Протест в лифте. Кнопка А.У.Е.

Шпана возрождается в пику гламуру и кастрированной жизни. Ну, изобрели они социальный лифт в арестантском стиле. Проблема не в Таврическом саду, а в родительских соплях.

Молодые адепты арестантской субкультуры избили подвернувшегося. Если бы не центр Петербурга, то мало бы кто повернулся в ту сторону. Мы давно так живем. Россия – не Москва и Петербург. Вопрос не в том, можно ли бить гурьбой беззащитного, да еще на глазах его девушки. Проблема в том, что им навязывают пластмассовый стереотип поведения. Для начала бегло глянем на атмосферу вокруг нас.

Молодые принципиально делятся на несколько категорий:

– стремящиеся поближе придвинуться к крохотному проценту золотых сынков и дочек. Тут главное – накаченные губы, "Инстаграм". Не мечта, а «Порш Панамера». Мужскому полу в этот тотальный пипец не втиснуться, если не дизайнер или не гей;

– живущие хипстерским образом (ничего обидного, в свое время жили хипповским). Медленно ходят, деликатно говорят, приятны во всех отношениях, прелестно могут сервировать чужой стол, но на реальном производстве сгинут. Ключевой смысл – нежные. Не произнес: «Хорошего дня», – уже хамство;

– горсточку талантливых в науке или спорте не считаем;

– наконец, все остальные, в том числе и поклонники А.У.Е. Как из пункта партийного собрание – «прочее».

Кратко о принятых сегодня правилах выживания:

– курить нельзя, и, несмотря на популярный милоновский тренд, смеяться над нетрадиционными тоже нельзя;

– Госдума напринимала столько бреда, что журналисты не могут назвать русского – русским, а грузина – грузином;

– в школах учителей довели до того, что они заявления собирают с родителей, если хотят, чтобы ученики мыли, например, пол. Как-то раз учительница написала на лбу у школьника «дурак», так чуть ли не до «Евроньюс» истериковали. Та же нежность, но уже в своей беспощадности к комфорту, сметающая все;

– мы спрятали в жаргон нормальное слово «стукач». Теперь надо тянуть руку в классе и при всех тыкать на того, кто списывает. Все – от депутатов до чиновников – наперегонки сигнализирут в органы друг на друга. Уже гангстеры толкаются в очереди на сделку со следствием;

– по телику показывают либо здоровую развлекуху, либо шоу-формат с общим подзаголовком «сдохни ты первый, я потом»; «сам погибай, а товарища выручай» вызывает ёрничество;

– событием же может считаться эпизод, когда толкнули журналиста или человеку в галстуке дали банально в нос;

– в точках общепита суп больше не готовят – везде супчики.

Эксперимент: я ввел своего сына, которым недоволен тренер по боксу, в тему таврической новости. А он ухмыльнулся: «Наше поколение хулиганам может ответить только: «Вы прав не имеете».

На весь этот «салатик с утиной попкой» болезненней реагируют те, в ком есть энергия. А молодые просто более категоричны и глупее в движениях. У них нет шансов в будущем купить новую иномарку, им нельзя предложить левацкого вихря против «лакшери». Они тоже любят Шнура, но интуитивно чуют, что он не их Виктор Цой. Бороться с властью тоже не их конек. Им что Навальный, что Мизулина. И тут они увидели, что им осталась одна улица.

Сегодня только old school поймет предложение: «Поговорим по улице?» А прочие взрослые будто все выросли в квартирах с пятиметровыми потолками и роялем в зале. При Советах все города и поселки были разделены шпаной. В моей, уж извините, молодости, когда я гордо считал себя «гаванским», у нас хоть ориентиры были. Те, кто уже отсидел по малолетке, учили, что такое хорошо и плохо. Например: не оборачивайся на оклик «эй».

Была и власть. До сих пор помню наизусть имя опера по детям – Дьяков Вячеслав Михайлович. 45 лет прошло, между прочим. Так врежет по лицу, что коньки вверх. Только одна мысль пожаловаться образовывала недоверие – значит, ты и на других написать можешь. Учитель труда указки об нас ломал – ни один родитель не пикнул. Тренер мне на спартакиаде школьников при всем зале пощечину влепил. Так старшие аплодировали. Сегодня же учитель, полицейский по детям, тренер доведены родительским воем до такой степени, что голос повысить боятся.

Многие молодые интуитивно против всего этого жидкого бульона и пошли в боксерские клубы, которые сегодня становятся даже модными за счет притока туда офисного планктона (это тоже сигнал, но я о другом). Мастером спорта, по статистике, становится один на шестьсот, а уверенность приобретают остальные. Втягиваются в уличные заработки. Вроде слово «крыша» осталось в прошлом, а должны в малом бизнесе друг другу многие. Их и встречают возле парадных, у них джипы случайно самовозгораются. Цена по Петербургу – от 50 до 150 тысяч за силовую акцию.

Другое крыло ушло в шпану. Пусть они и слово такое выговорить не могут. Оно им – как пальто дедушки. Отсюда подобрали в сети А.У.Е. Вы же сегодня не назовете кафе «Роза Ветров» или «Аленушка». Получается «Бархат» и «Вельвет».

Безусловно, у них нет никакой связи с прошлым. Как у современного юноши, пьющего кофе на Рубинштейна, нет представления о ценности джинс в СССР. Ни малейшего понимания блатных традиций. В лучшем случае – уровень шансона, и то преувеличение. Еще 20 лет назад стадионы вставали под «Владимирский централ», как при гимне. У нынешних воображения примерно такие, как у большинства россиян о раннехристанской архитектуре за городской стеной Рима. Абсолютные романтические мифы.

Эти парни своего рода защищают себя, сбиваясь в стаи. Открыли свой социальный лифт с блатной кнопкой. Это потом они войдут в камеру и поймут, что значит «мой номер 245, я в телогреечке опять».

Пока же сами на коленке изобретают понятия. Как письменность. Отсюда и идиотское крушение урн, и пакостное нападение всемером на одного. Кстати, блатные в конце 70-х нам не рекомендовали матом ругаться. Мол, не у пивларька. Считалось, что нападать при девушке – удел неопасных. А когда собирался весь остров и шел за стадион Ленина лупить петроградских, то стекла в руки не брали, но и пощады не ждали, в том числе от советской милиции. И это происходило каждое 5 мая начиная с 1946-го по 1979 год. Представляете сегодня такое? Владимир Путин бы комментировал. Это я к тому, что эти орлы из А.У.Е. никак не связаны с ушедшей традицией.

Так что раскол – не ересь. А с Таврическим садом могут воевать только сильные. Те, кто по утрам внимательно смотрит на себя в зеркало.

Евгений Вышенков, «Фонтанка.ру»