Как меняли Надежду Савченко на "грушников"

В среду, 25 мая, президенты Владимир Путин и Пётр Порошенко синхронно, как утверждают посвящённые, подписали указы о помилованиях. "Обмен" Надежды Савченко на российских "спецназовцев ГРУ" был похож на спецоперацию. В детали не были посвящены даже адвокаты осуждённых, но кое-что они "Фонтанке" рассказали.

Президент Украины Пётр Порошенко послал за Надеждой Савченко свой самолёт. Тем временем в Россию, домой, летели наши сограждане, осуждённые на Украине как российские "бойцы ГРУ", воевавшие в чужой стране. Родина встретила их бесшумно. Если бы не Савченко, мы бы вообще могли не узнать, что Евгений Ерофеев и Александр Александров теперь тоже дома.

– О том, что такой "обмен" произойдёт, я говорил ещё в прошлом году, – напоминает Марк Фейгин, адвокат Савченко. – Это было очевидно: условия созданы были такие, что этого невозможно было избежать. Вопрос был только в том, к какому дню это случится и на каких условиях. Всё готовилось под покровом секретности. То есть украинская сторона частично давала информацию, там институты выборные, и им важно нести ответственность за слова. А с российской стороны всё было в полном секрете.

Напомним, что в марте этого года райсуд города Донецка Ростовской области приговорил старшего лейтенанта ВВС Украины Надежду Савченко к 22 годам колонии. Её признали причастной к убийству российских журналистов и виновной в незаконном пересечении границы. Адвокаты Илья Новиков, Марк Фейгин и Николай Полозов предъявили доказательства того, что в момент гибели журналистов их подзащитная уже была в плену у бойцов самопровозглашённой ЛНР. Суд аргументов не принял. До плена Савченко была просто старшим лейтенантом, штурманом вертолёта с не очень понятным статусом, потому что воевала не в составе своей части, а в добровольческом батальоне "Айдар". Но пока она сидела в российском СИЗО, на Украине ей присвоили звание героя, выбрали депутатом Рады и членом делегации в ПАСЕ. Она стала фигурой политической. Дополнили картину её адвокаты.

– Стратегия защиты, собственно, и строилась на политизации процесса, – рассказал адвокат Николай Полозов. – Очевидно, что Савченко невиновна, она была украдена из Украины и привезена в Россию ради пропагандистского процесса. И нам было важно не только сломать этот процесс, но и придать делу такой политический смысл. Чтобы решения принимались на высшем уровне, на международном.

Тем временем в Киеве в апреле этого года Голосеевский райсуд приговорил к 14 годам колоний граждан России Евгения Ерофеева и Александра Александрова. Оба молодых человека были взяты в плен на территории Украины и на первом допросе назвались бойцами спецназа ГРУ. Российское Минобороны объявило, что эти двое давно уволились и могли попасть на Украину только как добровольцы. Суд в Киеве признал их виновными в терроризме и в гибели украинского военного. Судебный процесс проходил тихо, российская пресса о нём писала мало, даже после убийства их адвоката. Многие и вовсе не узнали бы, что есть такие два россиянина в украинской тюрьме, если б их дело не оказалось связано с делом Савченко. Связали их разговоры о возможном "обмене".

В тюрьме Надежда Савченко объявляла одну за другой сухие голодовки, медики констатировали ухудшение состояния её здоровья, а адвокаты каждый раз информировали об этом мир.

– Голодовки – всё это было всерьёз, – говорит адвокат Николай Полозов. – Надежда действительно готова была умереть. Она такой человек. Если бы она "потекла", сдалась, дала слабину, ничего бы не произошло. Всё шло на разрыв нервов.

Все понимали, что эпопею с Савченко и "разрывом нервов" надо как-то заканчивать, желательно – с наименьшими для России имиджевыми потерями. И, упаси боже, чтоб она не вздумала умереть от голода до решения вопроса. Это с одной стороны. С другой – надо было возвращать на родину "бойцов ГРУ", даже если бойцами ГРУ их можно называть только в кавычках. Вариантов решения проблемы было немного. Первый – экстрадировать Савченко для отбывания наказания на Украину, Ерофеева с Александровым – в Россию.

– Но тогда и нашим подзащитным, и Савченко пришлось бы действительно отбывать наказание на территории страны своего гражданства, – считает Оксана Соколовская, адвокат Евгения Ерофеева.

Видимо, о методе предстоящего "обмена" и шли переговоры на том самом "международном уровне", куда адвокаты Савченко стремились вынести дело.

– Это было частью внешнеполитической сделки, – объясняет Николай Полозов. – И не только с Украиной, но и с Западом: переговоры шли и в "нормандском" формате

До самих защитников, как они говорят, отголоски этих переговоров доносились только через "собственные источники".

– Информация циркулировала в разных местах, и до нас она доходила через инсайд, – рассказывает Марк Фейгин. – Но в таких случаях вы не отделите информацию от слухов. Принципиальное решение об "обмене" было принято ещё в прошлом году. Хотя "обменом" мы это только называем. Нас в эту механику не посвящали, разговоры шли между Порошенко и Путиным. А мы видели, что всё может сорваться в любой момент.

– Мне удавалось что-то узнать только из дипломатических источников, – добавляет Оксана Соколовская. – Лично я на переговорах не присутствовала. Да и никто не мог там присутствовать, это были переговоры между президентами. Посредников как таковых не было. Конечно, задействовали послов, но и только.

Стало ясно, что самый простой и быстрый механизм "обмена" – процедуры помилования.

– Это, конечно, нельзя прямо назвать обменом, – вторит Соколовская коллеге Фейгину. – Это просто взаимная передача граждан России и Украины с их помилованием.

И вдруг, когда "между президентами" всё было практически решено, препятствием стали позиции самих осуждённых.

– Надежда отказалась подавать прошение о помиловании и нам, адвокатам, запретила, – говорит Фейгин. – Хотя я всегда считал, что главное – освободиться, а там уж разберёмся.

На Украине тоже всё усложнилось. По закону, объясняет Оксана Соколовская, президент Порошенко не мог сам инициировать помилование, ему требовалось ходатайство осуждённого.

– Мы с подзащитными много раз обсуждали прошение о помиловании, – говорит Оксана Соколовская. – Они не считали себя виновными и документы о помиловании подписывать отказывались.

Две недели назад, сразу после майских праздников, адвокат сообщила прессе о приостановке переговоров по "обмену". Потом стороны, видимо, предприняли последние усилия добиться прошений от самих осуждённых.

– Ерофеева и Александрова вывезли из отдела досудебного следствия СБУ в Лукьяновский СИЗО, там им пытались вручить документы, связанные с помилованием, – рассказывает Оксана Соколовская. – Прокуроры пытались обязать их подписать прошения. Но наши подзащитные ничего не подписали.

Что касается Надежды Савченко, её адвокаты опубликовали в соцсетях письмо своей доверительницы, где та категорически запрещает им подавать ходатайство от её имени.

И тогда Украина пошла на изменение закона.

– Были внесены поправки: добавились новые субъекты, имеющие право ходатайствовать о помиловании, – объясняет адвокат Соколовская. – Это родственники осуждённого, уполномоченный по правам человека, уполномоченный по правам ребёнка и по защите крымскотатарского народа.

Теоретически президент Порошенко мог внести и другую поправку, по которой сам бы инициировал помилование. Но на это он не пошёл.

– Это политика, вы же понимаете, – продолжает Оксана Соколовская. – И этот обмен – политическое действие. Я думаю, президент побоялся негативной реакции украинцев на то, что он самостоятельно помиловал людей, которых на территории Украины ненавидят.

Ходатайство о помиловании "спецназовцев ГРУ" на Украине подал уполномоченный по правам ребёнка. В России проблему решили ещё элегантнее: за Надежду Савченко президента Путина просили вдова и сестра погибших журналистов – то есть потерпевшие. Выяснилось это, когда президент принял женщин и, как сказано на сайте Кремля, сообщил им: вы "обратились ко мне с просьбой о помиловании Савченко, которая осуждена российским судом".

– Политически это был единственный выход, – считает Марк Фейгин. – Видимо, стороны сошлись на том, что Кремлю нужно сохранить лицо, и для этого надо выбрать людей, которым Путин может пойти навстречу, не создав себе издержек. Пропагандистская машина раскрутила всё настолько, что обратного хода, вроде прощения, допустить было невозможно. А пойти навстречу родственникам убитых – это политически нейтрально. Хотя большой роли это не играло: даже родственники погибших прекрасно знали, что Савченко никакого отношения к гибели их близких не имеет.

По словам адвокатов, о предстоящем "обмене" они узнали в понедельник. Хотя и тогда всё было очень зыбко.

– В интересах Надежды нам нельзя было говорить об этом, – объясняет Николай Полозов.

И вот, продолжает он, два президента, в Москве и в Киеве, в одну и ту же минуту в среду, 25 мая, подписали указы.

– Знаете, как бывает в боевиках – деньги передают только в момент передачи товара? – сравнивает адвокат.

Над новостью о помиловании Надежды Савченко на сайте Кремля стоит: 14 часов 20 минут. К этому времени уже пресса писала о том, что Савченко летит на Украину.

– Порошенко прислал за Надеждой специальный борт, на нём были официальные лица из администрации президента, – рассказывает Николай Полозов.

В киевском аэропорту "Борисполь" Надежду Савченко встречали родные и ждала толпа журналистов, перед которыми освобождённая узница выступила с пламенной речью о будущей свободе всех украинцев. Потом её принял президент Порошенко.

К этому времени Ерофеев и Александров уже были в Москве.

– Они летели во Внуково из Киева, с площадки на территории завода Антонова, – рассказывает Оксана Соколовская. – Летели с охраной, как полагается.

У трапа Ерофеева и Александрова встретили жёны и группы трёх телеканалов, которым разрешили пройти, но не разрешили задавать вопросов. Пресс-секретарь президента Путина Дмитрий Песков сообщил журналистам, что в рабочем графике главы государства нет встреч с освобождёнными Ерофеевым и Александровым.

Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"