ПоделитьсяПредполагаемый заказчик стрельбы у школы в Выборгском районе Гинтерас Рагаускас лет 20 назад упоминался в СМИ рядом с небезызвестным Вовой-Чеченом, который был водителем у еще более небезызвестного гангстера Артура Кжижевича. Но нынешние события, хоть и несут на себе родовые знаки бандитского Петербурга, судя по всему, завязаны на довольно прозаический спор о недвижимости.
Покушение у 622-й гимназии произошло 20 февраля: киллер подошел и выстрелил из пистолета Макарова в затылок человеку, который высаживал детей у машины. Сразу возникала версия, что он ошибся в выборе жертвы — пострадавшим оказался водитель адвоката Виктора Патрушева. Через 2 дня раненый скончался в больнице.
Накануне были задержаны те, в ком следствие видит заказчика и исполнителя: по его мнению, платил 51-летний Гинтерас Рагаускас, стрелял — Андрей Артюхин. Уже 23 февраля суд их арестовал.
Марина Мамонтова / «Фонтанка.ру»
Следком считает, что Рагаускас «желал наступления смерти адвоката Адвокатской палаты города Санкт-Петербуга, полагая, что спор с ним по вопросу прав на объект недвижимости может быть решен в его пользу». У бизнесмена и правда есть как минимум один судебный спор по недвижимости, но не с самим Патрушевым, а с его супругой Луизой.
Cудя по картотеке, иск был подан в Выборгский районный суд в 2020 году. Упирается все в кредит, который в 2018 году АКБ «Фора-Банк» выдал ООО ГК «СТК». Компанию создали в 2005 году, она принадлежала на момент этих событий Марине Опатович. Выполняла госконтрактов иногда на сотни миллионов рублей в год. В основном по ремонту и строительству для бюджетных учреждений, СПбГУ, смольнинских комитетов, Следкома и довольно много — для Военмеха. С конца 2021 года признано банкротом, идет конкурсное производство, управляющий — Инна Балашова.
Кредит давали под 14% годовых, потом его продлевали под 16%. Договор подписывал тогдашний директор ГК «СТК» Сергей Житкович (СПАРК знает его еще и как бывшего совладельца компаний «Авто-Ломбард-Лахта», «Газавтоматика», «Галатея»). Поручались за заемщика сам Житкович и Опатович, а в обеспечение положили: ипотеку участка Житковича в Морозовке, ипотеку помещения Опатович, ипотеку нескольких участков и объектов самой «СТК», а также ипотеку жилого дома и участка Луизы Мишель. Судя по всему, кредит брали на операционные нужды, потому что в договоре даже было прописано, что сроки можно продлить, если одновременно продлить контракт с Военмехом на строительство 2-й очереди учебно-лабораторного корпуса. В системе госзакупок такой контракт просматривается в 2017 году, его стоимость составляла 380 млн рублей, но в 2021 году заказчик расторг его в одностороннем порядке. Военмех судился с «СТК», а сейчас он в числе кредиторов, которые ее банкротят.
К осени 2019 года по кредитному договору имелась просроченная задолженность в 16 млн рублей. Долг погасил в итоге Житкович, которому от банка перешли права требования — в том числе по некоторым из обеспечительных сделок. Фора-Банк, Житкович и бенефициар «СТК» Опатович прекратили свои ипотеки, а вот по ипотеке Луизы Мишель залогодержателем стал сам Житкович. И продал эти права Гинтерасу Рагаускасу за 5 млн рублей (интересно, что столько же, по мнению следствия, тот позже обещал киллеру). Сумму этих уступаемых прав определили в 16 млн — как раз задолженность по кредиту, которую гасил Житкевич. И вот Рагаускас, в свою очередь, подал иск, чтобы имущество Луизы Мишель продать с торгов, начав с цены 21 млн рублей: трехэтажный дом на Выборгском шоссе в 280 квадратов и участок под две тысячи метров.
Сам Рагаускас не человек со стороны. Он был директором дочки «СТК» — ООО «Перспектива», а позже и владельцем (эта компания ликвидирована в 2021 году). Луиза утверждала, что передача залога — недействительна, так как не подтверждено, что произошел именно выкуп прав за деньги. Кроме того, она настаивала, что договор заключен с целью причинить ущерб ее интересам. И суд прикинул, что, да, Житкович формально законно прекратил обеспечительные ипотеки других лиц, но «исключительно с намерением причинить вред Мишель Л.А. путем возложения на нее одну бремени ответственности за неисполнение кредитного обязательства, размер которого увеличился ввиду отказа кредитора от своего права своевременно обратить взыскание на заложенное имущество и с целью получения имущественной выгоды». В общем, злоупотребление правом налицо, так что районный суд Рагаускасу отказал.
Тот пошел в городской, и там уже в марте 2022-го выиграл. Апелляционная инстанция решила, что смена залогодержателя была прописана в договорах, а «довод о безвозмездности договора уступки прав требований не мог повлечь отказа в удовлетворении первоначального иска и сам по себе не свидетельствует о недействительности договора». И принял в качестве доказательства расписку от Рагаускаса об оплате цессионной сделки.
Рыночную цену дома на берегу Нижнего Большого Суздальского озера экспертиза определила в 13 млн, участка — в 25 млн, отсчитала 80% — и суд постановил продать объекты с начальной ценой 30,8 млн рублей. Луиза Мишель сходила в кассацию, но безуспешно.
К самой ней в 2023 году подали иск о банкротстве из-за не сильно впечатляющего миллионного долга за разработку дизайн-проекта дома, суд ввел процедуру реструктуризации, назначил финансового управляющего. В список кредиторов поспешил войти и Рагаускас все с теми же 16 млн.
Из этой формальной судебной эпопеи не понятно, в какой момент выигравший все суды Рагаускас мог почувствовать себя проигравшим настолько, чтобы совершить непоправимое. По данным «Фонтанки», в материалах дела есть свидетельство о том, что, несмотря на судебные определения, Патрушев продолжал бороться за семейную недвижимость, используя весь спектр своих юридических навыков.
