишком озабоченных научностью — нормальное распределение Гаусса), и позиции партий (кандидатов) смещаются к центру с краев, ибо такое смещение приносит все больше голосов. Так, много лет в Европе правые партии (типа христианских демократов) занимали позиции несколько правее центральной линии, соединяющей основание колокола с вершиной, а левые (типа социал-демократов) — несколько левее. Разного рода случайные колебания приводили к власти то одних, то других, но они не расходились слишком далеко политически (уйдешь ближе к краю — потеряешь много голосов, а обретешь немного).

Благодать закончилась. Теперь имеем то, что по науке называется бимодальным распределением политических предпочтений: два колокола — один близко к правому краю, другой — к левому, а центру достаются нисходящие ветви обоих. Это и есть провал центра. И тут все ровно наоборот. Начнешь смещать свою позицию к центру — наберешь немного дополнительных симпатий (голосов), а потеряешь — больше (как близкие к правому, так и к левому краю либо не придут голосовать либо начнут искать других, несгибаемых радикалов). Это ситуация Веймарской республики. Либо национал-социалисты, либо — коммунисты. Хрен редьки не слаще.

И теперь тогда такой вопрос: а откуда все это взялось в, казалось бы, благополучном поначалу XXI веке? Произошел раскол ценностей. Когда раньше правые и левые бодались вокруг налогов и социальных подачек, то всегда можно было найти компромисс. Сложить предложения обеих сторон и поделить на два (получим среднюю арифметическую, допустим, ставку налога). А найти компромиссы по вопросам ценностной идентичности невозможно.

Во Франции если ты здоровый, умный и хорошо зарабатывающий белый мужчина, то тебе будут повсеместно плевать в лицо именно за это. Будешь вечно виноват перед арабом или негром (плюю на политкорректные эвфемизмы, вспомните рассуждения на эту тему героя «Брат-2»). Перед первым, наверное, за крестовые походы, перед вторым вообще за всё. И это не только моральный гнёт. Процветает практическая дискриминация. И она — везде: от приема на работу до судебных решений. Теперь символ Франции не Наполеон и не Орлеанская дева, а, наверное, лицо Мбаппе (ничего не имею против него как футболиста) как продукт смешения негритянской и арабской кровей. Такова ныне французская идентичность.

Ле Пен и ее «Национальное объединение» — это реакция вот на это все и ещё многое другое. Не скажешь, что радикальная. Это лишь в сместившихся сильно влево официозных СМИ их называют ультраправыми (по-английски far-right). Лишь бы навесить ярлык, отпугивающий избирателя. Но сдавшихся левым прежним центристам это не помогает. И они прибегают к силе.

За ними — государственная бюрократия, в которую все более и более втягивается судебная власть, утрачивая свою беспристрастность и позицию над схваткой. Суды становятся орудием репрессий «глубинного государства» по отношению к перспективным политическим противникам. И не только во Франции. «Альтернативе для Германии» все время угрожают судебными преследованиями и роспуском за ее достаточно популярную у избирателей позицию (21% голосов в феврале текущего года на выборах в бундестаг; второе место после ХДС/ХСС с их 29%). Ну а румынская история с победившим в первом туре президентских выборов Кэлином Джорджеску — это вообще супер! В конечном счете конституционный суд отказал ему в праве участвовать в выборах. Невольно вспомнишь речь Джей Ди Вэнса на Мюнхенской конференции по безопасности, обличавшую Европу в отходе от идеалов свободы.

Европейский истеблишмент постоянно заявляет, что административными запретами и судебными решениями он спасает Европу от политических сил, находящихся под иностранным политическим влиянием, а то и вовсе выполняющих заказы Кремля. А давайте допустим, что это так. Есть ли у этого истеблишмента в таком случае ответ, почему эти силы в результате не маргинальны, а, напротив, пользуются большой и все растущей популярностью у избирателей? Может быть, все дело в том, что он повел свои страны по пути ползучей социальной революции, опрокидывающей устоявшиеся и многократно доказавшие свою эффективность нормы человеческой морали (те самые истинные европейские ценности, которые леваки обозначают как буржуазные), подавляющей носителей национальных идентичностей, открывающей путь к народозамещению, экологическому террору и в целом возводящей абсурд в норму? Если раньше политико-философскую мысль той же Франции олицетворял Шарль Монтескье с его «Духом законов», то теперь это Мишель Фуко с его философией безумия и постмодернистским презрением к истине.

Ну а что Ле Пен? Она обречена на плен в своей собственной стране. Сможет ли заменить ее Жордан Барделла (молодой лидер фракции «Национального объединения» в Национальном собрании)? Или тоже будет привлечен за махинации с получением оплаты в качестве помощника одного из депутатов Европарламента в 2015 г.? Такие намеки были. Поживем — увидим. Ясно одно: революция дегенеративных начал, поразившая буквально весь организм западной цивилизации, натолкнулась на растущее сопротивление нормальности. С которым одержимая идеями левых европейская бюрократия борется, превращая былой правовой порядок в механизм подавления противостоящих ей сил.