«Сейчас экономика напрямую зависит от политики»: Максим Поташёв — о том, как сохранить бизнес в новых условиях

За последние три месяца экономическая ситуация в России серьезно изменилась. Уход крупных международных компаний, проблемы с логистикой и многое другое — перечень можно продолжать долго. Как в новых условиях сохранить бизнес и что поможет его развить, рассказал предпринимателям Максим Поташёв — один из хедлайнеров форума «Дни пермского бизнеса».

Публикуем текст выступления Максима Поташёва на пермском форуме.

— Мы попали в ситуацию турбулентности — политической и экономической. Главная проблема заключается в том, что практически невозможно делать какие-то прогнозы и предсказания. По крайней мере, в области экономики. Я просто с ужасом смотрел, как три месяца назад разные эксперты с умным видом рассуждали о том, что будет дальше. В основном они говорили о том, что рубль, упавший до 110 (то есть за 1 доллар по курсу давали 110 рублей. — Прим. ред.), в ближайшее время [дойдет] до 200. Об этом говорил не только Байден, но и наши очень умные люди. Но мы с вами видим, какова ценность всех этих прогнозов.

В чём еще эта ситуация необычна? В том, что в нормальных условиях политика следует из экономики. То есть экономика первична. Есть какие-то экономические цели, экономические интересы — они в значительной степени определяют политику страны. У нас сейчас ситуация противоположная. У нас экономика напрямую зависит от политики. Пока не поймем, чем закончилась текущая политическая ситуация (к чему пришла Украина, к чему пришла Россия и в какой вообще стране мы с вами будем дальше жить), мы не можем себе представить, какой в этой стране будет экономика, и соответственно, как мы будем в эту экономическую среду встраивать свой бизнес.

Мы в точке бифуркации, на развилке. Мы пока не можем точно сказать, по какой дороге пойдет дальше наша экономика. Есть два сценария. Наверное, их гораздо больше, но основных два: либо мы (Россия) побеждаем, либо мы не побеждаем. А непобедой будет очень много всего, что не является победой. Это, я думаю, всем понятно.

«Позитивный» сценарий развития — 20-е годы ХХ века

«Позитивный» сценарий — сценарий победы — в каком-то смысле отправляет нас в 20-е годы прошлого века. То есть мы исторически отбрасываемся на сто лет назад. А что такое 20-е годы прошлого века? Это молодое советское государство в кольце врагов: его никто не признает, связи со всем миром практически разрушены. Какие-то остаются, но в основном эти потоки с трудом устанавливаемые и узкие.

Это переход к новой экономической политике — к НЭПу. То есть либерализация экономики. Нынешнюю ситуацию довольно часто сравнивают с НЭПом, но при этом забывают, что к НЭПу мы перешли от военного коммунизма — ситуации весьма жесткой (очень сильно закрученных гаек) и очень экономически тяжелой. НЭП был послаблением, глотком свежего воздуха для людей с предпринимательской жилкой, окном возможностей и так далее. У нас сейчас противоположная ситуация — мы [идем] от достаточно спокойных, благополучных и жирных двадцати лет. Я искренне считаю, что последние двадцать лет — это самое богатое, самое спокойное, самое благополучное время [...]. За всю историю России такого спокойного времени без войны, без голода просто не было. Может быть, еще 70-е можно вспомнить и начало 80-х — до того, как мы вошли в предыдущий период турбулентности.

Экономика неизбежно будет совершать некую посадку. По прогнозам, по итогам этого года мы неизбежно потеряем порядка 10% ВВП. На самом деле, ничего страшного в этом нет. Весь мир потеряет. Во всём мире сейчас дикий кризис, и мы относительно всех прочих выглядим на данный момент не так плохо. Мы и ковидные ограничения пережили достаточно хорошо относительно очень многих стран. Пережили, в частности, потому, что в России доля малого и среднего бизнеса — не более 20%. Это означает, что за счет огромной доли государства, огромной доли бюджетников у нас был экономический резерв, который помог удержаться на плаву. Где-нибудь в Греции или Италии, где доля малого и среднего бизнеса значительно выше, экономический удар оказался гораздо сильнее. Для нас сейчас принципиальный вопрос — [будет ли] экономическая посадка плавной (во что я верю) или резкой — с соответствующими разрушениями фюзеляжа.

Что мы получим в «позитивном» сценарии? Ситуацию мобилизационной экономики. Это значит, что есть общегосударственные задачи, на решение которых так или иначе должны быть направлены усилия всех субъектов экономики. Практически ни у кого не получится от решения этих задач увильнуть. Стратегически это хорошо. Мы закладываем отличный задел на будущее страны, если с этой задачей успешно справимся. Но это значит, что всем придется тяжело работать.

Государственное регулирование и контроль — неизбежная ситуация. Если всё пойдет по сценарию, который сейчас просматривается, роль государства окажется выше. Но в первую очередь это отразится на крупном бизнесе. Нет у государства больших ресурсов, чтобы влезать в деятельность каждого отдельного малого и среднего предприятия, стоять над душой и контролировать вашу бухгалтерию, ваше производство и всё остальное. Не будет этого практически наверняка. Наоборот, государство (хочется верить) будет стараться помогать.

При этом будет товарный дефицит. Мы потеряли значительное количество товаров и услуг, которые импортировали. Они так или иначе будут чем-то замещаться. Но, естественно, это произойдет не сразу, потому что нужно будет выстроить процессы. На каком-то этапе мы окажемся в ситуации дефицита, что, как вы понимаете, для малого и среднего бизнеса очень-очень хорошо. Тот, кто готов идти по этому пути, получит возможность замещать ушедшие товары.

Индустриализация — то, что происходит с нашей страной примерно раз в пятьдесят лет. На предыдущих этапах это означало переход от сельскохозяйственной экономики к промышленной. Сегодня это означает достаточно явный переход, перекос от сферы услуг к реальному производству. В экономике, к которой мы, похоже, идем, особое значение имеет продукт, который можно пощупать руками. Это не значит, что не востребованы бизнесы, которые занимаются обучением, туризмом, финансовыми услугами. Всё это нужно. Но на первый план выходит производство конкретных реальных продуктов. Продуктов в широком смысле слова — от станков и подшипников до сельскохозяйственной продукции и так далее.

Либерализация малого и среднего бизнеса под вопросом пока, но я очень на это надеюсь. Тенденции видны. Есть ощущение, что на самом верхнем уровне руководство России это понимает. В принципе по пути поддержки малого и среднего бизнеса государство идет уже не первый год. Сейчас, когда нужно насытить рынок товарами и услугами, эта задача падает в первую очередь на малый и средний бизнес. В интересах государства всячески его поддерживать и развивать.

Появление новых международных связей — есть уверенность, что будет происходить замещение в этой области. На смену нашим партнерам, поставщикам из Европы будет приходить Азия. Это практически неизбежно. Мы обычно говорим про Китай и Индию. Но я недавно общался в торговой палате с представителями Турции. Они говорят, что аплодируют любой европейской компании, которая уходит с российского рынка. Потому что стоят на низком старте и готовы заместить абсолютно что угодно [...]. Но надо понимать, что это займет определенное время — все связи, логистические цепочки придется достаточно долго и серьезно выстраивать.

Можно ожидать постепенного снижения санкционного давления, если всё пойдет по этому «позитивному», относительно благополучному сценарию. Но это [растянется] на годы, а может быть, и десятилетия. Ожидать, что с России санкции снимут в ближайшие несколько лет, по-моему, вообще не приходится. Для нас это хорошо в том смысле, что это некая определенность. Мы точно знаем и понимаем, что есть эта ниша, есть товарный дефицит, который нашими руками и головами придется замещать. Мы, естественно, можем зарабатывать на этом деньги.

«Негативный» сценарий — 90-е годы

К чему можем прийти, если победы не будет? Это политическая турбулентность неизбежная. Я думаю, что огромная вероятность в этом случае гражданской войны в России.

Это максимальная либерализация экономики, полное отсутствие государственного регулирования. Это развал промышленности — всё то, что мы проходили в 90-е годы. Это безработица высочайшая, инфляция высочайшая.

Это люстрации (законодательные ограничения для политической элиты прежней власти после ее смены на новую. — Прим. ред.), неизбежные практически.

И это полная зависимость от западной поддержки. Мы опять будем, как тогда, ждать кредитов, очередных траншей. Наверняка найдется много желающих, чтобы к ним присосаться, ну и так далее.

Кому-то эта ситуация нравится. В России не так уж мало людей, которые любят 90-е годы и хотели бы, чтобы они к нам вернулись. Тут каждый выбирает для себя. Мне этот сценарий кажется маловероятным, поэтому я его дальше разбирать не буду. А буду исходить из того, что мы пойдем по первому пути («позитивному» сценарию. — Прим. ред.).

Основные риски

Основные риски, которые уже есть или ждут нас на горизонте пары лет.

Отсутствие поставок товаров и комплектующих. Я уже сказал про товарный дефицит, который неизбежен. Проблема с комплектующими не менее существенна. Конкретный пример: один из моих крупных клиентов — мясокомбинат (один из крупнейших в стране). Когда началась санкционная история, выяснилось, что есть связующие, разрыхлители, которые в России не производятся. Это автоматически означает, что ряд привычных сортов колбасных изделий, копченостей они производить не могут. Страшно ли это? Для них оказалось нестрашно, потому что там достаточно сильная команда технологов [...]. Но это задача для очень многих.

Разрушение логистических связей. Типичный пример: за последний месяц из России ушли практически все крупнейшие мировые фармкомпании. Это замечательное время для российских фармкомпаний — казалось бы, они сейчас должны перехватывать этот рынок. Практически для всех запатентованных западных молекул, из которых делаются лекарства, есть китайские аналоги. С Китаем в основном наши фармкомпании последние годы и работали, всё нормально получалось. И сейчас, казалось бы, в чём проблема — продолжай работать с Китаем. Оказалось не так просто: они готовы, китайские поставщики готовы, но с доставкой проблемы. Не могут пока всё необходимое к нам сюда завозить. Не выстроены логистические цепочки. Задача решаемая, но это займет время. Компании, которые сумеют в логистические цепочки встроиться и хотя бы частично решить эту проблему, окажутся в выигрыше, потому что сделают важное, полезное и востребованное дело.

Отсутствие доступных денег. Кредитоваться оказалось довольно сложно. Это в первую очередь проблема для крупного бизнеса. Малый и средний бизнес это ощутил в несколько меньшей степени, хотя выросшая ставка ЦБ, конечно, напрягла нас всех именно с точки зрения получения кредитов. Есть серьезная надежда на то, что при текущем курсе рубля и текущих доходах от продажи энергетических продуктов (несмотря на все санкции) в стране образуется огромная рублевая масса. На данный момент мы видим огромный профицит бюджета и очень много рублей в стране. Совершенно естественно для государства направить эти деньги на стимулирование, на поддержку, на кредитование бизнеса. Я очень верю, что в ближайшее время такие решения будут приняты. Но пока эта проблема остается, и каждый крутится как может, решает ее по-своему.

Падение платежеспособного спроса — проблема огромная. Она не будет решена в ближайшее время. Думаю, нам предстоит прожить несколько лет в этой ситуации. В первую очередь из-за того, что уходят с рынка многие компании, их сотрудники теряют работу. Многие бизнесы отечественные сейчас либо закрываются, либо в значительной степени простаивают. Соответственно, уровень жизни населения, обеспеченность деньгами падает. Плюс еще на фоне имеющихся сложных неопределенных настроений готовности тратить деньги у людей тоже меньше, чем недавно было [...].

Исчезновение привычных каналов продвижения — болезненная ситуация. Очень многие из нас успешно выстраивали продвижение своего бизнеса через Facebook, там были многочисленные удобные полезные инструменты. Не меньше людей выстраивали продвижение через Instagram (деятельность корпорации Meta и двух ее сервисов, Facebook и Instagram, признана экстремистской и запрещена в РФ. — Прим. ред.). Множество бизнесов, особенно ориентированных на женскую аудиторию, там продвигалось. Росла их узнаваемость, собирались клиенты и продажи напрямую осуществлялись. Лишились мы этого удовольствия, к сожалению. Приходится придумывать другие способы. У Telegram, который постепенно заменяет нам всё на свете и становится основной сетью общения, к сожалению, возможностей для рекламы и продвижения очень немного. Он на это не заточен. У «ВКонтакте» лучше, чем где-либо еще с этим, там очень мощные рекламные инструменты. Но тем, кто с ним раньше не работал, приходится их заново осваивать, учиться. Задача решаемая. То, что должно происходить сейчас у разных компаний, — переход на новые способы продвижения. А в каком-то смысле и возврат к старым способам, к классическому маркетингу, который мы уже стали подзабывать: реклама в прессе, реклама на телевидении, реклама на радио. Подозреваю, что в ближайшее время доля digital в продвижении будет несколько уменьшаться по объективным техническим причинам.

Уход сотрудников — самая болезненная, самая серьезная проблема. В Москве это заметно очень сильно. Я практически не знаю компаний, в которых хотя бы часть сотрудников не разбежалась, не разъехалась по разным близлежащим странам. Особенно это касается айтишников. У нас на рынке и без того был дефицит кадров в сфере IT, а сейчас он еще более усугубился. Что с этим делать? Если человек хочет уехать, он уедет. Помешать в этом вы ему не можете. Если человек колеблется, то вы как работодатели, лидеры можете на него влиять. Хорошая новость заключается в том, что постепенно, потихонечку, но обратный поток тоже возникает. Люди начали возвращаться. У них прошел первый шок, они поняли, что в гостях хорошо, а дома все-таки лучше. Вернутся, конечно, не все, но достаточно многие.

Открывающиеся возможности

Надо понимать, что турбулентная ситуация дает дополнительные возможности. Закрываются какие-то компании, и люди, которые там раньше работали, оказываются на рынке. Этим можно пользоваться. Какие еще возможности открываются?

Рыночные ниши с неудовлетворенным спросом. Уходят с российского рынка те или иные компании, как внешние, так и внутренние. Появляется неудовлетворенный спрос. Самое главное — этот спрос выявить и понять, что мы можем со своей стороны предложить.

Появление качественного персонала на рынке труда. [...] Надо очень аккуратно на эту ситуацию смотреть и не спешить включать пылесос, втягивая в него людей с рынка. Может быть, через некоторое время, когда эти люди поищут работу и не очень ее найдут, вам будет гораздо легче с ними договариваться и их привлекать.

Развитие внутренних технологических разработок. Сейчас хорошее время для этого, особенно для тех компаний, которые немножко сбавили обороты [...]. Можно потратить это время на развитие инфраструктуры, в первую очередь — IT-инфраструктуры. Предложений на рынке много, появляются качественные дешевые CRM-системы. Хорошее время, чтобы этим заняться и получить конкурентное преимущество.

Всеобъемлющее импортозамещение. Если ваш бизнес дает возможность производить, предлагать рынку что-то, что мы раньше импортировали, вы можете быть твердо уверены, что перед вами красная ковровая дорожка. И государство поддержит, и своей копеечкой поддержит конечный потребитель. Но при том условии, что вы сможете это делать на соответствующем уровне качества или хотя бы близком к нему.

Появление новые каналов продвижения. На смену ушедшим с рынка соцсетям придут новые соцсети. В том же Telegram появятся новые полезные инструменты продаж. Я думаю, что в ближайшее время появятся какие-то совсем новые проекты — такие же революционные, какими стало для маркетинга появление соцсетей. Просто надо внимательно следить за этим и не упустить открывающиеся возможности.

Государственная поддержка. На данный момент она есть, ее много. Очень многие просто не знают про имеющиеся возможности. Не знают про информационные порталы, ориентированные на малый и средний бизнес и устроенные по принципу одного окна. Те, где можно получить и юридическую поддержку, и бухгалтерскую, и много-много чего еще. Люди не знают, какие возможности им предоставляет общегосударственная программа «Мой бизнес». Не знают про льготные методы кредитования, которые существуют в привязке к регионам (в каждом свои особенности). Знаю, что в Пермском крае довольно много на эту тему делается.

Наш предприниматель из сферы малого и среднего бизнеса психологически такой одинокий волк. Он привык полагаться на себя, пробился к определенному успеху за счет собственных знаний, умений, воли, харизмы и так далее. Он на психологическом уровне не очень ожидает, что ему всерьез будет кто-то помогать. Но это означает упускать серьезные возможности. Полагаться на себя — это правильно. Но если есть какие-то еще точки опоры, это точно не минус, а плюс.

Естественные реакции

В шоковой ситуации, а мы все через нее прошли, [возникают] так называемые реакции рептильного мозга, унаследованные нами от далеких негуманоидных предков. Есть три естественные реакции: драться, бежать или замереть, притвориться мертвым [...]. Ситуация такая, что все три не очень годятся.

Драться — не очень понятно, с кем и как. Один в поле не воин, если говорить о целой экономической системе. В одиночку изменить ее мы не можем, вынуждены к ней адаптироваться.

Бежать? Ну кто-то сбежал, кто-то собирается сделать это в ближайшее время. Тут мне нечего сказать, кроме как пожелать удачи. Мы все-таки исходим из того, что продолжаем работать здесь — в этой среде, этой стране, этой экономике. Мы хотим ее развивать, хотим в ней существовать и к ней адаптироваться. Путей бегства у нас нет. За нами — наш бизнес, сотрудники, партнеры, инвесторы. Люди, которые нам доверяют и за которых мы несем ответственность.

Замереть — обычно это самое правильное. Если не знаешь, что делать, лучше не делать [...]. К сожалению, просто замереть и ждать мы не можем. Просто отстанем от этого паровоза и потом свой бизнес уже не поднимем, потеряем время. Нужно так или иначе решать задачи по его сохранению, а в идеале еще и развивать.

Поэтому нам нужно искать какие-то пути не эмоциональные, природные, а рациональные. Что делать:

• внимательно следить за ситуацией. Это сейчас самое важное — понимать, что вокруг нас происходит, куда мы идем, где мы в этой ситуации, каковы угрозы для нашего бизнеса и главное — каковы возможности;
  

• искать возможности. Для этого нужно внимательно смотреть по сторонам и не упустить шанс, если он нам выпадет;
  

• иметь план Б. То есть помимо основного плана действий, основного сценария, основной стратегии развития бизнеса нужно обязательно иметь запасной вариант;
  

• быть готовым быстро перестраиваться — адаптироваться. Именно потому, что ситуация турбулентная и многое непонятно, мы должны быть готовы к тому, что что-то пойдет не так;
  

• аккуратно сокращать издержки — это сейчас задача, стоящая практически перед всеми. К сожалению, жирные годы позади. Сейчас время экономить, но аккуратно — нужно не потерять ключевые активы.
  

Главный принцип сейчас — избегать необратимых решений. Не сделать что-то такое, что вы просто не сможете откатить назад, и это потащит вас за собой.

Стратегические решения

Нужно не проявлять суетливую активность. Действие по принципу «надо же что-то делать» практически всегда ведет к неудаче. Кейс примерно месячной давности: один достаточно крупный банк, добыв клиентскую базу еще более крупного банка, устроил обзвон клиентов. Доносилась мысль: «Большой банк, в котором вы сейчас храните деньги, вот-вот накроется, потому что попадает под санкции. Срочно нужно перевести деньги к нам, потому что мы надежные и с нами ничего не случится». Понятно, что кто-то на это поведется и какие-то деньги они быстро из рынка высосут. Но пройдет какое-то время, эти же самые клиенты обнаружат, что большой банк никуда не делся, с ним всё нормально. Они поймут, что их обманули. Как это воспримут сотрудники компании, которые оказались участниками этого обзвона и, соответственно, вовлечены по сути в мошенническую акцию? Они тоже поймут, что компания, в которой они работают, ненадежная, несолидная. Скорее всего, иметь с ней дело не стоит, а лучше поискать другую работу, потому что с такими методами они все быстро дойдут до места в одной камере. Типичный пример суетливой деятельности: попытка быстро сыграть на ситуации, заработать деньги приносит локальный успех, но в чуть более длинной перспективе ведет к катастрофе.

Избегать обязывающих заявлений. Очень внимательно нужно относиться к тому, что мы публично говорим. Всё время помнить о том, что за нами другие люди: мы несем за них ответственность, а они нам доверяют. Когда один из богатейших людей страны рассказывает о том, как ему страшно плохо сейчас жить в Лондоне, что у него нет денег даже на клининг… В его компании работают тысячи людей. Они что в этот момент почувствовали? Задумался ли он об этом? А нам надо задумываться. Мы должны понимать, что каждая фраза, заявление рассматриваются под микроскопом всеми теми людьми, которые за нами стоят.

Сохранить главные активы — это ключевое. По сути у нас их три: продукты и технологии, клиенты и команда. Мы должны сохранить продуктовую линейку (пусть не всю), производственные мощности и технологии. Если мы потеряем клиентскую базу, может быть, гибелью бизнеса это не станет, но потребует огромных усилий, чтобы ее набрать заново и восстановить. Команда — мы должны не потерять людей, которые за нами стоят.

Мы должны выделить в своем бизнесе то, что является его сердцевиной, те вещи, которые будут нам приносить прибыль при любых обстоятельствах. И сохранить эти продукты, технологии и цепочки, связывающие с дистрибьюторами, поставщиками.

Для разработки новых, революционных продуктов, может быть, сейчас не время. Может быть, надо подождать. В первую очередь, потому, что мы не понимаем до конца структуру спроса. Не понимаем, что будет с людьми к тому времени, когда мы будем готовы выпустить этот продукт на рынок [...]. Такие проекты лучше делать в более стабильной ситуации.

Особый интерес представляет замещение в сегменте luxury-продуктов. Их мы теряем в первую очередь. От нас ушли Louis Vuitton, Chanel и много чего еще. Прямо сейчас надо думать, готов ли кто-то из нас предлагать им замену. Понятно, что стопроцентной замены не будет как минимум потому, что у нас нет такой силы бренда. Но можно частично надеяться на то, что у нас собственная гордость будет развиваться в ближайшие годы. И носить русское, есть русское, отдыхать в России будет становиться всё более и более модным. Соответственно, мы можем не только предлагать продукты эконом-класса, не только пытаться замещать «Макдоналдс», но и предлагать продукты дорогостоящие. Спрос на роскошь пусть и уменьшится, но не исчезнет.

Мы должны выделить сегменты целевой аудитории, которые обеспечивают нашему бизнесу основные доходы и на которые мы должны в первую очередь ориентироваться.

Необходимо общаться с самыми ценными клиентами, чтобы их не упустить. Лучше, чтобы это делалось не на уровне младшего менеджера, а на уровне руководителя, первого лица.

Нужно отслеживание открывающихся ниш, у которых может быть востребован ваш продукт.

Ни в коем случае нельзя позволить вашей команде понять, что вы боитесь и не знаете, что делать. Этот тут же вызовет цепную реакцию. Вы должны заставить себя в глазах ваших сотрудников выглядеть уверенно. Должны показать, что у бизнеса есть перспективы, что вы знаете, каковы они и как будете их достигать.

Нужно понять, чего [сотрудники] боятся, и с каждым провести индивидуальную работу, чтобы эти страхи купировать. Индивидуальное общение, индивидуальная поддержка — это, наверное, сейчас самая важная составляющая вашей работы как руководителя.

Сотрудники должны понимать, что происходит в компании, какие решения принимаются. Должны видеть их обоснование. Одна из главных причин психологических срывов у людей — это недостаток информации. Людей нужно максимально привлекать, в том числе к разработке стратегии компании. Сейчас нельзя всё замыкать на себя. Несколько примеров видел, когда привлечение сотрудников «с земли», с производства к решению, казалось бы, очень сложных задач позволяло находить замечательные решения.

Особое внимание профильным специалистам — то есть тем, кто действительно знает ваше производство. Это огромная проблема сегодня. Расскажу еще про одного клиента — это до недавнего времени крупнейшая в Европе авиатранспортная компания-грузоперевозчик. Она эксплуатирует знаменитые самолеты «Антей». Производились они на Украине, больше всего их при этом в российской армии, на втором месте — эта компания. На Украине их крайне мало. Огромные проблемы с обслуживанием этих самолетов, потому что до какого-то момента их обслуживало КБ «Антонов», потом это стало затруднено (причем это случилось несколько лет назад). Самые ценные, самые важные люди в этой компании — это инженеры, которые работали над созданием и обслуживанием этих самолетов еще в советские времена. Их опыт сейчас оказался совершенно бесценен. К сожалению, этим людям уже под девяносто. С них реально сдувают пылинки. Заменить их молодежью, к сожалению, не получается. Ситуация очень сложная. К счастью, редкая. В большинстве случаев у нас есть возможность и сохранять, и стимулировать ключевых специалистов. Организовывать процесс обучения, чтобы они были наставниками, на это надо сейчас обратить особое внимание.

Мы живем в обществе, времена непростые. Если люди видят, что все ваши цели — в том, чтобы обеспечить себе безбедное существование, сохранить свои доходы и приумножить их, — они не очень хорошо это сейчас воспринимают. Потому что очень многие ментально вовлечены в проблемы, которые стоят перед страной. К чему я это говорю? Очень сильно замотивирует сотрудников, если ваша компания будет принимать участие в каких-то социальных проектах, благотворительной деятельности, поддержке людей, которые оказались под ударом в этой ситуации. Я ни разу не видел, чтобы персонал какой-либо компании воспринял это плохо. Наоборот, это сплачивает и помогает людей сохранять.

Создание внутренней площадки для обмена творческими идеями нужно, чтобы вы могли черпать идеи своих сотрудников, что-то с ними обсуждать. Обкатывать идеи, которые возникают у вас, и так далее.

Ранее мы разбирали с экономистами, что будет с ипотекой, кредитами и курсом валют после резкого повышения и последовавшего за ним снижения ключевой ставки.