«Ни за один этап своей жизни я не стыжусь». Константин Богомолов о своём «антизападном» манифесте

Режиссёр Константин Богомолов обвиняет Запад в построении нового «этического рейха», где мнение — причина репрессий. «Фонтанка» спросила супруга экс-кандидата в президенты России, зачем он написал это сейчас.

Опубликованный 10 февраля в «Новой газете» манифест Константина Богомолова о том, что «сегодня Запад ведёт борьбу с человеком как со сложной и трудноуправляемой энергией», что «нациков» сменили квир-активисты, фем-фанатики и экопсихопаты, что Россия «не хочет в новый европейский паноптикум», произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Одни аплодируют смелости театрала, другие упрекают его в конъюнктурности и попытках отвлечь внимание от реальных репрессий не на Западе, а в России. «Фонтанка» поговорила с режиссёром, который ещё 10 лет назад «топил за Навального», а сегодня предпочитает о нём не высказываться.

— Константин, почему выпад против Запада нужен вам сейчас? Как будто Запад стал таким, как вы его описываете, вчера или сегодня.

— Я произносил эти вещи в разговорах со своими друзьями, в частных разговорах, неоднократно. Много раз говорил об этом во всевозможных интервью, на встречах с читателями, со зрителями, говорил публично — это можно найти в сети. В какой-то момент я решил, что эти мои слова, идеи и мысли мне необходимо собрать воедино, превратить в некий плотный единый текст — я это сделал. Сделав это, публикую. Всё. В публикации сейчас нет привязки ни к каким событиям в общественно-политической жизни. Это естественное желание произнести эти слова в контексте всего происходящего в мире сегодня.

— В анализе западной реальности, где за мнение, отличное от общего, от «правильного», наступает кара, вы ни разу не упомянули Россию. У нас эта реальность, мягко говоря, не новая. Как была, так и осталась. Почему нет сравнения нас с Западом в этом ключе?

— Вы подменяете понятия. Преследование за политические взгляды происходит в любом обществе, и является либо борьбой за власть, либо страхом власть потерять. Новая этика претендует на то, чтобы ваш мозг, душа, эмоции, всё было подчинено определённым установкам. Это разные вещи. Я говорю о том, что создаётся цивилизация, где тебе не дают жить, существовать и работать за то, что ты скажешь, например, что не согласен с некоторыми ценностными установками этого мира.

— У нас здесь, а не у них там, эти тенденции вы тоже видите?

— В России в этом отношении я вижу попытку сохранить адекватность.

— Кто субъект? Кто пытается у нас?

— Живой и пытливый мозг людей, населяющих это пространство. Так случилось, что в России люди не могут органически подключиться к этим новым западным трендам. Им пытаются их навязать, как тренды, ведущие в прекрасное светлое будущее, но они в эти тренды не верят. И слава Богу.

— Если чуть больше конкретики, кто пытается в России это навязать?

— Вы хотите фамилий?

— Хотя бы направление, откуда «лезет вражина»?

— Вы же только что спросили «кто», а теперь «направление». Не очень понимаю вопрос, но если нужно имя, то это не трудно сделать. Вы можете прийти на мою страницу в Facebook и посмотреть комментарии. Там обязательно найдётся комментарий, не спорящий, не пытающийся противопоставить себя другой воле, а оскорбляющий, яростный, припечатывающий и так далее.

— То есть вы указываете, что проводник этих трендов у нас — отсутствие терпимости?

— Отсутствие терпимости к чужому мнению, к чужой эмоции, если они не согласуются с вашим мнением и вашей эмоцией.

— Константин, ну какой же это новый тренд для нас? Для тех, кто вырос в стране, где поведение, отклоняющееся от нормы, было предметом разбирательства в коллективе.

— Правильно, но я не понимаю, о чём вы сейчас спорите? Вы же читали текст, я там внятно пишу, что мы в России это всё уже прошли: и общественные суды, и моральное осуждение со стороны общественности тех или иных действий. У нас уже были комсомольские собрания и прочее, когда государство тебя осуждает, делая это руками прогрессивной общественности, а она прикрывается риторикой о нравственности, ценностях и т.д.

— Да бросьте, посмотрите заседания Госдумы. Именно этой самой риторикой о нравственности и ценностях они и прикрываются, вводя новые репрессивные нормы по самому разному поводу.

— Если вы журналист, вы не будете со мной разговаривать в режиме «да бросьте». Мы же с вами не на дебатах, вы не общественный деятель, не политик. Если вы журналист независимого издания, то давайте вы не будете заходить в ту самую зону пропаганды, о которой я говорю. Вы же всё-таки не причисляете себя к пропагандистам, которые опускают себя до реплик вроде «да бросьте».

— Вас обижают попытки поговорить без демонстративного подчёркивания ролей?

— Меня это не обижает. Я призываю вас быть журналистом, а не пропагандистом. Неважно, с какой стороны, со стороны государства или условно-либерального сообщества. А когда вы говорите «да бросьте», вы заходите в зону пропагандиста, а если так, то давайте тогда проведём публичные дебаты. А вы, журналисты определённых СМИ, любите выступать пропагандистами, прикрываясь тем, что вы журналисты, на самом деле вы просто пропагандисты.

— Мы с вами познакомились сегодня, поразительная скорость анализа.

— Вас интересует моё мнение? Тогда прекратите разговаривать в режиме «да бросьте». Задавайте вопросы и слушайте ответы, а если у нас дебаты — иное дело.

— Ок, попытка общаться легко оказалась неуместной, и в её разборе утонула суть, возникает логичный вопрос: Вы с кем при такой способности к диалогу будете «заново строить нашу старую добрую Европу?» «Европу, о которой мы мечтали. Европу, которую они потеряли. Европу здорового человека», — пишете вы в Манифесте.

— Я считаю, что людям, которые исповедуют те же ценности, что и я, которые так же понимают развитие мира и развитие цивилизации, пора задуматься о том, чтобы осознанно и внятно идти по пути и пропаганды, и развития, и укрепления тех ценностей, о которых я говорю. Надо не бояться сказать, что сегодня необходимо заново строить цивилизацию, которая прервалась в определённый момент. Европейскую цивилизацию, к которой нынешняя Европа уже мало имеет отношения.

— Вы себе как представляете строителей новой Европы?

— Это и интеллигенция, и люди творческие, и люди бизнеса, и те люди во власти, которые поддерживают эти мысли.

— «Мы белые и пушистые», как сказал Владимир Путин?

— Россия отличается от Запада не в смысле «да, мы белые и пушистые». Россия отличается тем, что она пока не соответствует тем цивилизационным идеалам, которые начала строить Европа. Россия не соответствовала и тем идеалам, которые исповедовала старая Европа, конечно же. Сегодня Россия далека от идеалов той цивилизованной сложной и свободной Европы, о которой мы мечтаем, но Россия не готова и в силу менталитета людей и определённых особенностей развития людей здесь, двигаться в сторону той Европы, которая возникает на руинах Европы старой. В этом отношении Россия является как раз тем самым пространством, где могут быть внятно сформулированы эти идеи. Вот и всё.

— Вы сказали, что нет привязки к актуальным событиям в нашей стране. Реакция на ваш текст говорит, что всё равно люди видят эти взаимосвязи. Фон, на который лёг ваш манифест — не проблема?

— Я думаю, что невозможно избежать ситуации, когда любое резкое высказывание попадает в контекст чего-то. Мы живём в очень плотное и насыщенное событиями время. В любой момент этого времени происходит масса сложных и важных вещей, но это не повод к тому, чтобы всё время откладывать высказывание, которое ты считаешь важным.

— Наша реальность — информационная. 10 февраля дарит думающим людям не только Богомолова с его манифестом, но и вице-спикера и тоже безусловного патриота Петра Толстого с его «манифестом» «Хватит защищаться! Надо идти вперёд! Мы уже дважды подпускали захватчиков поближе к себе. Один раз гнали до Парижа, второй — до Берлина. Сила в правде. Победа будет за нами». Он тоже собрался «перестраивать» Европу. Вы союзники?

— Если вам хочется в силу того, что вы, например, не согласны с моим манифестом, примитивизировать его, тем, что вы найдёте в каких-то его фразах параллели с высказыванием какого-то ещё человека, не отличающегося сложностью в анализе современной реальности — это ваше право, это ваша возможность. Если вы хотите примитивизировать, вы непременно это сделаете. Если же вы не хотите примитивизировать, вы не будете этого делать — это зависит от ваших установок. Ваши установки примитивизировать манифест? Ну ок, я не в силах и не буду, и не могу запрещать какие-то параллели устанавливать вам.

— Вас радует реакция на ваш текст?

— Я рад тому, что реакция очень сложная: манифест вызывает у ряда людей возмущение, у кого-то злость, у кого-то обоснованные интересные возражения и аргументы против, у кого-то одобрение, слова поддержки. Таких людей очень много, иногда совершенно неожиданных. Самое главное, что реакция есть — это самое важное, что начинается разговор, спор, что эти мысли, которые бродят в головах многих людей, оформлены в слово. Дальше это предмет продолжения дискуссии и возможно последующих организационных действий.

— То есть те, кто за вами давно следит и сегодня говорит, что «Константин хайпует», правы? Вы в некотором смысле такой фитнес-тренер, поддерживаете тонус коллег?

— У каждого может быть своё мнение о мотивах, по которым я опубликовал этот текст. Кто-то считает, что я стремлюсь что-то получить от власти, кто-то считает, что я мечтаю отвлечь внимание, кто-то считает, что я просто хайпую, а кто-то видит, что я просто хочу высказаться по тем вещам, которые меня задевают, которые я считаю очень важными. Я готов спорить и обсуждать что-то с последней группой людей, совершенно не собираюсь оправдываться перед всеми остальными группами.

— Вы сейчас носите майку с лицом президента Путина и подписью, которая грубо утверждает, что он не красив, как это было 10 лет назад?

— Нет, не ношу. Я вообще носил разные майки: и с лицом президента, и с лицом Навального. Требовал смещения президента, агитировал за Навального, агитировал за Собянина. В моей жизни были разные этапы, ни за один этап я не стыжусь. Мне было бы стыдно, если бы любая моя смена убеждений мотивировалась личной выгодой. Смена моих убеждений, трансформация моих убеждений обусловлена моим естественным ростом, даже то количество ненависти, которое я получаю сегодня, за то, что я опубликовал, говорит о том, что я человек, не боящийся атаки, и думающий о чём-то более существенном, чем личная выгода. Уж поверьте мне, у меня всё хорошо. Я легко мог бы просто тихо и спокойно наблюдать за тем, что происходит, делать спокойно спектакли, руководить театром, снимать кино и не влезать в эти бесконечные выяснения отношений, и не ловить огромное количество ненависти.

— Насколько важен фактор противостояния Навального и власти в этой ненависти?

— Я не хочу комментировать фактор Алексея Навального. Я когда-то поддерживал его, сейчас он находится в сложной ситуации: он арестован, он осуждён, он в драматичной ситуации. Когда он выйдет на свободу, я выскажусь по этому поводу, а сейчас я не хочу.

— Вы понимаете, что эмоции на ваш текст связаны с тем, что здесь и сейчас задачи части нашего общества несколько иные, нежели «построение Европы»? Репрессии государства впечатляют хотя бы статистикой.

— Я думаю, что очень многое могло бы поменяться в нашем отечестве, если бы мы научились видеть картину мира более сложным образом. О чём, в частности, мой текст, он о том, что мне хочется, чтобы у нас ушли простые оценки и простые решения, чтобы мы начали видеть этот мир в его сложности, в его неоднозначности. Мне кажется, что это очень бы помогло даже тому делу, за которое так агитируют многие мои коллеги.

— Согласитесь, что сравнение современных меньшинств с фашистами XX века, которое вы допускаете в манифесте, это тоже упрощение?

— Вы очень передёргиваете. Там нет ни одного сравнения меньшинств с фашистами, там есть сравнение общества, которое выстраивается Западом, с фашистским обществом, это сравнение там есть. Там нет сравнения меньшинств с фашистами или нацистами. Я пишу о том, что тема меньшинств используется государством для того, чтобы подавлять инакомыслие.

— Вы видите тенденции «фашизации» российского общества?

— Нет, не вижу.

— Вы говорите, что смена убеждений — следствие вашего личного роста. До министра культуры России можете дорасти?

— Я являюсь режиссёром, моя зона деятельности — театр, кино и литература. Я пишу тексты. Отчасти, я произвожу смыслы, которые могут выражаться вот в таких эссе, манифестах, статьях — это производство смыслов. Я менеджер по отношению к тому, в чём я понимаю — театр. Я в нём понимаю очень хорошо, у меня нет на данный момент жизни амбиций захода во власть или в политику. Я разговариваю от сердца, без заявок на карьерные изменения моей жизни

— Сказал худрук государственного театра. Вы будете отрицать, что после 10 февраля 2021 года вы являетесь ещё и идеологическим менеджером в современной России?

— Получается, что вы можете называть идеологическим менеджером любого человека, который написал статью, которая получила некий резонанс? Это абсурд!

— В стране, где законодательство позволяет признать «политической деятельностью» всё что угодно, да, вы впредь как минимум идеологический менеджер.

— Любая публичная деятельность может считаться политической? Не знаю таких законов. У нас есть такие законы?

— Да, у нас есть такие формулировки в законах, например ФЗ «О некоммерческих организациях». Там прописано, что «политическая деятельность» — это в том числе «распространение мнений о принимаемых государственными органами решениях и проводимой ими политике», «формирование общественно-политических взглядов и убеждений, в том числе путем проведения опросов общественного мнения и обнародования их результатов или проведения иных социологических исследований» (пункт 6 статьи 2). Эти же формулировки скопированы в законы о тюремных сроках для «иноагентов», то есть сегодня чиновник вправе усмотреть «политическую деятельность» во «мнении», и в этой системе координат вы со своим манифестом уже «политик». Вы всё ещё не видите тенденций «фашизации»?

— Нет. Не вижу.

— Не могу не спросить. Россию на «Оскаре» будут представлять художественный фильм Андрея Кончаловского «Дорогие товарищи» и документальный фильм Виктора Косаковского «Гунда» о жизни свиньи, это всё, что мы можем предъявить сегодня Западу в качестве продуктов нашей уникальности?

— Не очень понимаю вопрос. Не видел фильм Косаковского, но фильм «Дорогие товарищи» — это прекрасная картина. Я писал про это ещё осенью, когда посмотрел фильм на «Кинотавре». Картина большого мастера, я от всего сердца поздравляю и Россию, что она представлена этой картиной на «Оскаре», и Кончаловского, а предъявить миру мы можем много чего, начиная от прекрасного искусства, кончая иными научными достижениями, например вакциной от коронавируса. Дай Бог, что страна будет развиваться и дальше, предъявляя свои достижения и в других сферах.

— Константин, вы же поэт. Вы сейчас пишете стихи?

— Да.

— О настоящем пишется, что можно процитировать сегодня?

— Я не Велюров из «Покровских ворот», не исполнитель куплетов и фельетонов. Моя деятельность в искусстве направлена на исследование внутреннего мира, а не общественно-политической жизни, а если мне хочется говорить о политической жизни, я говорю прямым текстом, не используя эзопов язык.

— Россия дальше — это страна, где больше свобод или меньше? Как художник, вы наверняка это чувствуете.

— Могу вам сказать внятно, за всё время своей деятельности я не столкнулся ни с одним ограничением своей творческой свободы.

— Я про ощущение атмосферы вокруг, вы можете рассуждать вне собственного я?

— В целом я думаю, что Россия — это страна с очень большими перспективами. Не сомневаюсь, что в будущем страна будет свободной и счастливой.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»