Полюбите еврея с Альцгеймером (фото)

С опозданием в полтора года до российского проката добралась «По версии Барни», экранизация романа канадского классика о жажде жизни и неизбежности смерти. Фильм можно посмотреть в киноцентре «Родина».

Довольно часто случается, что законченного подлеца принимаешь за приличного человека, забывая, что внешность, увы, чрезвычайно обманчива. А еще бывает и так, что кто-нибудь выглядит и поступает, на первый взгляд, сомнительно, но к нему всё равно относишься с доверием, уверяя себя, что все дело в пресловутой обманчивости обличья. Похожая история и в случае с Барни Панофски, героем «Версии Барни» – экранизации одноименного бестселлера Мордехая Рихлера (в англоязычных странах фамилия писателя произносится как Ричлер), успевшей отметиться в числе номинантов на «Золотого льва» и «Оскара». Сложно убедительно обосновать, каким образом Барни, малосимпатичному недалекому типу, обделенному сценарием сколько-нибудь очевидными достоинствами, удается расположить к себе замечательно талантливых персонажей, красивейших женщин, а заодно и зрителя. Ясно лишь, что дело тут не в скромном и неряшливом обаянии посредственности, раз за разом предсказуемо воспеваемом актером Полом Джиаматти («На обочине», «Американское великолепие»). Разгадка в том, что, невзирая на препятствия, заботливо воздвигнутые антипатичностью Барни, детективной составляющей сюжета и конечно, основой интриги – фатальной амнезией героя, правильному восприятию во время просмотра сильно мешает подспудная уверенность в том, что Барни Панофски – чертовски хороший парень, просто невыносимо хороший. Воздержимся от выводов о том, является ли указанный эффект сценарным просчетом или хитрой попыткой запутать не знакомого с литературным первоисточником зрителя, поскольку одно можно утверждать смело: «Версия Барни» – это ровно тот случай, когда до начальных титров по поводу развязки лучше вообще не иметь никаких версий.

Драматургия картины выстроена нелинейно, курсируя между измененным болезнью Альцгеймера печальным настоящим Барни и яркими флэшбэками, повествующими об удивительно богатом событиями прошлом героя. В своей болезненной реальности Барни, мизантроп-продюсер трэш-сериала на студии «Совершенно никчемная компания», еще не полностью уничтоженный прогрессирующей деменцией, не находит себе места от тоски по любимой жене, сбежавшей к соседу после двадцати лет счастливого брака, воспользовавшись пьяным адюльтером мужа. Правда, счастливым этот союз можно было назвать, лишь посмотрев на него близорукими бычьими глазами Барни, в придачу затуманенными пивными испарениями. На деле, семейное счастье долгое время держалось в основном на чудесах самоотречения очень умной и очень красивой супруги Мириам, блестяще сыгранной англичанкой Розамунд Пайк, наполнившей образ таким запредельным изяществом и благородством, что недотепе Барни поневоле сочувствуешь – рядом с такой ведь ни на миг не расслабишься. Оптимизма поседевшему Барни явно не добавляют и скандальные разоблачения, оформленные в книжку с картинками, эксклюзивно украшенную автографом отставного детектива, заклятого друга семьи Панофски, обвиняющего Барни в убийстве приятеля, наркомана Буги (Скотт Спидмэн).

Ностальгические перемещения между ячейками стремительно утекающей памяти главного героя, в числе которых особое место отведено трогательным взаимоотношениям с отцом Иззи (потрясающая работа Дастина Хоффмана), позволяют в полной мере оценить подкупающие фамильные черты семьи Панофски. Здесь явно доминирует завидная способность остро чувствовать ценность каждого конкретного момента жизни, столь абсурдной и быстротечной, что, по мнению Барни, репетировать ее смехотворно, а единственный достойный способ существования состоит в немедленных и решительных действиях. Именно эта особенность характера, любовно вложенная Мордехаем Рихлером в своего самого известного литературного персонажа и явно дорогая автору, объясняет поразительную интенсивность жизненных перипетий увальня Барни: свадьбы, разводы, смена мест и занятий, дружба и работа со знаковыми фигурами мира искусства – чем не еврейский Форрест Гамп, даже слабоумие в эпикризе?

И всё бы хорошо, однако буквально с первых минут обозначается основная проблема экранизации – отсутствие сведений о том, чью же версию событий излагает режиссер Ричард Дж. Льюис (до сих пор набивавший руку лишь на детективных сериалах и, по-видимому, пока не справляющийся с более крупной формой): свою ли или, быть может, старика Альцгеймера, но уж точно не соображения Барни Панофски. Какая бы версия ни была у самого Барни, растерянному зрителю до последних минут практически ничего о ней не сообщают – неизвестно даже, верит ли сам герой в то, что не убивал своего укуренного друга. Вместо рассказа от первого лица, каким был задуман роман Рихлера, авторы киноверсии предлагают посмотреть на драматическую историю Барни, в лучшем случае, поверхностным взглядом случайного наблюдателя, от которого монтажными склейками времени и безразличия истина скрыта надежнее, чем от Барни – его смертельной болезнью. Впрочем, вспышки воспоминаний героя, пусть нисколько не помогающие собрать детективный пазл, всё-таки оставляют режиссеру место для подвига, позволяя перенести на экран тесный мирок еврейско-канадского гетто, сколь обожаемого, столь, очевидно, и ненавидимого Рихлером, сыном осевших в Монреале евреев-иммигрантов из России. Льюис такой возможностью распоряжается бережно, отчего «Версия Барни» являет собой занимательнейший гербарий еврейских нравов, комплексов, сомнений, проявлений чувства вины, подвергаемых жесткой иронии, даже сатире, не способной, однако, скрыть испытываемое автором сочувствие и нежность. Особенно яркой получился образ второй миссис Панофски (Минни Драйвер), любимой дочурки безобразно богатых еврейских родителей-снобов, крикливой и практичной, трогательно-взбалмошной и искренней.

Увлеченно наблюдаешь, из каких простых ингредиентов обыкновенный парень Барни Панофски сварил свое мощное приворотное зелье, и вспоминается монолог Ричарда Гира из «Дней жатвы» Терренса Малика: дескать, просыпаешься однажды утром и понимаешь, что ты не самый умный парень в мире, и вряд ли сорвешь куш, и надо с этим что-то делать. А ведь всего-то и забот, что наслаждаться жизнью, не бояться сбегать за мечтой даже с собственной свадьбы и иметь мужество соответствовать внутренним представлениям о благородстве. И тогда самая прекрасная женщина сочтет за честь лежать с тобой не только в одной постели, но и в одной могиле, Дэвид Кроненберг и Атом Эгоян будут кричать «мотор» на съемках твоих порнофильмов, а умрешь ты в покое и умиротворении от спасительного слабоумия. Мазл тов!

Елена Иванова,
«Фонтанка.ру»

Фото: «Каравелла DDC».

О новостях кино и новинках проката читайте в рубрике «Кино»