«Король говорит»: Битва за Англию (фото)

28 февраля 2011, 15:00 752

«Здесь нынче солнце Йорка злую зиму в ликующее лето превратило» – говорил у Шекспира один выдающийся оратор. В свежеиспеченном «оскаровском» триумфаторе фильме Тома Хупера «Король говорит» «солнце Йорка», то бишь герцог Йоркский, ликовать явно не спешит: по поручению отца, короля Георга V, герцог должен всего-навсего прочесть небольшую речь на закрытии выставки. «Солнце Йорка» сильно нервничает, стоя, как перед расстрелом, у каменной стенки, беззвучно жует губами, а к моменту появления у микрофона пребывает в явной панике. Принц сильно заикается. Полный народа стадион Уэмбли ждет; Йорк с колоссальным трудом произносит первые слова, но коротенькое словечко «король» застревает в его горле безнадежно и окончательно.

В этом фильме два равноправных сюжета. Первый ярок и простодушен: «Отчего заикается Берти Виндзор?» Тут всё просто: оттого, что он – английский джентльмен. Возможно, самый совершенный из всех со дня изобретения джентльменов. Образец безупречного воспитания – или жертва этого воспитания, что, в принципе, одно и то же. Играет герцога Йорка Колин Ферт, и «безупречность» – его второе имя, еще со времен мистера Дарси, о которых ему нет-нет да и напомнят (в фильме Хупера в маленькой роли жены логопеда – Дженнифер Или, сто лет не появлявшаяся на экране, но в одном кадре с Фертом снова напомнившая о «Гордости и предубеждении» к радости фанатов). Со сдержанностью, тем более трогательной, чем менее принц требует к себе сочувствия (он, напомню, джентльмен), не без труда пытаясь шутить и ненавязчиво демонстрируя типичное английское «understatement», герой Ферта рассказывает о своем детстве: о том, каким суровым был отец и жестокой – нянька, о том, что был левшой – и его переучивали, о том, что коленки были кривые – и их выворачивали шарнирами, о том, что не кормили, не любили и пугали участью младшего брата, который был болен – и вообще исчез в неизвестном направлении… И все эти ужасы будущий герцог Йорк преодолел. А будучи человеком типично штатским, не без признаков даже эдакого художественного вольномыслия, сделался морским офицером. Нет, это отнюдь не история человека, который «сам себя сотворил». Над его сотворением изрядно потрудились окружающие. То, что после этого принц всего лишь заикается, говорит о его исключительных личных качествах.

Лайонел Лог (Джеффри Раш), логопед по призванию, того же мнения о своем неожиданном пациенте. Взаимоотношения английского принца крови и австралийского плебея-выскочки занимают самую значительную часть фильма. Лог – доктор без диплома, и в данном случае это благо, поскольку дипломированные специалисты («официальные идиоты», как сказано в фильме) не в силах вылечить принца от заикания, зато советуют ему побольше курить: «это расслабляет гортань» (трагическая ирония заключается в том, что король Георг VI умер от рака легких). Лучшее лекарство, которое простолюдин может выписать принцу: немножко свободы по часу в день. В ход идут скороговорки, вопли у открытого окна, пение дурным голосом, фонетические и гимнастические упражнения (желательно те, что выглядят максимально нелепо, быть слишком серьезным – дурной тон). В целях психологического освобождения принц произносит величественную тираду, состоящую из вариаций на тему классического «fuck», триумфально и бесстрашно завершающуюся ужасным, запретным словом «сиськи!». Вместе с избавлением от детских обид и комплексов принц отваживается на немыслимое, но терапевтически необходимое: он начинает воспринимать маленького нелепого австралийца как своего друга. У заики появляется собеседник.

Собственно, вмешаться в их причудливый тандем могут лишь двое: Елизавета, герцогиня Йоркская (в бесподобно остроумном исполнении Хелены Бонэм-Картер, праправнучки британского премьер-министра Асквита, кстати), и Уильям Шекспир. Лог – безумный фанат Великого Барда, актер-любитель, из тех, для кого Шекспир – натуральная панацея. Доктор и сам пробуется на роль Ричарда III – принца из дома Йорков – в любительском спектакле (безуспешно), а в качестве первого упражнения вручает герцогу монолог «Быть иль не быть» (это сработает – как, впрочем, и всегда). Когда на пороге у любителя Шекспира появляется герцог Йоркский, то в желании помочь ему воплощаются не только профессиональные амбиции логопеда. Герой Джеффри Раша из тех, кто привык называть лопату лопатой, а короля – королем.

Потому что второй, ничуть не менее значимый (хотя и куда менее эффектный) сюжет фильма Тома Хупера: «Зачем королю говорить?» Ферт легко мог бы сделать роль единственно на героических усилиях неуверенного заики, царственного лапочки, и для всяческих киноакадемий «милых странностей» симпатичного фрика хватило бы с лихвой (сам Джеффри Раш получил свой «Оскар» как раз за роль свихнувшегося пианиста в фильме «Блеск»). Но «Король говорит» – это не типичная голливудская «история успеха». Во всяком случае, не история личного успеха. Герцог Йорк в ХХ веке не может считать личным достижением обретение короны, он всё-таки не Золушка. Лучшие моменты в игре Ферта возникают тогда, когда из-под маски мягкосердечного, тонко чувствующего, деликатного английского джентльмена вдруг выглядывает рычащий геральдический британский лев. Баловень судьбы брат Дэвид (Эдуард VIII) – любимец дам и друг очаровательного графа фон Риббентропа – оказывается, вовсе не король. Король – он, застенчивый, робкий, заикающийся Берти. Ни на секунду не помышлявший о том, что заслуживает королевского титула. А стало быть – по безошибочной мифологической логике – единственный, кто по-настоящему его достоин.

Король говорит – потому что его хотят услышать. «Говорить» – вообще единственная оставшаяся королевская функция (ни править, ни собирать налоги, ни объявлять войну Георг VI не может – о чем орет ближе к финалу без малейшего заикания). Не только потому что публичность и есть продукт, поставляемый «семейной фирмой» (циничные шутки по этому поводу в фильме горчат: до чего доведет публичность несчастную леди Диану, напоминать никому не надо). Но еще и потому что грядет война, весьма одаренный оратор герр Гитлер появляется в кадрах кинохроники (доктор и его пациент трезво оценят конкурента), а значит, пора что-то сказать о том, что Англия думает по поводу нацизма. Говорить будет король. Вернее так: тот, кто произносит такую речь, и есть король. Скромный австралийский доктор, типичный шекспировский «делатель королей», может гордиться своей работой.

Режиссер Том Хупер уже ставил подобные сцены – в его «Елизавете» Хелен Миррен воодушевляла горстку йоменов, решившихся выступить против испанской Непобедимой армады. В таких речах нельзя заикаться. Духовное сопротивление запинок не терпит. Ставшая одной из важнейших эмоциональных вех в новейшей британской истории, королевская речь производит впечатление и в одноименном фильме. Да и немудрено: о чем еще стоит снимать кино, как не о «возвращении короля»?!