ПоделитьсяВ минувшее воскресенье аэропорт Махачкалы взяли штурмом дагестанцы, требовавшие выдать им евреев, прилетевших из Тель-Авива. Радикалы прорвались на взлетно-посадочную полосу, раскачивали полицейскую машину, взобрались на крыло самолёта, возле аэропорта останавливали машины и требовали от пассажиров предъявлять документы. Призывы к такой встрече израильтян опубликовал телеграм-канал «Утро Дагестана», который связывают с политиком Ильей Пономаревым (*признан Минюстом РФ иностранным агентом и внесен в перечень террористов и экстремистов).
Беспорядки удалось остановить лишь к ночи. Как минимум 20 человек пострадали. Возбуждено уголовное дело, задержаны уже более 60 человек.
«Фонтанка» поговорила с политологом Евгением Минченко о том, почему это стало возможно.
— Хочу начать с простого вопроса: что стало причиной вчерашних беспорядков в Дагестане?
— Дагестан — очень сложная республика. В результате непрямых выборов глав регионов там возникли определенные проблемы с соблюдением баланса разных групп. Например, раньше три ключевых поста занимали даргинец, аварец и кумык. Это три самых крупных этноса. Понятно, что лезгин Меликов уже имел определенные сложности с точки зрения удержания этого межнационального баланса.
Вторая составляющая — это достаточно серьезная клановость общества. Плюс к тому же за последнее время Дагестан пережил три волны антикоррупционных чисток, которые далеко не факт, что значительно снизили уровень коррупции.
Третья составляющая — это большое количество активной пассионарной молодежи. На это накладываются местные традиции занятий спортом — в основном единоборствами. Одновременно существует проблема, связанная с дефицитом перспектив для молодых амбициозных ребят в регионе. Кто-то в результате уезжает в Москву или в другие регионы. А кто-то пытается найти себя на религиозной тропе. Поэтому рост популярности ислама в этом регионе связан с очень серьезным запросом на справедливость. Кроме того, тут есть и влияние других исламских стран — Турции, арабского мира и даже Азербайджана.
Совокупно эти проблемы с устойчивостью власти в регионе, со справедливостью, ростом радикального исламизма, отсутствием альтернативного идеологического наполнения и привели к тому, что есть слои в обществе, которыми достаточно легко манипулировать.
— Но ведь до этого ещё и в Нальчике подожгли еврейский центр, а в Черкесске устроили антиизраильский митинг. То есть это всё-таки не только про Дагестан история?
— Я думаю, что, учитывая достаточно распространенные в исламском мире антиизраильские настроения, естественно, что они транслируются и в мусульманские регионы в России. Не говоря уже о том, что со стороны государства демонстрировалась в последнее время достаточно высокая терпимость к этим радикальным проявлениям.
Достаточно вспомнить, насколько жестко у нас власть боролась с так называемыми русскими маршами и как достаточно мягко заканчивались исламские протесты, в том числе и в Москве. Можно ещё вспомнить последнюю историю с избиением Никиты Журавеля и героизацией поступка подростка, который это сделал, ну и, соответственно, поддержкой тех, кто, видимо, эту возможность предоставил. Видимо, возникло впечатление, что под этими лозунгами [выходить на акции и устраивать беспорядки] можно.
— А как вы считаете, в Чечне могло бы такое произойти?
— Принципиальное отличие Чечни от Дагестана: в Дагестане — полицентризм, а в Чечне — жесткая вертикаль. И, соответственно, всё, что там происходит, может происходить только по отмашке Рамзана Кадырова.
— Это значит, что не могло?
— Это значит, что могло только по команде Кадырова.
— Официально нам говорят, что ситуацию раскачали украинские спецслужбы, указывают на Илью Пономарева.
— Пономарев — это то же самое, что украинские спецслужбы. Я думаю, что, да, скорее всего, так оно и было. Хотя он как-то раньше не слыл гением информационных спецопераций. Здесь вопрос только в том, что в одних регионах внешнее воздействие срабатывает, а в других — нет. Чтобы это сработало, должна быть какая-то почва для этого.
— Получается, что украинские спецслужбы настраивают людей против Израиля?
— Я думаю, что там задача — раскачать ситуацию внутри России. А кто против кого, им по большому счету без разницы.
— В соцсетях трактуют эту версию так: «еврей Зеленский организовал из Киева антисемитский погром на Кавказе». Разве это не звучит комично?
— Нет, не комично, наоборот, очень логично. Вы обратите внимание, что Владимир Путин регулярно говорит о том, что Зеленский — это позор еврейского народа, и что он поднимает на флаг антисемитов, тех людей, которые убивали евреев. А Зеленский теперь ему так отвечает: да нет, у нас что было, то быльем поросло, а у вас вот, пожалуйста, — живые антисемиты. Поэтому, нет, конечно, здесь никакого логического противоречия я не вижу. Тем более, насколько я понимаю, ни один еврей не пострадал. А сама по себе идея встраивания России в единую «ось зла» с ХАМАС — еще и инструмент украинского лоббизма в США.
— Можно ли взятие дагестанского аэропорта приравнивать к событиям 24 июня, к мятежу Евгения Пригожина?
— Давайте называть вещи своими именами. Тут была относительно стихийная толпа — без четкого руководства и без тяжелого оружия. Были ли люди, которые в состоянии боевые самолеты сбивать? Это можно сравнивать лишь с большой натяжкой — это совершенно другая история. Иной масштаб.
Но тут я бы хотел добавить про предложение отправить участников беспорядков на СВО. Это звучит как минимум странно — это будет серьезной идеологической ошибкой. Вы что, серьезно хотите дать в руки оружие людям, которые объединены экстремистской идеологией? Люди вышли под радикальными лозунгами, которые явно противоречат российской идеологии, а вы хотите дать им оружие и дать возможность приобрести боевой опыт, чтобы потом... что?
— Если говорить про антисемитизм, есть ли он только на Кавказе, или мы что-то пропустили и эти настроения вновь вернулись?
— А когда у нас антисемитизм цвёл?
— И в Российской империи, и в СССР к евреям было специфическое отношение.
— В Российской империи антисемитизма как государственной идеологии не было. Да, была черта оседлости, но это была история, связанная с религиозной составляющей. Евреи-выкресты вполне находили себя в Российской империи. Революция, наоборот, вынесла наверх очень многих представителей этого народа. Сталин помогал создавать государство Израиль. Было несколько антисемитских вспышек, но сказать, что была такая системная государственная политика, на мой взгляд, нельзя. Бытовой антисемитизм, да, несомненно, был. Но в то же время мы же видели, насколько высока была и остаётся представленность евреев и в бизнесе, и в творческих элитах. Сейчас если мы посмотрим на публичные выступления Владимира Путина, то он неизменно делает акцент на доброжелательное отношение к евреям. Власти регулярно говорят, что у нас три традиционные религии, иногда добавляя четвертую — буддизм.
— Я спрашиваю скорее про народные настроения.
— Народный антисемитизм, если он и есть, то в большей степени вот в этих национальных республиках, но опять же он не столько нацелен против конкретных евреев… Ну сколько там евреев в Дагестане?
— По данным еврейского сообщества, около 300 семей.
— Ну то есть вполне велика вероятность, что жители там вообще не видели ни одного еврея в жизни. Или видели, но не поняли, что это евреи. Я думаю, что это скорее как раз демонстрация солидарности с палестинским народом и скорее такая вот религиозно обусловленная история, чем национальная.
— Какой вывод должны сделать власти — что делать, чтобы избежать такой истории в будущем?
— Мне кажется, надо признать, что акценты в национальной политике надо как минимум уточнить. Потому что это подчеркивание того, что Россия — многонациональная, многоконфессиональная страна (при том, что у нас больше 80% составляют этнические русские), создает перекос в сторону национальных окраин. Собственно, это та ошибка, которая в свое время взорвала Советский Союз. Это очень деликатная тема, она нуждается как минимум в проверке — насколько действительно все эти идеологические посылы, которые сегодня продвигаются, выверены и полезны.
Второе — это система управления регионами. Пока, честно говоря, мне кажется, что система управления в Дагестане не выглядит сильно эффективной. Я не думаю, что это вина Меликова, но это его беда.
— Вчера было ощущение, что ещё и силовики не сразу поняли, что происходит.
— Да, я тоже считаю, что, конечно же, они недоработали, надо было это профилактировать на ранних стадиях.
— Почему недоработали, как вы считаете?
—Я не специалист по силовым структурам, не знаю деталей.
— Не может быть, что дело в том, что это особенность организации общества, где все друг другу братья?
— Вы ошибаетесь, силовые структуры имеют внешнее управление со стороны Москвы.
— Но в какой-то момент к протестующим полицейские обращались из громкоговорителя: «Мы всё понимаем, готовы встать рядом, но не надо нарушать, расходитесь». Сложно представить, что так сказали бы полицейские оппозиционерам на Болотной.
— Вы говорите про рядовых постовых на улице. Я же говорю о том, как должны были отреагировать на уровне региона — разгон этой истории начался раньше.
Надо было серьезно задуматься, как реагировать, уже после первой истории с гостиницей [когда жители Хасавюрта устроили сход у отеля, поверив слуху, что внутри прячутся беженцы из Израиля].
- Илья Пономарев (признан Минюстом РФ иностранным агентом и внесен в перечень террористов и экстремистов).
Беседовала Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»
