«Любовь-морковь-3»: Берегите яйца (фото)

5 марта 2011, 14:00 657

В прокат вышла третья часть эпопеи про перемены мест и полов, примиряющие и дающие взаимопонимание, – «Любовь-морковь-3». Самая оптимистичная и, если верить клятвенным обещаниям создателей, последняя.

А поверить трудно: ведь какой простор для фантазии! За обменом телами мужа и жены, их же – с детьми, наконец, их же – с родителями может последовать, например, внезапный и ни разу не взаимовыгодный обмен, например, с морскими свинками. Или собаками. Тем более что уже в начале третьей части имеется эпизод, в котором собаки вдруг начинают говорить голосами хозяев.

На сей раз, как уже было сказано, супруги Голубевы (Гоша Куценко и Кристина Орбакайте) внезапно меняются телами со своими родителями: солдафоном – папашей мужа (Владимир Меньшов) и музейной крысой – мамашей жены (Лия Ахеджакова). Естественно, за этим следует череда qui pro quo: «белому воротничку» приходится строить солдат, а полкану – разруливать бумагооборот, продажному искусствоведу – встречаться со старыми кошелками-подружками, а идейной и ну очень петербургской представительнице интеллигенции – отвоевывать яйца Фаберже у нахальных ворюг, которым лишь бы национальное достояние разбазарить.

«Любовь» – однозначно, самая успешная из новейших отечественных киноэпопей. Возможно, дело в том, что за нее всякий раз берутся разные режиссеры – и, надо сказать, не худшие из возможных. Если первую часть сварганил активно светящийся в телевизоре гражданин Александр Стриженов, то за вторую уже взялся Максим Пежемский, в былые поры лидер отечественного «параллельного» кино. Теперь вот – Сергей Гинзбург (опять же трудно поверить, что это реальные имя-фамилия, а не псевдоним), вовсе экстравагантный персонаж, режиссер сериала «И всё-таки я люблю», лауреат «ТЭФИ», соавтор программы «Оба-на» и звезда русского шансона. Как столь разные ипостаси уживаются в одном его теле, не вполне ясно – так что «морковная» тема ему должна быть близка.

Если же говорить не о Гинзбурге, а о том, что он снял, то у фильма есть один, но сильный козырь – адекватность времени. Ровно та, за которую вообще имеет смысл смотреть подобное кино, которое современность отражает похлеще «Эха Москвы», даже само того не желая. Опытный сценарист Юрий Коротков («Авария – дочь мента», «Американка», «Страна глухих», «Девятая рота») набил «Любовь-морковь» шпильками на актуальные темы. Имеется и шутка про «Мишу два процента», и коллизия с яйцами Фаберже (привет Вексельбергу), и кульминационный снос церетеллиевского памятника Петру (есть за что – интеллигентная героиня Ахеджаковой за пять минут до этого произносит спич о том, как он портит вид столицы). Спасибо, хоть «Охта-центр» не тронули.

Все эти шпильки, правда, вовсе не способны сделать комедию, пусть и самую беспроигрышную, злободневной по гамбургскому счету. Это вам не Бекмамбетов, который что ни снимает – всё выходит манифест. Интеллигентные вроде и вполне милые люди выходят на поляну новорусского жанрового кино, где у нас обитают в основном идиоты, и пытаются под них мимикрировать. Если порезать «Морковь-3» на кусочки и развесить их на Youtube (так наиболее дальновидные пользователи уже с эпизодом с Петром поступили), покажется, что это не кино, а прелесть. Однако в действительности прелесть заглушена тяжелой и простой (простота, как известно, хуже воровства) моралью: только если поколения возьмутся за руки, и солдафон найдет взаимопонимание с музейной крысой, в нашей великой стране настанет благоденствие, Вексельберг останется спокоен за свои яйца, а граница будет на замке. Ну, в этом, собственно, всегдашняя беда жанрового кино, на полянке которого режиссеру Гинзбургу приходится топтаться. Надо уметь пролезать в игольное ушко и вместе с обязательной программой (спасение яиц и нахождение взаимопонимания) протащить на экран что-то большее. Но это уже так, мечты. Что-то вроде упавшего в реку Петра.