Cпаллетти — самый талантливый психолог. Боаша прет от всего молодого. Вячеслав Евдокимов о четверти века с «Зенитом» (фото)

Он снял почти все фотографии «Зенита», которые вы видели в последние 30 лет. Вячеслав Евдокимов фотографирует ленинградский спорт и «Зенит» десятилетиями. Сегодня ему 70 лет. Отдел спорта «Фонтанки» поговорил с Вячеславом Павловичем о мотогонках с Боашем, выяснении отношений с Игорем Денисовым и дюжине тренеров «Зенита», с которыми он работал.

— Слава, я подготовил к нашей беседе венец вопросов, 4–4–3–3. Редкая футбольная схема. Но, может, выйдет больше. Откуда у тебя взялся первый фотоаппарат?

— Купили родители. «Смена-8», кажется. Это был где-то 58–59-й год. А через год уже появился «Любитель». Это был среднеформатный аппаратик. Дальше по возрастающей.

— Фотоаппарат же был дорогим подарком.

— Не сказал бы, что мы ели голый хлеб, но фотоаппаратов и правда было тогда мало. В 16 лет, когда я стал работать фотографом в медицинском учреждении, у меня уже был немецкий аппарат Exa. В том учреждении была очень хорошая оснастка в фотолаборатории. Там были всевозможные аппараты со сменными объективами, что по тем временам большая редкость. Поэтому у меня с самого начала были самые лучшие в мире фотоаппараты. Потом уже Nikon пошли. Лет до 35 я снимал тремя фотоаппаратами. Зумов-то тогда не было, и я снимал так: на одном широкоугольная камера, на втором средний объектив, а на третьем — телеобъектив.

— А на что ты сейчас снимаешь?

— На Canon, самый дорогущий. Тоже у меня две камеры всегда в руках. Ну и объективы баснословных денег стоят, где-то за миллион.

— Откуда у тебя появился первый мотоцикл?

— Сначала был мопед «Рига». Мне было лет 14, когда родители поехали на поезде в Новгород по музеям. А я осмелился поехать на этом мопеде своим ходом. Получилось так, что я доехал до Новгорода — 200 км. Затем они решили поехать еще за 130 км до Окуловки. Получилось 330 км. У них еще палатка была. Мы там возле речки пару дней даже ночевали, у Крестцев. Назад уже возвращались все вместе на поезде. А вообще первый раз с мотоциклом получилось вот как. Мне родители купили велосипед с мотором, еще до «Риги». На этом велосипеде я поехал первый раз в Выборг. Приделал к багажнику канистру с бензином и поехал по шоссе с ночёвкой один. Тоже было лето, тепло. Доехал примерно до Зеленогорска и там заночевал просто в лесу под кустом. Нормально, выжил. Утром поехал дальше. Где-то за 30–40 км от Выборга меня остановил гаишник. Естественно, у меня никаких прав не было (тогда права нужны были на всё). Он выкинул ниппеля в лес. И вот я качу по обочине велосипед в сторону Выборга. Ехал какой-то мужик на «Москвиче» доисторическом, остановился и говорит: «Ну что, ниппеля вырвали?» Видимо, там такая система была. В итоге он мне дал ниппель, помог накачать колёса, и я дальше потарахтел. А обратно мне повезло — ни с кем не встретился.

— Твой первый футбольный матч, который ты помнишь?

— Наверное, это было где-то в 57-м году. На стадион «Кирова» привели соседи. Помню, конная милиция разгоняла какую-то заваруху: наверное, это был матч против «Торпедо». После этого была пауза. Соседи тоже перестали ходить, потому что были какие-то карательные меры. И потом в 63–65-м годах я уже сам стал ходить. Мы перелезали через ограждение и пытались попасть на сектор. Поначалу проверяли билеты на лестнице, а потом ты выходил на верхнее кольцо, где был еще один вход, ведущий к лавкам. Первый-то рубеж мы как-то проскакивали. А потом уже ходили по кругу и искали момент, когда контроллер отвернется. Специально отвернется.

— Какой у тебя был первый выезд с «Зенитом»?

— Кажется, это был Владикавказ и Нижний Новгород, 95-й год.

— А кто тебя в «Зенит» пригласил?

— Был такой Виктор Иванович Сидоров, генеральный директор «Зенита». Как сейчас помню: в 95-м году ему надо было сделать на документы фотографии Садырина. Я приехал в клуб, дождался Садырина, и мы пошли на Черную речку. Я нашёл там место, чтобы задний план был более-менее такой ровненький, и сфотографировал его. Ну и потом меня всё время стали брать на игры.

— Вячеслав, ты всех великих тренеров «Зенита» видел не только в своём объективе, но и на расстоянии вытянутой руки. Морозов, Садырин, Петржела, Адвокат, Спаллетти, Раппопорт, Бышовец...

— До фига. Я тут как-то стал считать. Вышло многовато. Человек 12. А ведь еще несколько недель был Бирюков. В общем, да. Всех я застал.

— Кто тебя удивил по-человечески?

— Удивляли-то все. Но вот отечественные тренеры были в общении одинаковыми. Ментальность одна. Поэтому приспосабливаться под них не нужно было. С другой стороны, с ними было труднее, чем с иностранцами. Иностранцы очень дружелюбно настроены. Мне казалось даже, что, может быть, они смотрели на нас как на детей, которые подают надежду. При них я не видел косых взглядов, чтобы кто-то за спиной говорил, что ты козел. Не про всех отечественных специалистов такое можно сказать.

— Я помню историю, как молодой Игорь Денисов сел на твой ящик с фотоаппаратурой и был практически физически уничтожен.

— Было дело. Я вообще спокойный человек. Но он, видно, понял тогда, что у меня есть характер. Хотя в сегодняшние времена, думаю, если бы он пожаловался на меня кому-то из руководства, мне бы наверняка сказали «до свидания». Ну а тогда был еще в полном порядке Петржела. Он понимал, что ребята иногда заигрываются. Я всю технику доставал через Америку. Это была моя личная аппаратура, на которую я потратил 5000 долларов. А Денисов сел на объектив, и ему хана настала. Мы где-то год или два друг с другом не разговаривали. А потом как-то все улеглось.

— К разговору про иностранцев. В 2010 году пришёл Спаллетти. Помню, что он дарил кулоны игрокам, часы сотрудникам.

— Мне он тоже это все дарил. Он дольше всех присматривался к окружающим. Думаю, что он самый талантливый психолог из всех, кого я видел. Он умел на запредельном уровне манипулировать людьми. Он каждого человека умел считывать за секунды. Где-то около месяца ушло на то, чтобы мы стали товарищами. Он обнимал меня, усы мне щипал, но всё это он делал благородно и красиво.

— C Боашем ты катался вместе на мотоциклах. Ты же прошел длинный путь от велосипеда с двигателем до кроссовых мотоциклов. Известно, что характер проявляется в любом спортивном состязании. Вот вы покатались с Боашем. Что ты понял?

— Это человек сегодняшнего дня, максимально приближенный ко всему молодому. Его прёт от всего. Он должен всё попробовать: и автогонки, и мотогонки, и с парашюта прыгнуть. То есть к своим 40 годам, когда он к нам пришел, он был моложе душой лет на 20. А мотоциклетный спорт это естественная история для Португалии, где он вырос. Это их сущность. Поэтому для него мотоцикл — это живое существо. Когда кто-то ему сказал, что я тоже этим увлекаюсь, мы стали вместе ездить на тренировки. Он же недавно в «Дакаре» участвовал.

— Да, с бархана упал.

— Это нормально. Там надо лет семь тренироваться, чтобы доехать хотя бы до финиша.

— Ты 25 лет находишься в суровом коллективе амбициозных мужчин, которые очень любят психологическое давление. Как ты с этим справляешься?

— Я не чувствую на себя давление. Может, потому что я настолько древний, а может, потому что завоевал уважение. Вообще никаких проблем. После той истории с Денисовым терок больше не было ни с кем. Ну и я сам стараюсь держать дистанцию. Перед игрой похлопать по плечу, крикнуть «Удачи!» — это не моя история. Я тактично себя веду, и они, наверное, это ценят. Если только вижу, что человек морально подсел или дома неполадки, могу анекдот рассказать, похихикать.

— Любимый выезд по России?

— Прежде всего это Москва, потому что недолго лететь. Во-вторых, много друзей, коллег-фотографов, с которыми я четверть века иду параллельно.

— Какой регион ты бы хотел увидеть?

— Камчатку. Но это только за свои деньги. Думаю, я это скоро сделаю. А так я все регионы видел.

— Какой самый любимый и ценный трофей, который проживал вместе с «Зенитом»?

— Жилеты фотографов, которые выдают организаторы крупных соревнований, можно забрать себе после окончания. Такой жилет у меня остался после победы в Кубке УЕФА. На обратном пути в самолете я попросил игроков его подписать. Это стало для меня традицией. Таких трофейных жилетов у меня уже штук шесть. Висят на стене на даче.

— Уникальный случай — твой день рождения не в разгар футбольного сезона. Так как ты проводишь эту коронавирусную паузу?

— Мне поступают заявки от начальника, например, подобрать галерею фотографий. Ведь надо как-то поддерживать болельщиков, чтобы они не забыли, что есть футбол. Дурака я не валяю. Еще очень много работы по архиву. За 15 лет у меня накопилась куча неразобранных съемок. Плюс еще пленочные съемки. Чтобы их все оцифровать, нужно, наверное, года два. Они у меня вон коробками лежат. Мне когда говорят: «Достань что-нибудь из архива», я думаю ё-мое. Для этого нужно много времени и хороший сканер, что до сих пор для меня проблема. Пленочный сканер стоит 10 тысяч баксов.

— Понятно, что молодому поколению хочется узнать рецепт долголетия. Быть всё время в дороге?

— Думаю, что это индивидуальная история. Все проблемы от головы. У меня, видно, там есть свободное место, можно пальцем поковырять. Поэтому мне легко живётся. Для тех, у кого вся коробка забита, наверное, это проблема. Но я реально оцениваю себя и время, в котором я нахожусь. Думаю, что я ещё лет десять на мотике погоняю. Все зависит от внутреннего состояния. Я живу завтрашним днем. Новый день — новые интересы. И они у меня пока не ослабевают.

Беседовал Федор Погорелов, «Фонтанка.ру»