Похищенный во благо. «Идеальная ситуация была бы, чтобы мама не села в тюрьму» (видео, фото)

Главный герой семейной драмы о похищении рассказал «Фонтанке» о своем конфликте с матерью и ее будущем.

Петербурженка решила лечить сына от наркотиков радикальными методами, и оказалась под арестом за похищение человека. В полицию обратилась девушка сына, на глазах которой происходила транспортировка «на лечение». По пути в «реабилитационный центр» в Подмосковье машину остановила ГИБДД, а после этого сын написал заявление на мать.

25-летний Влад уверен, что мог совсем пропасть, а органы — «красавчики» — они же его спасли. Чтобы доказать, что никакой он не наркоман, Влад записал для «Фонтанки» видео своей физической культуры. О дальнейшей судьбе матери, а она сейчас находится под домашним арестом, сын ничего конкретного пока сказать не может. Но принципиально хочет, чтобы виновные в совершенном над ним насилии ответили по всей строгости.

— Влад, как самочувствие?

— Чувствую себя уже неплохо. От стресса этого я отошел. Я, можно сказать, слегка спортсмен. Разбираюсь в питании. Знаю, что перед тем, как лечь спать, надо хорошо поесть, чтобы восстановить силы. Поел я всего, что нужно, поспал хорошо, чувствую себя неплохо.

— Каковы последствия случившегося для вас?

— Из самого значительного у меня была гематома на голове. Когда они распахнули дверь в шесть тридцать утра примерно, я, конечно, сопротивлялся, отбивался ногами. Они все втроем накинулись на меня, повалили на пол. Я ударился затылком. Но я все равно сопротивлялся, несмотря на то что лежал на бетонном полу на лестничной площадке. Меня ударили ногой в грудь сверху. После этого я сказал, что сопротивляться не буду. Меня подняли, сопроводили на первый этаж, связали руки.

Из слов оперативников, с которыми смогла пообщаться «Фонтанка»: «Мы, конечно, приняли все меры к розыску и задержанию, но внутри считали, что это ничем не закончится. В смысле, были уверены, что сын с матерью всегда договорится и претензий не будет. Когда же их задержали, и московские ребята нам передали, что он готов написать заявление, то даже не поверили и попросили прислать видео с его словами. Нам прислали. Тогда мы посчитали, что пока он доедет до Питера, — успокоится и заявления не будет. Он доехал и написал заявление в Следственный комитет».

— Почему у вас начались разногласия с матерью?

— Мы с матерью работали какое-то время вместе в ее сфере деятельности, детали которой мне бы не хотелось сейчас рассказывать. Но потом я нашел собственную сферу деятельности. И сказал, что не буду больше с ней работать, потому что то, чем она занималась, мне не очень нравится. У меня появилось хобби, на котором получается зарабатывать.

— А что это за хобби?

— Я занимаюсь криптовалютой. Матери это было непонятно. У меня есть ферма для добычи криптовалюты. Я, конечно, не зарабатываю миллионы, но на жизнь хватает. Майню эфириум. А она не разбирается в информационных технологиях. Я ей объяснил, как майнинг работает. Но ей было это непонятно. Она все равно звонила, говорила, давай пойдем поработаем. А я провел год в машине. Не скажу, что прямо с утра до вечера. Но, бывало, с двенадцати часов до десяти-одиннадцати вечера некоторые заказы я отвозил людям. И мне надоело сидеть в машине. Иногда, конечно, приходилось ей говорить... она считала, что то, что я агрессивный, связано с наркотиками. Она бывала слегка навязчивой. Если я ей говорил, что не хочу с ней работать, по-нормальному, ничего не менялось. Приходилось слегка по-другому.

— Ваша мать, судя по всему, уверена, что вы употребляете какие-то вещества. Для этого были основания?

— Объясню ситуацию. Был момент, когда она из-за своих подозрений, что я употребляю тяжелые наркотики, приходила ко мне домой с тестом. Скрывать не будем, давно бывало такое, что я покуривал наркотики. Тест показал наркотики. И с этого началось. Она решила, что, если в тесте есть (растительный наркотик. — Название не публикуется из-за рекомендаций Роскомнадзора), я и остальные наркотики принимаю. В тесте было двадцать видов веществ. В Интернете она вычитала про соли и была уверена, что их ни одним тестом нельзя проверить. И мать загорелась идеей меня вылечить. Постоянно навязчиво говорила родственникам и знакомым, что мне осталось пару лет и меня надо лечить.

— Вы единственный ребенок в семье?

— Да.

— Финансово зависите от матери?

— Раньше она давала мне деньги. Небольшие, но на пропитание хватало. И я по возможности где-то подзарабатывал. Я так жил, у меня не было цели. Я не знал, чем заниматься и куда тратить деньги. Я не такой человек, который тратится направо и налево. Купил еды, поел, думаю, чем заниматься. С криптовалютой я понял, что это моя тема. До этого я зависел от родителей, от мамы.

— Майнинг вас обеспечивает?

— На покушать хватает.

— А что папа думает о всем происходящем?

— Мама с ним в разводе. Мне было лет четырнадцать тогда. Развелись, потому что мама с папой на разных волнах. Мама активная, а папа особо не принимал участия в нашей жизни. Поэтому я папу, конечно, уважаю, но я с ним в отношениях, скажем так, нейтральных.

— Выходит, вы для матери долгое время были центром жизни?

— Это было не то чтобы какое-то преимущество. В детстве, помню, было такое: начальные классы школы, мы придем куда-нибудь в магазин, мама говорит: «Тебе надо кофту купить». У меня не было возможности кофту выбрать, мама выбирала ту, которую она считала. Мнения моего по большинству вопросов не спрашивала. Только, когда мне исполнилось лет 16, я мог сам уже что-то выбрать. Не скажу, что это плохо. Но не всегда меня слушали.

— После школы, когда вы выбирали свое будущее, мама как-то давила на вас?

— После школы я особо не знал, куда мне пойти и чем заниматься. Вспомнил, что отец в морском техническом колледже учился на повара. Я в тот момент жил на Дыбенко. А на Дальневосточном был колледж морской технический. И я решил туда по стопам отца попробовать. Окончил колледж. У меня тогда уже был выбор, что купить, куда пойти. Какого-то давления уже не было. Это в последние полтора года, когда мы с мамой работали, началось. А что мне надо было? Надо было надеть комфортные штаны, чтобы было удобно находиться в машине. Чтобы я мог не отвлекаться ни на что, что бы мне мешало управлять транспортным средством. Машина у меня не новая, 88-го года. Но я могу сам спокойно что-то починить, подкрутить, люблю возиться с машинами. И одевался я так, чтобы быть готовым, если что поковыряться в машине. Но с ее стороны бывали упреки, что я надел опять свои треники грязные. Ласково говорила, что я «похож на бомжика». А я понимаю, что грязные штаны — это неважно, важно, чтобы у меня был богатый внутренний мир и окружение людей хороших. А месяца три назад пошли вот эти подозрения с наркотиками.

— Мать искренне верит, что спасала вас?

— Да. Последние три месяца она искренне верила, что я — наркоман конкретный. Поэтому я на видео записал свои реальные развлечения, одним дублем. У меня есть любимый снаряд — брусья. И я продемонстрировал свою способность отжиматься на брусьях. Сделал сорок раз. Считаю, что это значительный показатель. Наркоман, как меня называют, не сможет так сделать, как сделал я.

— Мать пыталась с вами связаться после случившегося и прекратить конфликт?

— Нет. На каком-то сайте писали, что она мне предлагала в центр реабилитации лечь, а я отказывался. Такого не было. Никто мне ничего не предлагал. Последние три месяца жизнь была, как на иголках. Постоянные звонки с разговорами, что я наркоман. А я не наркоман. У меня и моей девушки даже имеются абонементы в спортзал. Правда, последние три месяца мы туда не ходим из-за стресса. У меня быстрый обмен веществ. Если я чуть стрессану, меньше ем, я уже ощущаю, что не готов пойти заниматься.

— Сколько лет грозит вашей матери за ваше похищение?

— Мне кажется, что в последнее время у мамы что-то с психикой стало. И она загорелась этой идеей, что меня надо лечить. Я считаю, что она не думала о том, что могут быть такие последствия. Она думала, что делает лучше, но не понимала, что на самом деле делает. И что могут сделать эти ребята. Она стояла в квартире и не видела, что со мной делали, как меня тащат и ногами бьют.

— Она должна за это в колонию отправиться?

— Ну как я могу сказать, что мама должна в колонию отправиться. Я бы этого не хотел. Меня посадили в машину со связанными руками, спрашивал, куда меня везут за 600 километров от города. Те ребята мне не отвечали. Мне кажется, что маму тупо развели. Предполагаю, что она нарвалась на мошенников, которые поняли, что она помешана на идее, что меня надо лечить. И они начали ее поддерживать в этих подозрениях, что меня надо забирать и так далее. Я не знаю, что было бы, если бы я доехал до конечной точки. Большой респект сотрудникам ДПС, что они сделали свою работу, остановили машину. Мне закрыли рот руками, сказали: «Не рыпайся». Но я не наркоман, у меня есть спортивный дух. Я начал их расталкивать на заднем сидении, раскачивать машину.

— Есть ли вероятность, что вы и ваша девушка заберете свое заявление?

— Я считаю, что у мамы какое-то психологическое расстройство. Но, если я заберу заявление, получается, что тем ребятам ничего не грозит. Получается, что они ни при чем. Я хочу их наказать. Потому что под предлогом забрать меня полечиться неизвестно, куда бы они меня увезли. Может, они бы меня заперли, говорили бы матери, что меня лечат, а сами деньги бы у нее вымогали.

— Но сейчас получается, что она вместе с ними по этапу пойдет?

— Не знаю. Я не хотел бы этого, конечно. Я считаю, что ей нужна психологическая помощь. Идеальная ситуация была бы, чтобы мама не села в тюрьму. Чтобы те, кто совершал со мной насильственные действия, понесли наказание. Алкаш, наркоман, худой, толстый — первым делом это человек. Никто не имеет права похищать человека. Если есть какие-то центры, которые так работают, то нужно их закрывать. Потому что это не дело. Я искренне верю, что мы поймали шайку, которая неоднократно совершала такие действия. Сотрудники полиции — красавчики, все сделали оперативно. Вытащили меня, разобрались, выслушали.

— А если бы вам предложили отправить мать на принудительное лечение?

— Я не знаю, как все это происходит и не могу ответить на этот вопрос сейчас. Но если это отгородит ее от тюрьмы, то, наверное, лучше было бы так.

Вместо «без комментариев от автора»:

Часть третья статьи 126 УК — «Похищение человека, совершенное организованной группой» — наказывается сроком от 6 до 15 лет лишения свободы. В данном же случае, мама является и заказчиком, и организатором преступления. То есть ей грозит максимальный срок по сравнению с другими участниками.

Вопрос по поводу «забрать заявление» был умышленно философским, так как забрать заявление уже невозможно. Можно только на суде попросить о снисхождении.

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»